Скандал и грех - Тамара Леджен

Наконец кареты медленно двинулись по Бонд-стрит. Когда они выехали за город, Абигайль предложила раздвинуть шторки. Здесь лежал снег, и под утренним солнцем окрестности выглядели зимней страной чудес. Но миссис Спурджен, которая точно знала, как избавить молодежь от глупого энтузиазма, тут же сообщила мисс Смит, что мелькающие окрестности вызывают у нее тошноту. Равно как и вспыхивающий свет ламп. После чего трем леди пришлось сидеть с закрытыми окнами и погашенными лампами.

Довольная наведенным порядком, миссис Спурджен заснула, и храп ее был не менее громоподобным, чем ее голос.

– Как вы это выносите, миссис Нэш? – прошептала Абигайль.

– Мой муж был только бедным лейтенантом. – Миссис Нэш пристально взглянула в темноте на свою работодательницу. Громкий храп успокоил ее. – Когда он умер от ран, полученных при Сьюдад-Родриго, я осталась без средств и выхожу из положения, как могу. Знаете, мистер Лейтон очень хорошо платит, а на моем иждивении старая мать. – Миссис Нэш погладила незатейливое золотое кольцо на левой руке.

– Все равно я не могла бы этого вынести, – сказала Абигайль.

– Леди одинока и несчастна, мисс Смит. Я знаю, что это такое. И в сравнении с моей последней работой эта идеальна.

– Боже мой! Ее светлость была суровой хозяйкой?

– Графиня была просто ленивой, а вот ее сын, лорд Далидж… – Вдову слегка передернуло. – Когда я покинула Клиффден, я почувствовала, что с трудом избежала опасности.

– Лорд Далидж! – воскликнула Абигайль. – Он говорил мне, что его мать умерла.

Миссис Нэш удивленно раскрыла глаза.

– Вы знаете его светлость, мисс Смит?

– Немного, – покраснела Абигайль.

– Уверяю вас, его родители живы. Они прекрасные люди, но сын не делает им честь. Он позволял себе много вольностей, а потом сказал мне, что если я пожалуюсь его маме, она просто выгонит меня из дома… что, конечно, и произошло. Однако ее светлость все же сохранила остатки совести, она дала мне свои вещи, а также очень хорошее рекомендательное письмо, которое помогло мне найти место у мистера Лейтона. Я рада, что нахожусь здесь, мисс Смит. По крайней мере здесь нет мужчин, чтобы досаждать мне.

– Я очень вам сочувствую, миссис Нэш.

– Пожалуйста, зовите меня Вера. Я не выношу, когда меня зовут Нэш, это напоминает мне о том, что я потеряла, – сказала она, вытирая глаза носовым платком.

Утешающий храп внезапно смолк, одинокая и несчастная миссис Спурджен забарабанила в крышу тростью.

– Остановись у первой гостиницы, какая тебе попадется! – рявкнула она кучеру. – И помедленней, болван! От твоей неосторожности меня уже мутит.

– Помедленней, болван! – прохрипел ара, заставив Абигайль подскочить.

Миссис Спурджен вдруг призналась ей, что мочевой пузырь у нее величиной с пуговицу, и они должны будут останавливаться каждые полмили.

– Я знаю, это беспокойство, но что поделаешь.

«Беспокойство» оказалось слишком оптимистичным взглядом на вещи. При четвертой остановке Абигайль уже с завистью смотрела на едущую впереди багажную карету. Более того, после здорового сна и чашки чаю миссис Спурджен предложила выпустить Като из клетки. Абигайль была категорически против.

– Но вы бы не стали два часа подряд держать в клетке ребенка, мисс Смит, – заявила леди, пораженная ее жестокостью.

– Почему нет, если у ребенка клюв и когти? – едко сказала Абигайль.

– Клюв и когти! Клюв и когти! – пронзительно крикнул ара.

– Вам нечего бояться, – самодовольно произнесла одинокая леди, открывая клетку и разрешая птице вскарабкаться ей на плечо.

Абигайль даже передернуло. Като скорее походил на маленького дракона, чем на прелестных волнистых попугайчиков, которые были у нее дома.

– Не беспокойтесь, – сказала Вера Нэш. – Я его чем-нибудь угощу.

– И держите его рядом с собой, пожалуйста, – настоятельно посоветовала Абигайль.

Почувствовав, что она боится, красный ара подлетел, уцепился длинными серыми когтями за ее плечо и клюнул в ухо. Холодный голубой глаз пристально смотрел на Абигайль.

– Клюв и когти! – прокаркал попугай.

Абигайль испуганно вскрикнула, миссис Нэш бросилась ее спасать, а миссис Спурджен неодобрительно покачала головой.

– Всего капелька крови, Вера, – заявила она, когда миссис Нэш прижала к уху Абигайль носовой платок, и Като вернулся к хозяйке.

При следующей остановке Абигайль с облегчением увидела во дворе гостиницы багажную карету и, не сказав «прощай» своей компаньонке, сбежала туда. Она бесцеремонно сбросила с сиденья шляпную коробку и пристроилась рядом с Пагглс, которая заботливо накрыла молодую леди своей шалью. Запах лаванды с детства успокаивал Абигайль, и вскоре она заснула в покачивающейся карете.

Эванс разбудила ее, когда они подъезжали к гостинице в Танглвуд-Грине. Осторожно передвинув седую голову няни, лежавшую на ее плече, Абигайль выглянула из окна. Шел густой снег, небо было серым, но, судя по оживлению, гостиница «Роза Тюдоров» не пустовала.

– Река промерзла уже на три фута, – объяснил хозяин Абигайль, которая почла за лучшее не выходить из кареты. – Все молодые люди катаются по льду на коньках.

«Роза Тюдоров» была прелестным, наполовину деревянным зданием. Сад за ней, видимо, спускался к берегам той же реки, и, не будь здесь так многолюдно, Абигайль с радостью остановилась бы в этой гостинице.

– Не желаете стаканчик вина, дорогая? – спросил хозяин. Должно быть, он по ошибке принял ее за служанку.

– Нет, благодарю. Нас встречает мистер Уэйборн. Он здесь? Я одна из его новых арендаторов.

– Молодого эсквайра куда-то вызвали, мисс, – более уважительно сообщил хозяин. – Он все утро ждал вас и попросил, чтобы я присмотрел за вами. Могу послать мальчика.

Во дворе гостиницы стояла небольшая толпа молодых людей, один из которых дерзко ее разглядывал.

– Нет, ваша гостиница переполнена, – решительно сказала Абигайль. – Мы поедем дальше.

– Молодой эсквайр…

– Мистер Уэйборн не предполагал, что вы будете со мной спорить, – нахмурилась она, чувствуя дрожь Пагглс. – Мы не можем ждать в таком шумном месте, а если мы сейчас не уедем, снег задержит нас тут на всю ночь. Будьте добры, укажите кучеру дорогу к поместью. И, с вашего позволения, нам требуется еще один горячий кирпич.

Когда мальчик принес кирпич, Абигайль сама подложила его под ноги Пагглс. Горничная миссис Спурджен, похоже, удивилась, что молодая леди настолько внимательна к служанке, но Абигайль это не волновало. Пагглс была единственной из служанок, кто уехал с леди Анной после того, как та вышла за Рыжего Ритчи, и для Абигайль она была скорее бабушкой, чем горничной матери.

Когда почтовая карета, обогнув высокие обледенелые вязы, остановилась, Абигайль выглянула в окно… и не поверила своим глазам.