Мост мертвеца - Роберт Мразек

Судя по всему, она слышала все, что произошло в кабинете капитана Морго.

Не останавливаясь, я пошел дальше.

Пересекая площадку, покрытую пятнами солнечных лучей, пробивающихся сквозь листву, и направляясь в кабинет Джордана Лэнгфорда, я размышлял, насколько вероятно то, что я спущусь еще на одну ступеньку карьерной лестницы и встану за стойку бара в таверне «Фолл-Крик».

Впереди меня на вымощенной плиткой дорожке студент бросил летающую тарелку ирландскому сеттеру. Подпрыгнув высоко в воздух, собака крепко зажала зубами тарелку и убежала за памятник Фрэнсису Чаннингу Барлоу, генералу северян времен Гражданскойвойны.

Кабинет Джордана находится на последнем этаже Гастингс-Холла, гранитного здания со средневековыми парапетами и каменными химерами по углам. Он занимает целый этаж, и из него открывается впечатляющий вид на студенческий городок и озеро за ним. Из приемной даже можно разглядеть мой домик.

Когда я вошел в наружные стеклянные двери, девушка, сидящая за столом в приемной, подняла на меня взгляд. Очевидно, это была студентка-стажер. Посреди ее светлых волос, обрывающихся на затылке так, словно их обкорнали садовыми ножницами, проходила бордовая полоса шириной в пару дюймов. На столе перед ней лежал раскрытый «Источник»[9] в мягком переплете.

Сняв фуражку, я сказал:

– Я здесь, чтобы увидеться с императором колледжа Сент-Эндрюс, если он в настоящий момент находится у себя в покоях.

Девушка улыбнулась, открывая два ряда стальных брекетов. У нее за спиной из кабинета вышел Джордан, поглощенный чтением документов в папке, которую он держал в руках. Бросив папку на стол секретарши, президент повернулся и увидел меня.

– Знаете, на кого вы похожи? – спросила стажерка, прижимая к подбородку ластик на конце карандаша.

Я покачал головой.

– На моего любимого актера.

– И на какого же?

– На Харрисона Форда. Пока он еще не постарел.

– Я его незаконнорожденный сын, – сказал я.

– Вы меня разыгрываете? – Она широко раскрыла глаза.

– Джейк! – окликнул меня из противоположного конца приемной Джордан Лэнгфорд.

Я проследовал за ним в кабинет и закрыл за собой дверь. Под потолком высотой двенадцать футов сверкал полировкой массивный письменный стол из орехового дерева, стоящий перед окнами в свинцовых переплетах. На стене над камином господствовал портрет маслом Бенджамина Франклина. Когда я приходил сюда в предыдущий раз, его не было.

– Твой пикап незаконно стоял на месте, выделенном проректору, – сказал Джордан. – Она вызвала эвакуатор.

– Ты меня за этим пригласил? – спросил я.

Он смерил меня взглядом:

– В этой форме ты выглядишь нелепо.

– Спасибо.

Сам Джордан был в темно-сером двубортном костюме, белой сорочке и широком галстуке в красный горошек. У него за спиной на стене почета, среди прочих, были его фотографии вместе с Бушем-старшим, Клинтоном, Обамой, Нельсоном Манделой и Бейонсе[10]. Сам я лично встречался с двумя из этих президентов. Один из них даже прикрепил мне на грудь медаль. Что касается внешности и манер, Джордан харизматичностью превосходил их обоих.

– Я так понимаю, сегодня утром ты первый прибыл на место происшествия на мосту, – сказал он.

– Да, если не считать того типа, кто помог бедолаге перелезть через перила. А ты сам что там делал?

Я почувствовал, что этот вопрос его смутил. Я знаю Джордана еще с тех пор, как мы жили в одной комнате в общежитии, и мне было хорошо известно, как именно он реагирует практически на любую ситуацию. Какое-то время Джордан пристально смотрел на меня, словно взвешивая, сказать ли мне правду.

– Скажем так: я просто случайно проезжал мимо, – наконец сказал он.

– В шесть часов утра, в белом костюме для тенниса?

– Давай оставим этот разговор, Джейк.

Хорошо, я не буду расспрашивать.

– Джанет Морго говорит, ты не считаешь, что смерть Денниса Уитли была самоубийством.

– Совершенно верно.

Наконец я вспомнил, кто такой Деннис Уитли, – точнее, кто такой он был. Хотя я и не узнал сильно искаженные черты его лица, когда он висел под мостом, это был тот самый человек, который прославился, создав сеть ресторанов быстрого питания, призванную бороться со склонностью Америки к полноте. Уитли прославил колледж Сент-Эндрюс.

– В настоящий момент мы стараемся избежать ненужной огласки, – сказал Джордан. – Наверное, ты понимаешь почему.

– Да, – кивнул я.

Я вспомнил Денниса Уитли по серии смешных самокритичных рекламных роликов, в которых тот предлагал американцам бесплатные блюда в подарок за то, что они похудеют.

Уитли установил в каждом своем ресторане подсоединенные к компьютеру точные электронные весы, чтобы каждый посетитель в любом месте мог зафиксировать свой текущий вес. Он стал мультимиллиардером и входил в двадцатку богатейших людей Америки по версии журнала «Форбс».

– Но это еще не всё, – продолжал Джордан. – Деннис Уитли был смертельно болен; все последние недели он находился в подавленном состоянии. Мы разговаривали с ним практически ежедневно. У него был рак поджелудочной железы, начались метастазы… По его словам, врачи давали ему от силы пять недель жизни, а своей жене он ничего не сказал.

– Почему? – спросил я.

– До самого недавнего времени ему казалось, что он вылечился, – сказал Джордан. – Однако несколько недель назад началось ухудшение, и дальше все стремительно покатилось в пропасть. Ивлин Уитли очень… впечатлительная. Деннис не хотел ее тревожить.

– Сейчас она вышла на тропу войны.

– Ивлин также не знает, что две недели назад Деннис пожертвовал колледжу пятьдесят миллионов долларов. Я собирался объявить об этом в понедельник на собрании попечителей.

– Кому еще известно об этом пожертвовании?

– Насколько я знаю, никому, кроме финансового управляющего Уитли. В отличие от большинства других крупных подношений, которые мы получаем, дар Денниса никак не был ограничен. Никаких привязанных к нему ниточек. Он просто сказал: «Джордан, подыщи этим деньгам хорошее применение».

– Колледж уже получил деньги?

– В настоящий момент они находятся на моем личном дискреционном счету.

– Как ты намереваешься с ними поступить?