В поисках сокровищ Бонапарта. Русские клады французского императора - Евгений Сотсков

Но парадокс ситуации состоял в том, что впоследствии 99 % того, что было награблено французами, поляками, австрийцами, итальянцами и прусаками, так и осталось в России. Лишь небольшая часть ценностей достигла территории Литвы, Латвии и Польши. Но до самой Франции, являвшейся вдохновительницей всей военной интервенции, в конечном счете не дошло ровным счетом ничего. Куда же все исчезло? Куда пропал груз с многих тысяч повозок, телег и фаэтонов? Ответ можно найти в высказываниях одного из генералов, находившегося в свите Наполеона. Вот что писал командир 33-го полка Фриан Дедем де Гольнер: «Лучшие картинные галереи сгорели еще во время пожара, а деньги и все то, что было захвачено армией, наполовину снова было отобрано русскими, а остальное уничтожено, чтобы не досталось им. Многое просто зарыли в землю в химерической надежде, что удастся вернуться за ним».

Но что означает «уничтожено»? Сожжено, разбито вдребезги, закопано, утоплено? Попробуем разобраться в этом на небольшом примере. Рассмотрим только один небольшой эпизод из истории отступления 3-го корпуса маршала Нея, едва не угодившего в окружение около города Красный. Встретив сильный заслон на переправе через речку Лосмину, он был вынужден резко свернуть с проторенного пути и броситься со своими войсками в сторону Днепра. Он надеялся переправиться по свежему льду, но наступила внезапная оттепель. Ледяные поля начали двигаться, и положение 3 тысячного армейского корпуса стало почти безнадежным. По дошедшим до нас воспоминаниям участников того похода, маршал, видя, что спасти багаж, обоз и артиллерийские орудия невозможно, якобы первым приказал сбросить свою карсту в воды Днепра. Туда же отправились и подводы обоза.

На самом же деле все происходило не совсем так, как пишут популярные газеты и журналы, вернее будет сказать, совсем не так. Но в первом приближении можно считать, что, по сути, все сказано правильно. Увозимое из Москвы имущество французы уничтожили, но ведь оно по большей части все равно осталось в целости и сохранности, вот только в земле или в данном случае под водой.

Другая примечательная фраза из мемуаров генерала Дедема — «Многое зарыли в землю». Да, зарывали многое, причем не какой-то горшок с медными монетами (найти который — мечта многих кладоискателей), а целые повозки, нагруженные не только награбленным имуществом, но и серебром с золотом. Да что там отдельные повозки! Закапывались и затапливались целые обозы в десятки и сотни подвод с награбленным. Их французы прятали до лучших времен в призрачной надежде, что, перезимовав в Смоленске, им удастся вернуться за оставленным в пути добром несколько позже. Но сладостные мечты эти в подавляющем числе случаев так и остались только мечтами. Хотя некоторым участникам того похода все же удалось впоследствии вернуться в Россию и даже провести поиски спрятанных либо ими, либо их родственниками сокровищ. Как и когда предпринимались подобные попытки, а также что получилось из этих экспедиций, мы Вам расскажем ниже.

Итак, представив пусть и самое общее, самое мизерное описание того громадного количества трофеев, что были вывезены Наполеоном из Москвы, мы постараемся максимально подробно описать и систематизировать добытые нами сведения по конкретным кладам, заложенным его войсками, рассчитывая обойтись перечислением нескольких конкретных и достаточно детально отработанных эпизодов.

Исписав более полутора сотен страниц, мы совершенно погрязли во всевозможных военных событиях и чисто бытовых коловращениях, прихотливо управляющих судьбой отступающей армии. Хаос в центральной части книги получился такой, что мы поняли — необходимо как-то жестко систематизировать весь фактический материал. Ведь основной задачей повествования было не только дать читателям всю имеющуюся информацию по причинам, приведшим к заложениям конкретных исторических кладов, но и тесно увязать данные рассказы с общей обстановкой, складывавшейся на театре боевых действий.

Поэтому мы решили выстроить повествование, максимально привязав его к конкретным календарным датам. Это тоже не было идеальным решением, поскольку в один и тот же день зачастую происходило множество всевозможных событий. Но все же это было наилучшим выходом из создавшейся ситуации. Поэтому просим прощения за то, что Вам, уважаемые читатели, не раз придется возвращаться к одним и тем же датам и событиям. Извинением может служить только наше желание наиболее точно и подробно описать каждый щекотливый и неоднозначный момент сокрытия исторического клада. Искренне надеемся на то, что наш многолетний труд поможет отыскать хотя бы часть исчезнувших в 1812 году российских сокровищ.

* * *

Наш рассказ начнем, несколько отступив от того момента, когда «Великая армия» начнет свое отступление на запад. Познакомим Вас с участниками дальнейших событий, с царящими тогда нравами и теми приготовлениями, которые совершали солдаты и офицеры разношерстного воинства, деятельно готовясь к счастливому и победоносному возвращению домой. Пока никто из них даже не подозревает о той ужасной участи, которая уготована большинству из них и поэтому эти незатейливые строки будут весьма и весьма показательны. Представляем Вам выдержки из дневников Кастеллана и Цезаря де Лотье. Запомните их и сравните с тем, что эти же люди напишут всего через полтора месяца.

27 сентября

«Идет снег, который тут же тает. Я дежурный. В эти дни я часто прихожу в переднюю около императорского кабинета поболтать с его камердинером Анжелем, бывшим лакеем герцогини де Ла Вальер.

Этот человек относится ко мне дружелюбно и рад поговорить о Его Величестве. Между прочим, он рассказал мне: „Со времени нашего прибытия в Москву император приказал мне каждый вечер зажигать по две свечи около его окна, чтобы солдаты говорили: „Смотрите-ка, Император не спит ни днем, ни ночью, он всегда за работой““.

5 октября

„Я сажусь верхом, чтобы следовать за императором; прекраснейшая в мире погода. В строю большое движение. Его Величество занимается артиллерией. Он работает по целым ночам. Правда, он спит часть дня. Рассчитывают на скорое выступление. Говорят о походе на Индию. У нас столько доверия, что мы рассуждаем не о возможности подобного предприятия, а о числе месяцев, необходимых для похода, о времени, за которое к нам будут доходить письма из Франции. Мы привыкли к непогрешимости Императора, к преуспеванию всех его планов“.

„Армия теперь насчитывает 501 орудие. Зато возят орудия тощие лошади, не способные на большие переходы. То же можно сказать и про экипажных лошадей, про лошадей походных госпиталей и про др. Задают себе вопросы, как же перевозить ту драгоценную добычу, которая собрана была в Москве (и других городах тоже), которую уже нагрузили на телеги, если только Император не даст приказания оставить ее здесь“.

6 октября

„Император произвел смотр инфантерии „старой“ гвардии при довольно мягкой погоде. Генерал Лористон возвращается, выполнив свое поручение к русским; результаты его нам неизвестны. Он был очень любезно принят генералами: Кутузовым и Беннигсеном. На аванпостах — перемирие, обязались предупреждать за два часа“.