Самый счастливый развод - Пиппа Роско

Он не мог признаться в этом своей жене, не мог позволить себе проявить такую слабость именно сейчас, когда в руках Элоизы так много власти, хотя она об этом не подозревает.

«Я не имел возможности вернуться к тебе, даже если бы захотел» — эти слова больно ранили Элоизу. Она рассердилась на себя за то, что бессердечные слова Одира все еще могут ранить ее сердце.

— Я сделал то, что должен был. Как поступаю и сейчас.

— И я делаю то, что должна. Ни за что не рожу ребенка в этом… браке. Ты явно думаешь обо мне слишком плохо, если веришь, что я спала с твоим собственным братом…

Принц взмахнул рукой:

— Не надо об этом. Прошлое осталось в прошлом. Оно умерло для меня. Сейчас это не имеет значения. Главное лишь то, что будет завтра и что ты на моей стороне.

— Я не позволю тебе заткнуть мне рот. Не в этот раз. Между мной и Джарханом ничего не было! Ничего!

Впервые Одир подумал, что в его версии событий шестимесячной давности, похоже, есть неувязки. Если Элоиза на самом деле хочет развестись, почему бы ей прямо не признать, что у нее была связь с Джарханом? Но она защищается, отметая обвинения. Может, он неверно истолковал ситуацию?

— Ты когда-то сказал, что мы можем быть лучше, чем наши родители, что мы не станем так, как они, манипулировать людьми. Но ты превзошел их, потому что они хотя бы не лгали о своих намерениях… Итак, я говорю «нет», — покачала головой Элоиза. — Я не вернусь к тебе. Пусть даже ты заявил всему миру, что я беременна твоим ребенком, мне наплевать, что обо мне скажут.

И она не покривила душой, когда сказала, что безвозвратно изменилась. В Цюрихе Элоиза обрела чувство собственного достоинства и силу, которую у нее не отнять даже принцу Фаррехеда.

— Можешь взять свою ложь и вместе со своими деньгами засунуть в свою королевскую задницу!

— Мою королевскую… Нашла время для шуток!

— Нет, Одир, я говорю серьезно. Очень серьезно. Делай и говори что хочешь, но я добьюсь этого развода.

* * *

На другом берегу реки часы на башне Биг-Бен начали отбивать полночь. Каждый удар звучал словно воплощение надвигающейся гибели.

«Бамм, бамм…»

— Нет, хабибти, развода не будет.

«Бамм…»

— Зачем тебе это, Одир? Почему ты не можешь меня просто отпустить?

Элоиза, похоже, давно собиралась задать этот вопрос. В ее словах звучало невинное любопытство, потому что она даже не знала, о чем спрашивала. Но он ответит ей так же, как ответит на вопросы журналистов через восемь часов.

— Потому, Элоиза, что сегодня утром мой отец умер и теперь я король Фаррехеда.

1 августа, 00.00–01.00, Херон-Тауэр

Второй раз за последние несколько часов Элоизе показалось, что мир перевернулся с ног на голову. Все, что она знала и чему могла доверять, исчезло.

— Умер?! Как это? — пробормотала Элоиза.

Ей представлялось невозможным, что Аббас, король Фаррехеда, может умереть. Он был полон жизни и решительности, пусть даже его решительность часто использовалась во вред его стране. Этот человек был нерушимым и бессмертным, словно силы природы. Элоиза знала, что у Одира были сложные отношения с отцом, но принц никогда не обсуждал их с ней. Даже во время помолвки.

— Три недели назад отец перенес инсульт и впал в кому. Врачи пытались сделать все, что могли. — Одир, пытаясь заблокировать в мозгу болезненные воспоминания о последнем разговоре с отцом, повторил слова, сказанные доктором ему по телефону восемнадцать часов назад.

Он посмотрел на жену, и внезапно ему захотелось протянуть руку, утешить Элоизу, потому что та явно выглядела расстроенной. Но затем Одир подумал, что это будет выглядеть смешно: ведь именно он из них двоих больше нуждается в утешении. Впрочем, в его душе все добрые чувства к отцу умерли, причем это случилось задолго до их спора три недели назад.

— Почему мы ничего не слышали об этом? Что ты делаешь в Англии? Ты ведь должен быть сейчас в Фаррехеде!

Элоиза засыпала Одира вопросами, которые он и сам задавал себе. Но, обсудив ситуацию со своим советником, а также с младшим братом, принц пришел к выводу, что жена обязательно должна быть рядом. Для того чтобы вернуться в Фаррехед и сесть на трон без споров с приграничными племенами, а также соседними странами, которые все еще пытались извлечь выгоду из тайных сделок, заключенных его отцом, необходимо представить подданным традиционную, идеальную королевскую семью.

После стольких лет труда во имя процветания этой страны все может пойти прахом, если Элоизы не будет рядом с ним.

— Я скоро вернусь в Фаррехед. Вместе со своей королевой, — произнес Одир и добавил смиренно и печально: — Очевидно, тебе понадобится какое-то время, чтобы обдумать это, Элоиза. Прекрати сопротивляться мне, прошу тебя!

Одир заметил, что жена начала дрожать. Он не знал, от холода это или от шока. Сняв с себя смокинг, принц накинул его на ее хрупкие плечи и обнял Элоизу. Он не мог сказать, был ли это просто жест заботы о своей супруге или из-за близости к ней Одир не смог преодолеть соблазн прикоснуться к ней. Но он немедленно почувствовал, как в нем начинает разгораться желание — не просто обычное плотское вожделение, а что-то более опасное — предвкушение. И уже не первый раз Одир невольно подумал о том, каково было бы полностью затеряться в этой женщине, овладеть ее телом, ощутить ее трепет от его прикосновений.

Они встретились взглядами, и в глазах Элоизы принц прочел сострадание и симпатию. Будь она проклята! Почему она не ощущает того же безумия, которое искушает его — искушает даже больше, чем в их брачную ночь. И вдруг, словно Одир произнес эти слова вслух, глаза Элоизы расширились. Казалось, между ним и его женой происходило что-то тайное, понятное лишь им двоим. Ее глаза, обычно ярко-голубого оттенка, потемнели, почти сравнявшись цветом с ночным небом, зрачки расширились. Одир увидел, как на шее жены забилась тонкая жилка, и в этот странный момент подумал о том, что их сердца, наверное, стучат в унисон. Он тут же мысленно обругал себя за эту мысль и заявил:

— Нам пора идти.

Разомкнув объятия, он направился к стеклянной двери, за которой стояли Малик и еще один телохранитель. Услышав звуки продолжавшейся вечеринки, Одир удивился. В этот момент ему было почти невозможно представить, что, несмотря на произошедшее с ним за последние несколько часов, земля все так же продолжает вращаться.

Принц направился к лифту — прочь от приглушенного шума, Элоиза зашагала вслед.

Поднимаясь в лифте в свои покои, Одир рассматривал отражение Элоизы в зеркале. Она выглядела растрепанной, словно это он, а не ветер взъерошил ей волосы и смял юбку. Принц сжал кулаки, приказав себе снова обрести самообладание.

Когда лифт остановился перед входом в его апартаменты, Одир, не включая свет, прошагал к мини-бару и налил себе порцию виски.