Мир без Солнца - Алексей Калугин

Кийск не был гурманом, поэтому и завтрак его состоял всего из трех блюд – фруктовый салат, большая тарелка овсянки и стакан яблочного сока, – с которыми он быстро управился. Спешить было некуда, и Кийск решил не мешать Гамлету вкушать пищу. Отправив грязную посуду в приемник утилизатора, он вернулся на свое место, чтобы наблюдать за тем, как ловко расправляется с холодцом его персональный охранник.

На секунду оторвавшись от еды, Гамлет бросил на Кийска быстрый взгляд исподлобья, в котором при изрядной доле желания можно было заметить нечто похожее на признательность.

И в тот самый момент, когда Кийск собирался ответить Гамлету улыбкой, станцию тряхнуло, да так, что тарелки со столов полетели на пол.

Гамлет машинально поймал тарелку, из которой ел, и осуждающе посмотрел на Кийска, как будто подозревал, что именно он повинен в том, что произошло. Кийск, чтобы не упасть, ухватился руками за край стола. Не двигаясь, он стоял на полусогнутых ногах, прислушиваясь к собственным ощущениям и пытаясь угадать, что произойдет в следующую секунду.

Повскакивали с мест находившиеся в столовой люди. Никто не понимал, что происходит, а потому никто и не спешил куда-то бежать – все ждали сообщения по станционному интеркому.

В обеденный зал вбежали двое испуганных поваров и что-то возбужденно закричали. Что именно они хотели сообщить остальным, никто понять не успел.

Второй толчок оказался значительно сильнее первого. Несколько столов опрокинулись. С треском разлетелись стекла в автоматах с холодными напитками и шоколадом. Одна из осветительных панелей, сорвавшись с крепежей, упала на стол, по счастью оказавшийся пустым, и взорвалась с сухим хлопком, рассыпав фонтан ослепительно белых искр.

Почти никто из людей не смог удержаться на ногах. Кто-то с болью в голосе громко выругался. В дальнем конце зала пронзительно взвизгнула женщина.

«Началось», – подумал Кийск.

Во время третьего толчка пол не вздрогнул, а выгнулся дугой прямо по центру зала, и две широких волны разбежались в разные стороны, опрокидывая на своем пути столы, стулья и людей, которые успели подняться на ноги.

Упавший на четвереньки десантник был последним, что увидел Кийск перед тем, как погас верхний свет.

Кийск машинально повернулся к круглому окну, забранному бронестеклом.

С улицы в помещение просачивался тусклый красноватый свет.

С кухни потянуло чем-то горелым.

Под потолком завыла сирена. Кашлянул и что-то совершенно неразборчиво прохрипел интерком. Мигнув пару раз, разгорелись лампы аварийного освещения.

– Все оставайтесь на своих местах! – крикнул Кийск тем, кто находился в столовой. И на всякий случай, чтобы приказ прозвучал более убедительно, добавил: – Здесь сейчас безопаснее всего!

Никто и не собирался двигаться с места. Растерявшиеся, напуганные люди были рады тому, что хоть кто-то понимает смысл происходящего, и готовы были выполнить все его указания.

Кийск рванулся к выходу, надеясь предотвратить то, что стало причиной гибели первой экспедиции. Если еще не поздно.

– Куда? – на пути Кийска, словно утес, вырос Гамлет Голомазов.

– Ты не видишь, что происходит? – возбужденно взмахнул рукой перед лицом солдата Кийск.

Не получив ответа, он попытался плечом отодвинуть десантника со своего пути, но Гамлет легко оттолкнул его назад. В руке парня появился пистолет.

– Сядь, – коротко приказал он.

– Да чтоб тебя!.. – в сердцах выругался Кийск.

Наклонившись, чтобы поднять валявшийся на полу стул, он неожиданно кинулся на своего охранника, пригнув голову так, словно намеревался боднуть его в живот.

Расстояние между ними было слишком коротким для того, чтобы десантник успел пустить в ход оружие. Перехватив в запястье руку солдата, сжимавшую пистолет, Кийск рывком поднял ее вверх.

Грохнул выстрел. Пуля разнесла вдребезги одну из отключенных осветительных панелей.

Большим пальцем Кийск надавил на болевую точку на запястье десантника, находящуюся между большим и указательным пальцами. Одновременно согнутым локтем другой руки он ударил Гамлета в солнечное сплетение и, продолжая движение, нанес еще один удар в подбородок. Солдат качнулся из стороны в сторону, но на ногах устоял. В глазах его плыл туман, колени подгибались, но он все еще оставался преградой на пути Кийска. И тогда Кийск вполсилы ударил его ребром ладони по шее.

Солдат пошатнулся и начал медленно заваливаться набок, словно пьяный, все еще пытающийся найти точку опоры и сохранить горизонтальное положение.

Кийск помог Гамлету аккуратно усесться на пол, вынул из его онемевшей руки пистолет и побежал к выходу.

На бегу сунув пистолет за пояс под куртку, Кийск распахнул дверь столовой. В коридоре никого не было. Кийск побежал в направлении секции жилых помещений, прикинув, что так он быстрее доберется до перехода, ведущего к лабораторному корпусу. Ему нужно было как можно скорее добраться до пульта управления и связи, расположенного рядом с кабинетом руководителя экспедиции. Только оттуда можно было заблокировать одновременно все входы на станцию и перевести каждый корпус в режим автономного жизнеобеспечения на случай, если потребуется закрыть переходы между корпусами.

Но, не пробежав и двадцати шагов, Кийск остановился, словно налетел на незримую стену.

То, что он видел перед собой, было похоже на безумный морок. Или на бредовый сон. Жилой секции корпуса не было. На ее месте зияла огромная дыра, словно кто-то отхватил половину корпуса огромным, остро заточенным топориком для разделки мяса. А по другую сторону дыры простиралась бескрайняя песчаная пустыня, ровная, как туго натянутая простыня. И без того невеселый пейзаж выглядел еще более мрачно из-за того, что ясный, солнечный день внезапно сменился багровым полумраком, окрашивающим все вокруг в кроваво-красные тона.

Кийск осторожно подошел к самому краю, к тому месту, где пол станции соприкасался с крупным красноватым песком пустыни. Он посмотрел на небо. Небо было похоже на огромный картонный купол, раскрашенный в различные тона и оттенки красных и темно-пурпурных цветов. Даже плотные облака на горизонте казались нарисованными. На небе не было ни солнца, ни луны, ни звезд. Все вокруг, включая небо, было каким-то ненастоящим, нереальным, похожим на декорацию для любительского спектакля.

Кийск провел рукой по ровному срезу на стене корпуса. Ощущение прикосновения к холодному, чуть шероховатому металлу было настолько живым, что не оставляло никаких сомнений в реальности происходящего.

Кийск потянул носом воздух. Чувствовался только едва различимый запах горелого, доносившийся, скорее всего, из столовой, и больше ничего. Вообще ничего: ни запахов, ни звуков, ни дуновения ветерка. Казалось, в этом багровом мире никогда ничего не происходило.

Кийск осторожно ступил на грунт. Едва слышно скрипнув под каблуком, песок слегка просел. Но все же под ногой чувствовалась надежная опора.