Вынужденная жена дракона - Лина Ильина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Первый. Выйти замуж за дракона, а когда он выяснит правду обо мне, с очень большой вероятностью лишиться головы. Второй. Попытаться убрать запрет и рассказать ему правду. Вероятность лишиться головы чуть меньше, но исключать её полностью тоже нельзя. Третий. Побег. Оставим его на крайний случай, всё по той же причине, связанной с головой. И последний. Сделать так, чтобы дракон сам от меня отказался. В таком случае Лаура с Иветтой получают дракона, а я свободу. Этот вариант нравился мне гораздо больше остальных.
Всю дорогу до покоев Мика щебетала, выспрашивая об ужине.
— Мика, — прервала я её, — скажи, Лаура и Аларик любовники?
Девушка споткнулась и даже икнула от неожиданности.
— Не-е-ет, — она интенсивно замотала головой. — Все знают, что хозяин много лет обручён.
Как одно могло противоречить другому я не понимала.
— Но он мог отказаться от меня и жениться на ком угодно. Или не жениться вовсе.
— Как это? Не мог! — воскликнула девушка, пропуская меня в комнату. — Лорд всегда держит своё слово. Если сказал, что женится, значит, женится!
После такого обещания я ещё долго не могла уснуть, ворочаясь с боку на бок и пытаясь найти удобное положение.
В комнате царил полумрак, и лунный свет, пробиваясь сквозь незашторенные окна, отбрасывал на стены причудливые блики. Я распахнула створку и глубоко вдохнула наргардский воздух. На улице было тихо и мрачно, лишь яркая луна освещала неказистую часовню, с чёрными провалами вместо окон. Сторожевые собаки затянули свою заунывную песню, и от воя их мне вдруг стало так тоскливо и одиноко… Я вытерла влажные щёки рукой и рухнула в кровать.
А утром прибыл дракон.
Глава 9
Аларик Виолар
За пределами Наргарда всегда было легче дышать. Я не замечал этой странности до своего первого совершеннолетия, а, может быть, просто не придавал этому особого значения. Но после него находиться в родных стенах стало практически невыносимо. Стены города давили на меня, угнетали мою внутреннюю сущность, а тяжёлый местный воздух душил. Когда я рассказал об этом отцу, он не стал смеяться над моими слабостями.
— Рано или поздно это должно было случиться, — мрачно протянул он.
— О чём ты, отец?
— О проклятии. Точнее, о той его части, которую принято держать в секрете, — отец поморщился и принялся тереть виски. Головные боли к тому моменту участились и основательно его изматывали.
Когда ты последний из драконов, то волей-неволей знаешь об угасании рода всё. Так, я думал до того дня.
— Как только последний дракон испустит дух, город падёт, погребая под собой всех, кто в нём находится.
Об этом я действительно слышал впервые. Драконами нас теперь называли разве что в насмешку, ведь мы давно потеряли способность к обороту. Тогда я ещё не осознавал в полной мере всей ответственности, что ляжет на мои плечи. Наивно полагал, что самым страшным для меня станет одиночество.
— Значит, из-за меня умрут сотни… нет, тысячи горожан? — с ужасом спросил я.
— Я что-нибудь придумаю, — пообещал отец. — Обязательно придумаю.
И он сдержал своё обещание. Отец перевернул вверх дном всю семейную библиотеку, он пропадал там неделями, пока практически не ослеп от головной боли. В какой-то момент мне даже показалось, будто он помешался на этом проклятии и всём, что с ним связано.
Его слабостью постоянно пользовались разные шарлатаны. Одной из них даже удалось убедить его в том, что она видит будущее и знает, как разрушить проклятие. К сожалению, он ей поверил. Так, я и оказался помолвлен с дочерью лорда Нортона.
Последние годы его жизни я упустил из-за постоянных посягательств на наши границы. Время выдалось нелёгким, и мне пришлось довольно рано повзрослеть. Я редко навещал Наргард, и ощущение нависшего над нами проклятья в памяти моей ослабло, как и мысли о навязанной невесте.
Я даже решил, что смогу переубедить его и разорвать невыгодную для нас со всех сторон помолвку, но отец уже впал в беспамятство.
— Сколько ему осталось? — мрачно спросил я у лучшего лекаря всех соседних земель. Очередного шарлатана.
— Скорее всего, эту ночь лорд не переживёт, — проблеял он. Я бросил на него лишь один взгляд и светило медицины сдуло ветром.
Мужчина, что должен быть в самом рассвете своих сил, превратился в старика. Я едва ли узнавал его, исхудавшего и растерявшего все краски жизни.
Склонился, чтобы поправить сползшее с его плеча одеяло и вдруг почувствовал прикосновение к своей руке. Отец открыл глаза.
— Аларик… это ты? — прошептал он через боль, но не дал ответить: — Ты помнишь, что обещал мне? Помнишь? Девчонка Нортон… ты должен взять её в жены, продолжить род. Обещай!
— Тише, отец! Тише! — я придавил к кровати его тщедушное тело. — Обещаю!
— Хорошо…хорошо. Лайна пришла за мной, сынок, — вдруг улыбнулся он, произнося имя моей матери. — Я так долго её ждал.
Он резко выдохнул и откинулся на подушки. На лице отца застал маска умиротворения и спокойствия.
Отец называл это истинной любовью. Что это за зверь такой я представлял лишь отдалённо, поскольку и мать свою почти не застал. Он не заводил фавориток и не женился во второй раз, хотя желающих породниться с драконами было немало. Всё же о богатствах рода Виолар ходили целые легенды.
В будущем я не раз вспоминал этот момент и клял себя за данное обещание. Одно неосторожное слово теперь отделяло меня от свободы. Мог ли я его нарушить? Нет. Отец привил мне стойкое отвращение к лжецам, и предать его таким образом мне не позволяла совесть.
После смерти отца находиться в Награде стало совсем невыносимо, проклятье развернулось в полную мощность, и целый год я вынужден был скитаться по собственным землям словно неприкаянная собака.
Со дня нашей помолвки прошло уже десять лет, и образ Амелии Нортон в моей памяти подёрнулся дымкой. Глядя на её детский портрет, я силился представить себе молодую женщину, в которую она превратилась за это время, но выходило плохо. Тогда-то мне и пришла в голову идея узнать её получше.
По моим сведениям, она много времени проводила в знатных домах столицы. Сам я довольно часто получал приглашения ко двору, но они носили скорее рекомендательный характер… никто в здравом уме не стал бы настаивать на моём присутствии на балу. За неимением времени я решил написать старому другу отца.
Его письма оказались очень содержательными, и