Крылья экстаза - Барбара Картленд

Все это звучало так возбуждающе, что бедная девушка не знала, что и делать: то ли оставаться в ресторане и смотреть на удивительных разодетых женщин, то ли скорей поспешить на заманчивый бал.

Наконец ей показалось, что уже очень поздно — над чем откровенно посмеялся брат, — и она все же решилась отправиться на бал. Тине казалось, что нет сейчас на земле человека счастливей ее, и даже предстоящая свадьба с утомительным и скучным герцогом не представлялась ей настолько ужасной. Когда они прибыли на бал, огни, музыка и сотни танцующих уже сливались в какой-то бешеной карусели.

Друзей Филиппа они действительно скоро нашли в одной из лож. Молодые люди встретили их с таким энтузиазмом, что Тина чрезвычайно удивилась, но, к счастью, быстро нашла объяснение такой пылкости в бесчисленных бутылках шампанского на столике прямо у двери.

— Заходите, заходите! — кричали они. — Филипп просил нас присмотреть за вами на первых порах, и мы с радостью беремся за это дело!

Кендрик поздоровался с каждым за руку и в свою очередь был представлен четырем молодым дамам, сидевшим в глубине ложи. Затем он познакомил со всеми Тину.

Несколько робевшая девушка все же заметила, что дамы были чересчур накрашены и чересчур раздеты. Она не на шутку смутилась от вида их слишком откровенных декольте и от тех поз, в которых они сидели, выставляя на обозрение всем желающим свои затянутые в шелк ноги чуть не до середины икр.

Больше того, две из них при представлении горячо поцеловали Кендрика, а третья немедленно, как он только сел рядом, обвила рукой его шею.

— Какой ты хорошенький, мон шер, — проворковала она, — обожаю красивых мужчин!

Такое поведение показалось Тине весьма странным, но она вовремя одернула себя и решила отказаться от любой критики. Перед ней был тот мир, который она так стремилась увидеть, и надо приготовиться к вещам еще более странным.

Один из молодых людей сунул ей и руки бокал шампанского, а затем налип и всем остальным, причем до краев.

Тина увидела, что в внизу в танцевальном зале большинство гостей одеты в маскарадные костюмы, и догадалась, что это студенты различных художественных школ, которые потом, как было заявлено в программке, дадут некое представление.

Девушка не раз читала о подобных балах в газетах и журналах, но сколько ни пыталась представить себе их в действительности, ничего у нее из-за слабого знания реальной жизни так и не получалось.

На самом деле все оказалось очень весело, с каждой минутой бал разгорался, оркестр играл громче, пары кружились в вальсе быстрей, и у Тины от этого безумия почти закружилась голова.

Один из присутствующих в ложе мужчин, которого, кажется, звали Поль, предложил спуститься потанцевать, все с восторгом согласились и тут же вознамерились присоединиться к всеобщей суматохе внизу.

Кендрик хотел было остаться, но девица, уже давно весьма откровенно прижимавшаяся к нему, заявила, что танцевать намерена только с ним.

— Обними меня, — — твердила она, — что может быть лучшим оправданием, чем вальс?

— Уверяю вас, я не нуждаюсь в таковых, — заявил брат, и они оба исчезли из ложи вместе с остальной компанией, оставив Тину наедине с молодым человеком, который выглядел несколько больным.

— С вами все в порядке? — обеспокоилась девушка, увидев, как он сел на самый краешек стула, рискуя в любой момент свалиться.

— Все… будет… в порядке, — пробормотал он заплетающимся языком. — Надо только пойти…. глотнуть свежего воздуха… Здесь слишком… жарко… — С этими словами он тоже удалился.

Тина осталась одна.

Она решила спокойно облокотиться на барьер и продолжить свои наблюдения за танцорами внизу. Ей хорошо был виден Кендрик, танцевавший с повисшей у него на шее партнершей, и другие из их новой компании.

Толпа танцующих представляла собой великолепное зрелище: одни были одеты в костюмы старинных рыцарей, другие в шкуры диких зверей, женщины щеголяли просвечивающими греческими туниками, а множество Пьеро и фальшивых монашек так и шныряли по всему залу.

Все это было совершенно обворожительно, и Тина боялась упустить малейшую подробность, включая небольшие скандалы, когда один мужчина пытался увести у другого его партнершу.

Какой-то господин, особенно назойливый, даже получил в результате таких действий сильный удар в подбородок, заставивший его растянуться на натертом до блеска паркете. Тина едва удержалась от легкого вскрика.

Неожиданно сзади нее раздался спокойный и насмешливый голос:

— Я вижу, вы поражены увиденным, мадемуазель. Я сам всегда полагал, что спектакля, увлекательней этого, нет.

Тина повернула голову и обнаружила, что к ней обращается мужчина из соседней ложи, которую отделяла от ее ложи лишь тонкая перегородка, крытая алым бархатом.

Мужчина был смугл и, судя по широким плечам, весьма высок. Кроме того, как заметила Тина, он отличался удивительной красотой, ничем не напоминавшей, однако, внешность ее отца и брата. Мужчина обратился к ней по-французски, но выговор его решительно отличался от речей филипповских приятелей. Девушка приписала это обстоятельство его более старшему возрасту и несомненно лучшему воспитанию.

— Я просто вижу такой бал впервые, — пояснила она, догадавшись, что незнакомец ждет ответа на свое замечание. — Поэтому все мне в диковинку и все крайне занимательно.

— Вы впервые и в Париже? Девушка совсем уже была готова ответить, что не была во французской столице со времен детства, но вдруг подумала, что весь этот разговор весьма странен. Она ответила ему на чистом французском — почему же он решил, что она приехала Бог знает откуда? Но затем Тина вспомнила не раз повторенные слова брата: «Если ты путешествуешь под чужим именем, всегда лучше говорить настолько честно, насколько это возможно». «Что ты имеешь в виду?» — уточнила тогда она. «А то, что если тебя когда-нибудь спросят о твоей родине, то говори, что ты из Виденштайна и приехала в Париж к приятелю-французу». "Но зачем? Не будет ли это опасно?» — упорствовала Тина. "Едва ли. А на француженку ты все равно не похожа. Слишком много в тебе отцовского. Но и на баварку ты не похожа тоже… А такие женщины встречаются где? Правильно — только в Виденштайне». Тина тогда рассмеялась. «Уговорил. И поскольку я очень боюсь разоблачения, поскольку сразу буду признаваться, что я из Виденштайна».

Пауза слишком затянулась, и Тина поспешила ответить незнакомцу:

— Чувствую, что мне следовало бы оскорбиться тем фактом, что вы нашли меня недостаточно равнодушной для француженки.

Господин улыбнулся:

— Поверьте, я не имел ни малейшего намерения оскорбить вас. А если вы жаждете комплимента, то извольте: вы очаровательны, больше того, сегодня вы самая очаровательная женщина на всем балу.

— Благодарю. — Тина склонила голову и стала горячо уверять себя, что смущаться не стоит, что надо вести себя так, будто подобные комплименты она слышит изо дня в день,