Мышеловка для бабочек - Алексей Мальцев

– Кто согласен, на что? – замотала головой ошарашенная Ольга, привыкшая к большинству «выкрутасов» подруги. – Говори ты толком. Начни с главного.

– Броник, естественно! Он говорит, что искал такую, как я, всю жизнь. Говорит, твой ребёнок – всё равно, что мой собственный. Это про Лёвчика, сечёшь? Мы оба не были в браке. Для нас это – terra incognita, представь. Броник уже ведь не молодой, ну, ты знаешь… У него ничего такого ещё – ни разу, хотя отцовский инстинкт проклюнулся давно, лет десять как.

– Что, так и сказал? – усмехнулась Ольга. – С цифровой точностью?

– Не утрируй, подруга. Это я сама поняла. Так боялась, не знала, с чего начать. Он тоже не решался. Вообще, такой застенчивый! Тут от меня требовался такт, понимаешь. Чтобы не обидеть, чтобы не унизить. Ты сечёшь пикантность, да? Надо было всё узнать, выведать.

– Куда уж пикантней.

– Мы долго с ним ходили вокруг да около. Всю душу, можно сказать, вымотали. Прикидываешь?

– Что ж, поздравляю. – Ольга прикусила губу. – Только.

– Никаких «только», – отрезала счастливая подруга. – Сейчас заеду за Лёвчиком, во всех подробностях поведаю, ты упадёшь! Кстати, почему твой мобильный молчит?

– Я его забыла, – выпалила она, сжимая до боли в кулаке трубку.

– Где забыла?

– В машине.

– Тьфу, ерунда какая, – Маринка продолжала тараторить как ни в чём не бывало. – Вот если бы ты стринги в машине женатого мужчины забыла, тогда было бы намного сложнее, а мобилу – мелочь, подумаешь! Жди, я уже поднимаюсь!

На Ольгу вдруг «снизошел» ступор. Поднимается? Ну и пусть! Рано или поздно, это должно было произойти. Часом раньше, часом позже. Так пусть уж грянет сейчас. Всё как есть, узнает, во всей неприглядности.

Едва появившись на пороге, Маринка тотчас затараторила, не давая подруге возможности вставить хотя бы слово. Лишь прислушавшись к тишине квартиры, задала столь долгожданный вопрос:

– А Лёвчик с Вовчиком где? У соседки, что ли?

– Их похитили, – выдавила из себя Ольга и разревелась. – Какой-то урод… сел в мою машину, пока я ходила в магазин. Сел и уехал!

– Как он смог её открыть? А завести?

Сумочка медленно сползала с плеча подруги.

– Я оставила ключи… в этом самом. Гнезде.

Подведённые глаза Марины, словно перепелиные яйца на горячем песке, могли разорваться в любую минуту. Ольга была готова ко всему.

– Как ты могла, Ольк?! Как? Это в голове не ук… ук… укладывается.

– Что сейчас об этом говорить, Марин?! – она развела руками так, словно извинялась за отсутствие разменной монеты в магазине. – Что случилось, то случилось. Хоть бей меня, хоть из окошка выбрось.

– Ты в полицию позвонила? – подруга подняла с пола упавшую сумочку, долго не могла открыть, потом в сердцах вывалила на журнальный столик всё её содержимое, кое-как выудила из пачки сигарету, щёлкнула зажигалкой. – Не слышу ответ. Ты в полицию звонила или нет? Изволь отвечать, когда тебя спрашивают! Как ты можешь сидеть здесь, как клуша, и ничего не делать?! Не понимаю!

– Нет, в полицию я не звонила. Да, могу вот так сидеть и ничего не делать, – Ольга принялась курсировать по паркету мимо подруги взад-вперёд. – Ещё вопросы будут? Давай всё выясним сразу, чтобы потом – никаких недомолвок. Кстати, я где-то слышала, что полиция подобные дела «раскручивает» лишь в десяти процентах всех случаев. А остальные девяносто… сама понимаешь. Надеюсь, я удовлетворила твоё отнюдь не праздное любопытство?!

– Чёрт. – Марина присела на корточки посреди прихожей. – Этого не может быть. Я в это не верю. Детей воруют… я хотела сказать, киднеппинг присутствует… только в детективах. Да на Западе. На этом трижды проклятом гнилом западе. С его пресловутой свободой, тотальной презумпцией невиновности. У нас должно всё быть чики-пуки! Как-то по-другому, что ли! По-советски, по-деревенски, не знаю…

– Неужто?! – серьёзно воскликнула подруга. – Мне казалось, что западного дерьма у нас столько навалено, что, не ровен час, задохнёмся. Тут тебе и наркота, и проституция, и СПИД.

Сделав слишком глубокую затяжку, Маринка закашлялась.

– А почему, говоришь, ты не позвонила в полицию, я не поняла. Ты вообще уверена, что Вовчика и Лёвчика украли? Ничего не перепутала? Может, кто-то пошутить решил? Правда, сегодня не первое апреля, вот в чём проблема!

– Нет, не перепутала, – бесцветным голосом объяснила Ольга. – И никто не пошутил, всё серьёзно. Потому что он вскоре позвонил.

– Кто позвонил? – подруга уже в который раз вытаращила глаза. Похититель? Да ты что?!

– Тот, кто угнал машину с мальчишками. И потребовал. В общем, ему надо лишь одного. Я постараюсь выполнить его требование. Справлюсь с этим. Должна справиться. Ребята вернутся, я верю.

– Нет, вы посмотрите на неё! – подруга начала нервно собирать содержимое сумочки. – Она верит. Похититель не Дед Мороз, голуба! Они все одинаковы, и на этот счёт имеются конкретные установки: не идти ни на какие условия. Это – блеф чистейшей воды. Заложники – те же свидетели.

– У меня такое впечатление, Марин, – приложив ладонь ко рту, чтобы не расплакаться снова, призналась Ольга. – Будто в машине не твой Лёвчик, а соседский, честное слово. И тебе глубоко плевать, что с ним будет дальше. Уж прости меня, пожалуйста, за такую откровенность.

– Так, всё, – Марина поднялась, покачиваясь, прошла в ванную. Перед тем, как включить воду, почти прокричала: – Короче, я звоню в полицию!

Его глаза уже начали смыкаться, как звук запускаемого движка развеял сонливость. Олег осторожно выглянул в окно. Хотя «ракурс» обзора из окна совсем не тот, что из уборной, он отчётливо разобрал габаритные огни того самого паркетника, который он имел возможность недавно лицезреть из уборной. К тому же Павел закурил в салоне, и огонёк зажигалки на миг осветил его лицо.

«Куда это он на ночь глядя?» – заинтересовался Олег, повторно ставя чайник на плитку. Спать окончательно расхотелось. Признаться честно, больше всего его заинтриговал не сам факт появления «в кадре» спящих отпрысков, а вопиюще разное отношение «родителя» к пацанам.

Интересно было и другое: когда молодежь успела «надыбать» столь великовозрастных мальчишек: на вид паренькам было лет по десять, не меньше. Если мыслить логически, то родить подобное потомство Наталья могла лет в тринадцать-пятнадцать. Что никак не укладывалось в голове Олега. Нет, в принципе такое возможно, конечно, но крайне подозрительно… И маловероятно.

Олег попытался дальше развивать крамольную мысль, и пришёл к выводу, что при таком раскладе парни просто обязаны быть близнецами. Тогда почему столь по-разному к ним относится папаша?!

Если один ребёнок его, а другой – усыновлённый. То есть, к пятнадцати годам у Натальи сын уже был. Выходило, что Павел взял в жены совсем юную мать-одиночку. Или, может, усыновили потом, какое-то время спустя?