Смерть как средство от бессонницы - Павел Агалаков

— Весь уголовный розыск знает о твоих методах вести следствие и о том, что твое начальство закрывает на это глаза.

— Ну и что? — спросил Тюрин. — Начальству по фигу. Им главное — раскрываемость. Я ее обеспечиваю, а какими путями — никого не волнует. — Он влил содержимое бокала себе в горло и стукнул донышком о стол. — И не тебе меня учить, как мне работать!

— Согласен. Только странно получается. Лукьянов в несознанке, а ты его в пресс-хату суешь.

— Мне что, ему в задницу дуть?! — повысил тон Тюрин. — Он убийца. На пистолете его отпечатки, следы пороха на пиджаке. Этого достаточно, чтобы закрыть клиента. Разве не так? Тем более ты сам сказал, что на видео он к Спицыну идет со стволом, а выходит уже без него.

— Свидетели у тебя есть? — спросил Копылов.

— «Браунинг» — самый лучший свидетель. К тому же есть неоспоримый мотив.

— Какой мотив? — чуть не взорвался Алексей.

— Бабки, тендер на колоссальные деньги. Это тебе не мотив? — Тюрин ударил кулаком по столу с такой силой, что приборы со звоном посыпались на пол.

В дверях появилась голова бармена.

— У вас все в порядке? — спросил он, с опаской поглядывая на вилки и ножи, валяющиеся на полу.

— Все нормально, — успокоившись, ответил Тюрин. — Карен, будь добр, принеси чистые приборы.

Бармен кивнул и скрылся за дверью.

— Вот что, Копылов. — Тюрин плеснул еще коньяка. — Прошу тебя как друга, не суйся в это дело. За ним такие люди стоят! Мы для них муравьи, копошащиеся в навозной куче. Им человека в расход пустить — не фиг делать. Они не посмотрят, из полиции ты или еще откуда, башку на раз свинтят. Улавливаешь?

— Насчет муравьев, это ты зря. Закон для всех один.

— Ты идиот или прикидываешься? Они сами закон. — Тюрин на секунду замолчал, нервно огляделся и, понизив голос, продолжил: — Отдай мне видео и все то, что еще нарыл. Забудь о существовании этих улик. Ты об этом не пожалеешь.

— Ты мне предлагаешь взятку? — тихо спросил Алексей.

— Нет, не взятку, а обеспеченную жизнь.

Копылов подался вперед и почти вплотную придвинулся к лицу Тюрина.

— Знаешь что, — медленно проговорил он. — А не пошел бы ты со своей обеспеченной жизнью!.. — Алексей встал и направился к выходу.

— Я тебя предупредил, лейтенант. Не дури, подумай, — сказал Тюрин ему в спину. — Хорошенько подумай.

Копылов остановился, сплюнул сквозь зубы и вышел.

— Ой, дурак. Молодой, горячий. — Тюрин взял со стола бутылку и прямо из горла сделал два огромных глотка.

— Доброе утро, Андрей Михайлович, — поприветствовал Ильина голос из селектора.

— Здравствуйте, Иван Митрофанович.

— Чутье вас не подвело. Мои ребятки доложили, что чуть успели Лукьянова вытащить. Он вены себе перегрыз.

— Как перегрыз? — удивленно спросил Ильин.

— Очень просто, зубами.

— С ним все в порядке?

— Жить будет. Правда, он в плохом состоянии, но врачи говорят, поправится.

— Он разговаривать может?

— Без понятия. Съездите к нему, и все сами узнаете.

— А где он?

— В Первой градской больнице, отделение травматологии, девятая палата. К нему приставлены двое наших сотрудников, так что безопасность обеспечена. Тюрина от расследования отстранят сегодня, а дело передадут вам.

— Хорошо.

— Так чем вы меня порадуете?

— Копылов добыл запись с камер видеонаблюдения. На ней отчетливо видно, что Лукьянов зашел к Спицыну с пистолетом, а вышел без него. Еще Копылов побеседовал с женами Лукьянова и Спицына. Они сказали, что их мужья были неразлейвода и никогда не ссорились ни по какому поводу. Жена Спицына упомянула, что ее муж как-то сетовал на то, что Лукьянов стал странным. Он боялся, что тот может завалить все дело.

— Странным? Это как?

— Не знаю, но на видео он выглядит как зомби. Гусева предположила, что Лукьянов в этот момент находился в отключке. Возможно, к нему было применено психокодирование.

— Слышал про такое, — сказал Иван Митрофанович. — В восьмидесятых годах одна из лабораторий КГБ занималась чем-то подобным. Но ведь Лукьянов к комитету никакого отношения не имеет, не так ли?

— Насколько я знаю, нет. Но неплохо было бы проверить.

— Ладно, займусь этим. Есть еще что-то?

— Один странный момент. Опергруппа, прибывшая в офис, как-то очень быстро закончила изучение места преступления. Они даже не удосужились тщательно все осмотреть. Просто устроили там показуху.

— С чего такие выводы?

— Во-первых, Копылов нашел стреляную гильзу от «браунинга». Она находилась справа от трупа, только закатилась под колесико кресла. Во-вторых, они опросили только секретаршу, хотя Спицына в этот день посещал исполнительный директор Виктор Романов. В-третьих, не забрали запись с камеры наблюдения. В-четвертых, на опрос супруг Лукьянова и Спицына приходил некий сержант. Он задал дежурные вопросы, не оставил своих координат и испарился.

— Да, — протянул Иван Митрофанович. — Час от часу не легче. Что собираетесь делать дальше?

— Попробуем отработать версию с психокодированием и допросить Лукьянова. Без его показаний картина неполная.

— Ладно, действуйте. Если что понадобится, спрашивайте, не стесняйтесь.

— Хорошо.

— Ну все, до связи.

— До свидания, Иван Митрофанович.

— Михалыч, ты занят? — приоткрыв дверь, спросил Копылов.

— Нет, заходи. Что у тебя?

— Ты не поверишь, с кем я с утра встречался, — с улыбкой проговорил Алексей.

— С папой римским? — предположил Ильин.

— Круче! С Тюриным.

— Вот как! — удивился Андрей. — И что же господину следователю от тебя понадобилось?

— Запись с камер слежения и все, что я накопал. За это он обещал мне безбедную жизнь и всяческие благодарности.

— А от кого такая манна небесная свалится, не сказал?

— Нет, но предупредил, что эти люди очень высокого полета. Раздавить человека им ничего не стоит.

— Интересно, как он узнал, что ты был в офисе и вообще занимаешься этим делом?

— О моем визите в офис знали только секретарша и начальник службы безопасности. О том, что я занимаюсь этим делом, в курсе жены Спицына и Лукьянова. Кто-то из них мог слить эту информацию.

— А дело-то становится все серьезнее. Вот что. — Ильин облокотился о стол и сцепил пальцы рук в замок. — Если в этом деле и вправду серьезные люди замешаны, а это, похоже, так и есть, будь очень осторожен. Не ровен час, покушение организуют.