Мошенница с Огоньком - София Ваго

— Да, я такой, — всё же я решила подиграть. Оставим месть на потом. И да, ты тоже “в танцах”! Коза ты этакая в мехах!

Она кивнула моей охране, и меня потащили в башню…

Плесени нигде не наблюдалось, хотя сильно пахло сыростью. Странно. Мы поднялись на седьмой этаж по винтовой лестнице, которая показалась мне в какой-то момент до ужаса бесконечной.

Наш путь всё это время освещался любимыми палками-капалками амазонок, с которыми они, наверное, никогда не расстаются даже в клозете, да ещё и в обнимку спят...

На подходе к карцеру, моя дыхалка сказала мне: “Чао, бамбино!”. Я прохрипела, как жигуль старого деда, — может быть даже громче, — и приложилась к стеночке.

— Надо же, — протянула одна из охранниц-амазонок, — Выглядишь как силач, а на деле такой хиленький, — превосходство, сквозившее в ее голосе, не удивляло.

Конечно, я же не такая глыба, как ты! Я маленькая, миленькая девушка, заточённая в тушке коня по воле змеюки подколодной. Куда мне до вас?!

Проведя посохом перед замочной скважиной, дамочки запихнули меня в помещение, подарив мне на прощание пинок под зад.

— Ай! — воскликнула я, потирая мягкое место. — За что?! — но они уже захлопнули дверь. В коридоре послышался ржач.

Не любят в этом месте мужчин! Не ценят! Были бы мы в России…О-о-о-о, меня бы на руках носили!

Был слышен шум прибоя: волны разбивались о быстро идущий корабль, где-то кричали чайки. Судя по качке — судно шло по неспокойным водам. Ярко светило солнце. Очень ярко. Прямо в глаза.

— Люси, — пробормотал Максимилиан, поворачиваясь на бок и подкладывая ладонь под щёку, — Задёрни шторы! Я сейчас здесь поджарюсь… — сказал Капитан, проваливаясь в дрёму.

Но… Ситуация не поменялась. Максимилиан с рыком поднялся на постели… на песке.

— Что за чёрт? — протёр глаза. Они были сухими и чуть слипшимися, — Какого…?

Он осмотрелся. Максимилиан сидел под пальмой, которая, из-за изменения положения солнца, теперь не обеспечивала ему тенёк.

Может он уснул после купания со своей русалкой? Только вот ту что-то нигде не было видно. Возможно она отошла “в кустики”. Но почему тогда он ничего не помнит ни о купании, ни о вчерашнем вечере?

— Люси! — крикнул Капитан.

Куда ж она подевалась? Ни её, ни Александры, ни Витали-Витаминки. Ни-ко-го.

Так, ладно. Сначала надо умыться, ибо глаза зудят, будто в них центнер песка насыпали, а потом он во всём разберётся.

Нетвердой походкой он подошёл к синим кристально чистым водам моря. Зашёл по колено и зачерпнул воды. Ополоснул лицо и почувствовал, что его одежда намокла. Посмотрев вниз, он нахмурился. Мокрый низ лёгкого белого платья облепил его ноги. Точнее — НЕ его ноги. Приподняв конечность над водой, он пошевелил маленькими аккуратными пальчиками явно женской ступни. Чуть наклонился, посмотрел на себя в водную гладь. Он улыбнулся — и Александра Морозова в воде ему ответила тем же.

Хмыкнул.

— Ну, раз пошла такая пляска, — он быстро стянул с себя платье, кинул на берег, и опять оглядел себя. Ощупал, — Классно-классно! Не дурно!

И только потом до него дошло, что если он в теле Саши, то где носит её с ЕГО телом?

— ЛЮСИИИИИИ!!! — проорал Максимилиан женским звонким голосом на всю округу, выбегая на берег, и быстро одеваясь.

Минут десять он метался по берегу, пытаясь найти хоть кого-нибудь.

— О, ты уже проснулся! — воскликнула змея, волоча бананы и пару кокосов. Сзади неё плёлся, словно в рабской кабале, Виталий-Витаминка, волоча копытами по песку.

— Где Саша?! Что происходит?! — он закидал её вопросами.

Та резко остановилась и подняла брови вверх, как тётка на рынке, агрессивно убеждающая Клиента разуться на картонке.

— Её нет.

— Где она?!

— Ну… Её нет, — как само себе разумеющееся сказала Люси.

— Где. Она?! — кровь в его хрупком теле начала закипать.

— Ну… В тюрьме… Или может быть уже на дне океана.

— ЧТО???

Виталя угрюмо хрюкнул и посмотрел на свою недохозяйку.

— Люси, — Максимилиан подошёл к побледневшей змее, — Где моя Александра?

— Твоя? — она повернула головку в сторону.

— Моя. И ничья больше, — Максимилиан ввиду своей профессии умел сдерживать гнев. Внешне он выглядел хладнокровнее Люси.

— Эм… — Люси повела головой, — То есть ты признаёшь в ней…?

— Свою. Жену, супругу, девушку. Считай как хочешь, — уверенно, без заминки сказал мужчина в женском обличии, — Непросто так я предлагал ей брачный контракт. Она вполне, и что было бы очень хорошо, могла бы на него и согласиться.

Люси стала белее песка.

— Максимилиан, — она медленно протянула хвостиком по песку кокос, — Я правда не знаю, где она.

Капитан стоял с убийственным выражением лица.

Люси сглотнула.

— Я обязана была… Пойми меня… — Максимилиан стал чернее тучи.

— Кому ты и чего обязана? — он сделал шаг вперёд, — А?! Как ты смеешь своему хозяину такие подлости делать?! Я взял тебя из сокровищницы, вняв твоим мольбам о спасении, хотя прекрасно понимал, что тёмная энергия, неудача может пойти за мной и начать, как это происходит сейчас, разрушать все мои планы, но кому ты обязана такому, что прогнала от меня Сашу, да ещё и в образе МЕНЯ?! — последнее он прокричал так, что волны на берегу встали в стену-цунами.

Змея затряслась.

— Люси, отвечай! Или я за себя не ручаюсь! — Максимилиан вплотную подошёл к змее и взял её за шею, — Не заставляй показывать тебе мою тёмную сторону.

— Я хранительница твоего рода! — пропищала Люси, когда мужчина сжал руки.

Виталик сзади хрюкнул.

— Кому ты подчиняешься?!

— Никому. Только тебе и твоим интересам, — Капитан убрал руку и отвернулся, — Как ты сам знаешь, я не смогу жить без тебя. Я, как твой хранитель, которого ты сам освободил, обязана тебя защищать любой ценой, — Люси начала кашлять.

Мужчина сложил руки у рта, а после, резко развернувшись со всей силы ударил по пальме. Та пошатнулась и начала с хрустом падать на песок, в самое жаркое пекло. Мягкая маленькая ладошка заболела. Капитан посмотрел на свою миниатюрную ручку: и как с такой детской версией себя можно жить!

Виталя снова хрюкнул. Максимилиан посмотрел на небо.

— Максимилиан, — рыдала Люси в истерике, — Прости меня! Прости! Я не думала, что ты хочешь всерьёз сделать её…

Но мужчина не слышал, он побежал фактически к самой воде, и поднеся руку к глазам начал всматриваться в свои метки на облаках.