Иосиф Григулевич. Разведчик, "которому повезло" - Нил Никандров

На следующий день депутаты и буржуазная печать дружно обвиняли коммунистов. Полицейский начальник Гомес Фолье в своем отчете поддержал эту версию, отметив, что «взрыв насилия был неминуем, потому что заинтересованные в нем силы нашли бы другой предлог». Газета «Эль Диа» — первопричина трагических событий — заявила, что беспорядки были организованы «коммунистическими экстремистами, для которых важны только те законы, которые принимает их тоталитарный хозяин в Москве».

«Эта газета ничем не отличается от “Памперо”, — сказал Иосиф. — Все знают, что Советский Союз вынес на своих плечах основную тяжесть войны, потерял миллионы солдат на фронтах, но эти сучьи дети по идейным, видите ли, соображениям не хотят приветствовать СССР в качестве победителя…»

* * *

В этот же день, 2 мая Леопольдо Ареналь пришел на железнодорожную станцию в Вальпараисо, чтобы встретить Гладис. По совету «Тагора» он воздерживался от поездок в Сантьяго, чтобы лишний раз «не мозолить» глаза полицейским и гуверовским агентам. Когда на перроне появилась Гладис и стала оглядываться по сторонам, Леопольдо заспешил ей навстречу. При встречах с ней он испытывал чувство вины, зная, что неумолимо приближается день, когда ему придется покинуть Чили. И там, в Мексике, куда он должен вернуться, чтобы встретиться со своей первой семьей и детьми, ей не будет места.

Леопольдо и Гладис направились в кафе «Рикет». Заведение отличалось тем, что имело два отдельных входа и два зала. В них, по сложившейся в годы войны «традиции», раздельно поглощали сладости члены немецкой колонии и стран союзной коалиции (и сочувствующие каждой стороне чилийцы). В стене, которая отгораживала один зал от другого, была дверь, но она, по негласному соглашению, никогда не отворялась. Леопольд и Гладис устроились в «зале союзников». В тот самый момент, когда перед ними поставили блюдца с пирожными, чей-то ликующий голос выкрикнул: «Немцы капитулировали! Гитлеру — капут! Это — победа!» И тут кто-то из англичан решил поставить «победную точку» в затянувшемся противостоянии в кафе «Рикет». Он бросился к двери в «немецкий зал», распахнул ее настежь и запустил со своей тарелки в сторону «врага» недоеденный кусок торта. Его примеру последовали другие, используя в качестве боевых снарядов изысканную кондитерскую продукцию. Леопольд поддался общему порыву, схватил блюдце с пирожным, чтобы поддержать атаку «союзников». Немцы в долгу не остались, открыв встречный огонь кусками торта «Сельва негра», «плетенками» яблочных пирогов и шариками мороженого. Перестрелка продолжалась до тех пор, пока не был израсходован весь дневной «боезапас» кафе «Рикет».

Для Леопольдо эта «перестрелка» была, пожалуй, последней операцией против нацистов на чилийской земле. Ему предстояло свернуть коммерческие дела фирмы «Оркред», расплатиться с долгами и подготовить отъезд в Мексику, не привлекая к себе внимания полиции и «конкурентов».

* * *

В июле 1945 года Григулевич вылетел из Монтевидео в Сантьяго для свертывания дел и оформления новой «книжки». Вопрос о замене старого паспорта был более чем актуален. Иосиф считал, что в Аргентине он серьезных «хвостов» не оставил. Но за минувшие годы в недрах полиции всякое могло произойти. Поговаривали о неминуемой реформе полицейских органов, слиянии столичных и федеральных архивов, улучшении координации работы спецслужб и прочих неприятных для нелегалов вещах. От старого паспорта надо было избавляться. Он стал опасен.

Тень самолета вначале скользила по тускло-оранжевой поверхности реки Ла-Плата, потом за иллюминатором появилась бесконечная пампа. Ее оживляли оазисы рощ, изредка мелькали спичечные коробки станций, а иногда, словно перечеркивая небо, возникали серые столбы дыма: это горела трава. Ее выжигали, чтобы земля была плодороднее.

Устроившись удобнее в кресле самолета, Иосиф погрузился в чтение газет, которые купил в Монтевидео. Посол США Спруилл Браден, кажется, всерьез взялся за демократизацию Аргентины. То и дело указывает военному режиму на «непорядки» в стране, на отсутствие свобод, на цензуру печати. Совсем недипломатично выглядели речи, с которыми Браден выступал перед публикой во время поездок в аргентинскую «глубинку». Обличительные выпады американского посла с жаром приветствовала оппозиция, которая воспринимала его как политического лидера, присланного Государственным департаментом. В общественных местах Браден то и дело «срывал аплодисменты» аргентинцев. Их можно понять: любые союзники хороши, лишь бы ненавистный режим пал! Но президенту Фарреллу, без всякого сомнения, подобные экскурсы американца во внутренние дела Аргентины не нравились. «Сильный человек» режима Хуан Перон тоже не склонил голову перед Браденом.

Григулевич думал о том, что на континенте завязываются новые узлы противоречий и новые конфликты. Теперь Соединенные Штаты претендуют на роль единоличного хозяина в мире. «PAX AMERICANA» — вот она, постепенно вызревающая угроза для Советского Союза. А борьба с нацизмом уже утратила остроту. Казалось бы, только вчера поступил к нему «Приказ № 1». И вот — все в прошлом. Как быстро пролетели эти годы!

Через много лет после работы в странах «Южного конуса» Иосиф Григулевич так оценивал те события:

«В Буэнос-Айресе свободно действовали дипломатические и торговые представительства фашистских держав и их резидентуры, которые опирались на фанатично настроенных выходцев из Германии и Италии. Особенно сильными были позиции немцев. В Буэнос-Айресе обосновались филиалы крупнейших германских фирм — Круппа, Сименс-Шукерта, Маннесмана, Байера и других, а также представительства немецких банков. Выходцы из Германии занимали командные должности в госаппарате, промышленности, торговле, армии и полиции. Немецкая резидентура имела хорошую базу для вербовочной работы.

Конечно, в тот период американская и английская разведки не пользовались покровительством аргентинских властей, но база у них была не менее солидной, чем у немцев. “Конкуренты” использовали свои многочисленные торговые, промышленные, финансовые и прочие фирмы и предприятия, и это позволяло им приобретать агентуру во всех слоях аргентинского общества. Разведчики США и Англии получали всяческую поддержку со стороны своих посольств в Буэнос-Айресе.

Мы были лишены многих “привилегий”, которыми располагали наши противники и союзники того времени, но солидарность, поддержка и помощь антифашистов всегда были на стороне советской резидентуры. Вот почему наша разведка представляла значительную силу и успешно выполняла задания Центра в столь удаленном географическом регионе…»[80]

Подробности этой операции по «документированию» Григулевича долго оставались тайной за семью замками. Действительно, многие «григоведы» гадали о том, каким образом появился у него подлинный паспорт гражданина Коста-Рики и как он ухитрился стать незаконнорожденным сыном почтенного костариканца из города Алахуэла, который умер в 1935 году. Обладание этим документом обеспечило Григулевичу относительно спокойную жизнь «в образе» костариканца до декабря 1953 года. Если бы не указание Центра о «завершении» дипломатической карьеры и возвращении в Москву, кто знает, как долго вращался бы резидент «Макс» в высоких дипломатических сферах Италии и западноевропейских стран, снабжая Кремль секретной информацией из сейфов НАТО и посольств.