Герои моего времени - Михаил Константинович Зарубин

Наши дома рядом, у Исаакиевской площади, и иногда мы вместе шли пешком, то с заседаний Общественного совета, то из театра. Это были счастливые для меня минуты. Я превращался в слушателя.

Андрей говорил о своей книге, которую он тогда писал, о трудностях работы с компьютером, о нашем городе, да, в общем, обо всем, что его тревожило и волновало. Его многие узнавали, он отвечал на приветствия так, словно хорошо знал каждого из этих людей. Когда-нибудь придет пора, я напишу об Андрее. Было бы только время! Было бы только время…

Но сейчас рассказ о Кирилле Лаврове. Подхожу к главной части моего повествования. Пусть не упрекает меня читатель, что порою я отклоняюсь от заявленной темы, но эти отступления помогают мне найти путь дальнейшего рассказа, который отражает не только судьбу одного актера Кирилла Лаврова и театра, которым он руководил, но и образ времени, которым во многом определяется и наша жизнь. Память наша несовершенна, и мне хочется рассказать обо всем важном, что было в моей жизни. Мне повезло: я встретил прекрасных людей, общение с которыми, безусловно, обогатило меня, украсило мою жизнь, просветлило душу…

Об учебной студии, как я говорил, речь сначала не шла. Начиная предпроектную подготовку, я сразу обратил внимание на то, в каких условиях работают здесь люди. Когда аншлаг, в зале 1262 зрителя. Один к одному, Очереди в буфеты и туалеты, скученность, духота. Моя идея была проста: служебные помещения перенести в новостройку, а освободившуюся площадь использовать для улучшения комфорта зрителей. Мне хотелось, чтобы в антрактах люди могли за чашкой чая или кофе, не торопясь, обсудить увиденное на сцене или свободно, не в толпе, погулять по фойе.

Сейчас я понимаю — предложение не учитывало всей жизни театра, самых жгучих ее надобностей. Да и откуда мне было знать про всю жизнь? Я строил промышленные, жилые, социальные объекты. Но не театры. Да и сам я впервые попал в театр, когда учился в техникуме. Это был Иркутский драматический. Он мне показался настоящим храмом искусства. Поразил интерьер, какая-то особая театральная атмосфера. А само здание покорило незабываемой, сказочной, как мне показалось, архитектурой. Такими, уверен, и должны быть театры: притягательными внешне, уютными внутри. Потом мне посчастливилось побывать в качестве зрителя во многих других российских театрах, и от всех этих знакомств остались похожие впечатления: таинственности происходящего на сцене, праздничной приподнятости настроения, ощущения неизбывной красоты, которая проявлялась буквально во всем — в выразительности архитектурного решения здания театра, в технических и интерьерных особенностях зрительного зала, даже в помещении гардероба. С которого, как известно, и начинается театр…

В молодости я колесил в командировках по городам Сибири и Дальнего Востока. И почти в каждом городе обязательно бывал в театре. Новосибирский театр оперы и балета поразил огромными размерами. Махина! По замыслу проектировщиков, праздничные колонны трудящихся, проходя по площади со знаменами в руках, должны были вливаться в один из многочисленных подъездов театра и подниматься прямо на сцену, на которой могла разместиться вместе с демонстрантами и техника — машины, тракторы. Авторы предполагали построить самое грандиозное и самое современное театральное здание своего времени, и в значительной степени им это удалось.

А в Барнауле, на центральной площади города, торжественен и наряден Алтайский краевой театр драмы. Сейчас ему присвоено имя выдающегося писателя, кинорежиссера и актера Василия Макаровича Шукшина. В те же годы в моем родном Иркутске появился новый театр — музыкальной комедии. Архитектура легкая, ритмичная, под стать жанру…

Радует, что сибирские театры, как и петербургские, сохраняют свой внешний облик, обновляя лишь внутренние интерьеры. Хотя есть и востребованные временем изменения. Так, например, сегодня было бы удивительно видеть в БДТ, в левой части вестибюля, магазин «Шорные изделия Д. Андреева» (сбруя и упряжь для лошадей), а в правой — галантерейный магазин. В те давние годы многие художественные учреждения ради приработка сдавали помещения в аренду. Это было в порядке вещей. Но жизнь идет, порядки меняются. Раньше в театрах не было столько персонала, различных служб, мастерских, оборудования, без чего нельзя создавать современные спектакли. Да что говорить о мастерских, театр ХПХ века еще не знал режиссуры, объединяющей актерский ансамбль. Функции режиссера выполняли сами ведущие драматические актеры. Весь инструментарий Мельпомены — драматургия, режиссура, художественное оформление, освещение — зародившись по отдельности, сформировался как единое целое позже, вместе с совершенствованием актерского мастерства, в результате стремления актеров как можно полнее реализовать себя в постановке.

Я рассказал Лаврову о своем проекте. Он похвалил мою идею, вызвал директора театра Бориса Глебовича Контребинского и сказал:

— Пойдем, прикинем, что и как, на месте. На маленьком клочке земли, принадлежащем БДТ, расположены гараж, общежитие, сарай для декораций, мастерские и сам театр. Говорят, что когда-то в центре дворика имелся небольшой фонтан. Я же увидел рядом с мастерскими лишь худосочный тополь, а на месте фонтана — бак для мусора.

Шагами мы «разметили» новый будущий корпус. До сих пор помню лицо Лаврова, он был безмерно счастлив. Он давал указания, не осознавая того, что, по существу, это технические условия. Когда я начал говорить о расположении первого этажа, спросил меня с нескрываемым удивлением: «Как первый этаж? Он же закроет все входы и выходы из декорационных сараев на сцену. А работа мастерских? Нет, не годится. Надо думать». Мы долго еще о чем-то говорили, перебивая и дополняя друг друга. Лавров, казалось, был в кураже, и в конце разговора он, обняв меня, с надеждой сказал лишь одно слово:

— Спасибо!

Поныне бережно вспоминаю эту трогательную минуту. Но тогда я понимал, что мое предложение — это только идея, которую еще предстоит реализовать. Догадывался, сколько будет у этой идеи противников и злопыхателей, сколько убийственных стрел выпустят в нас в случае неудачи.

Наша организация совместно с дирекцией БДТ стала заниматься изыскательскими работами для нового корпуса пока на общественных началах, а Лавров — «выбиванием» денег под строительство.

Вспомним, это были 2000–2001 годы. Страна выходила из экономического разорения. Да, деньги в бюджете были — но только на самое необходимое. Да, новое строительство вели, но причем здесь театры? Театры, особенно провинциальные, находились практически на грани вымирания. Неумолимо падал престиж актерской профессии. Труппы оставались неукомплектованными, из