Другая сторона - Андрей Семенов

Все медленно, как их и просили, кивнули, подтверждая свою понятливость.

Не закивал только Валленштейн, который радостно воскликнул, обращаясь к первому мужчине, очевидно, старшему:

— Мааруф!

— Да, хозяин, — отозвался тот. — Идите сюда и встаньте у меня за спиной.

Валленштейн направился было к нему, но в кисть впились наручники, причинив ему боль. Он оставался прикованным к фон Гетцу, а того никто никуда не приглашал. Вот он и остался стоять на месте.

— Это со мной! — сообщил Валленштейн Мааруфу и потянул за собой Конрада.

Трое эсэсовцев остались стоять с поднятыми руками, растерянно косясь на оружие, направленное на них с трех сторон, и не решаясь пошевелиться.

Когда эсэсовцев разоружили, Валленштейн поинтересовался:

— Мааруф! Как вы здесь оказались?

— Все позже, хозяин. Идите к матине. Мы вас догоним.

Видя, что Валленштейн уже повернулся, чтобы идти к машине, и что Мааруф сейчас окончательно решит вопрос с конвоирами из СД таким же образом, каким их коллеги из СС окончательно решали еврейский вопрос на континенте, фон Гетц бросился на защиту немцев.

— Погодите, Рауль!

Валленштейн остановился.

— Что вы собираетесь с ними делать? — спросил фон Гетц Мааруфа, показывая на двоих мужчин и девушку.

Мааруф пожал плечами.

— Они ни в чем не виноваты! — доказывал фон Гетц.

К нему подошел Валленштейн, положил руку на плечо.

— Послушайте, Конрад, эти двое еще вчера отрабатывали удары по вашей физиономии. Вы посмотрите на себя. Видели бы вы себя со стороны. И вот теперь вы встаете на защиту этих… этих животных из СС.

— Да поймите же вы, Рауль! Они ни в чем не виноваты! Они только выполняли приказ Шелленберга. Если бы не они приехали за мной, то на их месте мог оказаться любой сотрудник СД. Приехал бы кто-то другой. Кроме того они немцы. И они — военные люди, как и я, — фон Гетц посмотрел на Мааруфа. — И как вы, вероятно, тоже. Поэтому я прошу вас, отпустите их.

Валленштейн был удивлен таким поведением друга не меньше, чем своим счастливым и внезапным освобождением.

Он спросил Мааруфа:

— Вам обязательно необходимо их убить?

— Нам обязательно доставить вас, хозяин, в Стокгольм. Такое распоряжение мы имеем от вашего отца. Относительно этих, — Мааруф презрительно кивнул на троих эсэсовцев. — У нас нет четких указаний. Но я полагаю, что жить им дальше незачем. Идите к машине.

— Рауль!.. — в глазах, во всем облике фон Гетца читалась одна отчаянная, беспомощная просьба.

— Хорошо, — согласился Валленштейн. — Мааруф, не трогайте их. Проводите нас к машине.

Мааруф закинул «стэн» за спину, то же самое проделали его товарищи. По знаку Мааруфа они сбили с ног Кользига и Бехера и уткнули их носами в стерню. Мааруф подошел к Марте и с видимым удовольствием обыскал ее, нажимая на самые нежные и мягкие места соблазнительной девушки.

— Уходим, — отдал он команду, не обнаружив, по-видимому, у Марты ничего ценного и интересного, кроме ее девичьих прелестей.

Проходя мимо машины немецкого посольства, Мааруф достал из-за пояса нож и проколол все четыре колеса, с философским спокойствием глядя, как машина оседает под сип воздуха, выходящего из проткнутых баллонов.

Мааруф сел за руль, Валленштейн на правах наследника банкирского дома и хозяина устроился рядом с ним. Конрад сел сзади, вместе с молчаливыми спутниками Мааруфа, которые догадались положить свои «стэны» в багажник. На заднем сиденье и без того было тесно для троих взрослых и крепких мужчин.

Тиму Неминен, состоящий на учете в Управлении кадров Генерального штаба РККА как Николай Федорович Саранцев и хорошо известный генералу Головину и сбежавшему к америкосам подполковнику Генштаба Штейну как капитан Рабоче-крестьянской Красной Армии Осипов, спал тихим и спокойным сном законопослушного налогоплательщика. Его разбудил звонок, а затем последовали негромкие, но настойчивые стуки в дверь. Не зная еще, кого черт принес к его дверям ни свет ни заря, раздосадованный, что эти гады прервали сон, в котором он обходился с красивой и милой девушкой Анной не так деликатно, как при личных свиданиях, Коля скинул ноги с кровати, поймал тапочки и, пройдя через пустую и темную мастерскую, открыл дверь. На пороге стояли двое подвыпивших, как показалось Коле, оборванцев.

Один, со следами былой интеллигентности на опухшем, должно быть, от пьянки, лице и в мятом костюме из дорогой ткани, наверное, купленном в лучшие времена или подобранном с чужого плеча. Другой — еще хуже. У него не нашлось ни денег, ни сноровки для того, чтобы приобрести в свой гардероб что-нибудь поприличнее рваного немецкого кителя. И как он его только достал?! На какой барахолке? Эти двое стояли сейчас на приступке Колиной мастерской в своем жалком обличье. Один в мятом костюме, второй в рваном немецком мундире.

Первый снял шляпу и вежливо поклонился.

— Господин Неминен, нам необходимо срочно увидеть Олега Николаевича.

— Кого? Какого Олега Николаевича, господа?! Это частная мастерская, а если вам нужно в полицейский участок, то я вам помогу…

— Ну, ну, ну, — прервал его интеллигентный. — Не трудитесь. Не в ваших интересах. Вслед за полицией сюда придет контрразведка, и уж тогда…

— Заходите, — Коля едва не силой затащил их обоих внутрь мастерской. — Кто вы такие? Вы пришли меня шантажировать? У меня нет денег.

— Да успокойтесь же, Тиму, и не надо включать свет. Пойдемте в вашу комнату.

Все трое вслед за Колей прошли на его половину. Коля сел на свою кровать, Валленштейн нашел для себя табурет, а фон Гетц остался стоять в дверях, предварительно прикрыв их за собой.

— В чем дело, и что вам от меня надо?

Коля не боялся ночных визитеров. Физически он был крепче их обоих и смог бы совладать с ними в одиночку.

Но слова о контрразведке заставили его быть осмотрительнее. Кто знает — если эти двое что-то пронюхали про его вторую жизнь, то что известно тому, кто их послал к нему? В любом случае настала пора сматывать удочки.

— Мы встречались с вами раньше, господин Неминен, — стал пояснять «интеллигент». — Просто наш не совсем обычный вид и темнота мешают вам нас узнать. Моя фамилия Валленштейн. Нас знакомил с вами Олег Николаевич Штейн. А это — немецкий военный атташе подполковник фон Гетц.

У Коли отлегло от сердца. Уж кто-кто, а Валленштейн с фон Гетцем не побегут в контрразведку. Попасть в ее поле зрения Коля мог только из-за своих необдуманных действий. Все по-прежнему оставалось тихо и спокойно, Тиму Неминен ни у кого не вызывал подозрений. Штейн не стал бы приводить к нему на квартиру кого попало.

Даже после того как Штейн сбежал, Коля продолжал верить ему, как ученики верят своему учителю.