Стать Хемингуэем - Анна Дрейзер

пожал его руку. Она была такой же жёсткой и холодной.

– Позвоните мне, как только сочтёте нужным, – сказал Мендес и протянул Уильяму откуда ни возьмись появившуюся визитку.

Уильям взглянул на неё. Визитка была тёмно-серого цвета. «Хорхе Мендес, иллюзионист», прочёл он на ней. Под этими словами был написан только номер мобильного телефона.

– Мистер Мен… – начал было Уильям и осёкся.

Рядом с ним уже никого не было.

Быстро же, надо заметить, передвигаются некоторые старики, не без иронии заметил Уильям.

– Вот херня, – проговорил он вслух и, отмахнувшись непонятно от кого, пошёл в направлении набережной.

Визитку он предусмотрительно сунул в карман.

На всякий случай.

***

Ночью он проснулся от странного звука. Кажется, что-то стучало в ванной комнате.

Перевернувшись на другой бок, Уильям попытался уснуть, но странный звук, казалось, нарастал.

Тук-тук. Тук-тук.

– Проклятье, – проворчал Уильям и, поднявшись с кровати, пошёл в направлении ванной комнаты.

Дверь туда была приоткрытой. Рука Уильяма сама собой потянулась к выключателю, и…

Свет в ванной перегорел.

Вот чёрт.

Стук он слышал по-прежнему, правда, теперь совершенно не был уверен, что стучало именно в ванной.

Потянув за дверную ручку, Уильям резко распахнул дверь в ванную…

Никого.

– Вот идиот, – сказал он сам себе и уже хотел было вернуться в спальню и лечь в постель, когда в дверном проёме, ведущем из коридора в гостиную, мелькнула человеческая фигура.

Уильям протёр глаза.

«Здесь никого нет, – сказал он сам себе. – Никого нет, это тебе просто показалось».

А я ведь всего лишь хотел предложить вам испугаться по-настоящему.

Уильям едва не вздрогнул, вспомнив эти слова странного старика, но тут же взял себя в руки.

– Всё хрень, – тихо проговорил он.

К счастью, ему никто не ответил.

Да, всё именно так. Всё хрень, а старик попросту чокнутый.

С этими словами Уильям направился обратно в спальню.

Он уже лежал в постели, когда что-то заставило его повернуть голову, и то, что он увидел, едва не заставило его закричать.

В дверном проёме стояла фигура.

Та самая фигура.

Только теперь она отчётливо выделялась из темноты.

Вглядевшись, Уильям увидел, что у фигуры нет лица.

Точнее – его не было вначале, а потом оно вдруг начало проступать всё отчётливее и отчётливее.

Это было лицо его матери. Его умершей матери.

Да, это было именно её лицо – и фигура теперь тоже была именно её. Теперь она была женской, без одной груди – неудивительно, ведь незадолго до смерти матери сделали мастэктомию; вторая же висела, морщинясь. От вида её до неприличия длинных вьющихся лобковых волос Уильяма едва не вырвало.

– Иди к мамочке, – трубным голосом произнесло то, что стояло в проёме. – Иди ко мне, Уилли. Иди к мамочке.

Вцепившись в одеяло, Уильям закричал.

Он кричал, как ему показалось, долго…

Пока не проснулся.

Открыв глаза, Уильям не увидел больше никого. В комнате было темно – только за окном мерцала полная луна – и никаких фигур больше нигде не было.

«Это сон, – сказал он себе. – Всего лишь грёбаный сон».

Уильям предусмотрительно не сомкнул глаз до самого рассвета.

***

Да, это был всего лишь сон – попивая утренний кофе, Уильям теперь был в этом полностью уверен.

Мало ли, чего может присниться.

Слабая, невыразительная мысль о том, связан ли ночной кошмар со странным стариком по имени Хорхе Мендес, покинула его мозг столь же быстро, как и пришла в него.

Всё чушь, сказал он себе.

Всё чушь.

– Если это ты, Мендес, то, готов признать, ты профи, – неожиданно для самого себя произнёс он вслух.

Взгляд его упёрся в визитку «Хорхе Мендес, иллюзионист».

Уильям даже и не заметил, как положил её перед собой.

***

Весь день Уильям был загружен на работе и вечером чувствовал себя без задних ног. Воспоминания о ночном кошмаре уже почти стёрлись; впрочем, когда ты устал, обычно не до них.

Уильям уснул.

Уснул – и проснулся среди ночи.

Полная луна всё так же висела за окном.

А в ванной комнате снова что-то стучало.

Быть может, это снова сон?

Похоже на то, сказал он себе.

По крайней мере, он знает, что теперь нужно делать.

Если он, Уильям, увидит свою покойную мать или ещё что-то в этом духе, он закричит, сказал он себе.

Он непременно закричит.

Это помогло в тот раз – поможет и в этот.

Свет в ванной на этот раз зажёгся (ещё бы, он же поменял лампочку), и там снова было пусто.

Развернувшись, Уильям направился обратно в спальню.

Наверное, надо выпить, сказал он себе.

Точно, это наверняка поможет ему успокоиться и уснуть.

– Как ни крути, у меня сейчас нет лишней тысячи долларов, Мендес, старина, – сказал он вслух, входя в спальню, и в этот момент его нога наступила на что-то мокрое и липкое.

А затем и другая.

Дрожащей рукой Уильям дотянулся до выключателя, и то, что он увидел, едва загорелся свет, заставило его содрогнуться, прижимая руки ко рту.

На ковре лежала Мисс Белла, собачка его соседки Карен, глупенькой блондинки с огромными губами, которая постоянно болтала с кем-то по своему чёртовому розовому телефону в меховом чехле.

Живота у мисс Беллы не было – будто его выгрызли какие-то гигантские челюсти.

– Как… как она, чёрт подери, тут оказалась… как… – фразу, обращённую в никуда, Уильям не закончил.

Он упал на колени, и его вывернуло на ковёр, рядом с трупом несчастной Мисс Беллы.

***

Труп собаки он отвёз на свалку в пластиковом пакете. Мысль о том, каким образом мисс Белла оказалась в его, Уильяма, квартире, была такой навязчивой, что он уже почти не обращал на неё внимания.

Почти не обращал.

Кажется, грёбаный старик не соврал.

Кажется, нет.

– Только вот у тебя сейчас нет лишней штуки баксов, приятель, – сказал Уильям и вдруг истерически расхохотался.

***

Мендес появился на следующий день – откуда ни возьмись, подобно тому, как в прошлый раз он исчез в никуда.

– Вы готовы заплатить, Уильям? – спросил он, присаживаясь на скамейку рядом с ним.

Уильям поднял на него глаза:

– Как вы это делаете?

– Неважно. Сказать по правде, это делаю даже не я. Но, как ни крути, вы получили своё. Вы хотели острых ощущений. Будоражащего, всепоглощающего страха. Вы хотели – вы получили. Платите.

– А если я откажусь?

– Если вы откажетесь, всё продолжится, Уильям.

– А когда пройдут эти две недели? Это прекратится?

Мендес тихо рассмеялся:

– О, столько ещё никто не продержался, – сказал он.

– Катитесь к чёрту.

– Вы нарушаете условия договора, Уильям? Я