Добей лежачего - Дэн Кавана

— Мило.

— А какие графины, видите? И посмотрите на камин. Это не настоящий камин, у него нет дымохода, но Тревор любит камины, так что он его у себя устроил. Он на электричестве.

— А-а.

— А посмотрите, какое стерео. Стоит, наверняка, целую прорву. А шахматный столик. А подсвечники. Это серебро, это не подделка какая-нибудь.

— Это очень красивая комната, Дэнни.

— Его жена финка. Её зовут Хильке.

— Очень мило.

— Таких, как Тревор, за всю историю футбола было раз, два и обчёлся, правда?

— С этим не поспоришь, — Даффи бережно сложил листок. — Постарайтесь не пропадать, Дэнни. Можно я позвоню вам через какое-то время?

— Да, конечно, когда захотите. Я вот одного не пойму — что, и в самом деле комната такая большая или просто снимали специальным объективом?

Даффи снова развернул лист.

— Трудно сказать.

Он поднялся, собираясь уходить. От центра комнаты до дверей было всего четыре шага. Если фотограф когда-нибудь станет снимать комнату Дэнни Мэтсона, ему уж точно придётся воспользоваться широкоугольной оптикой.

Три телефонных звонка. Первый — Джимми Листеру, узнать, что предпринимает клуб по поводу жалоб жителей Лейтон-Роуд.

— Тянем время, Даффи. Тянем, сколько это возможно. Судебное разбирательство назначено на пятницу, так что в субботу они постараются въезд закрыть. Но если даже иск решится не в нашу пользу, мы можем подать апелляцию, или что там ещё.

— А вы не пробовали поговорить с жителями?

— Нет. Мы думали об этом, но решили, что проще всего спустить дело на тормозах, действуя через адвокатов. Если нам это удастся, мы просто презентуем им парочку билетов.

— А что газеты?

— Мы делаем всё, чтоб они ничего не узнали.

— И что, никто ещё не разнюхал?

— Пока никто.

Второй звонок. Кену Мариотту, в «Кроникл».

— Кен, если я спрошу у тебя, слышал ты или нет какие-то новости, а ты не слышал, это же ещё не значит, что я тебе их рассказал?

— В каком смысле?

— Ты ведь можешь попридержать материал денёк или два и притвориться, что я рассказал тебе об этом только что?

— Пожалуй. Всё зависит от того, сколько идёт в набор, и от того, какой это материал. На этой неделе я запросто могу тебе дать двое суток форы. Тем более, что материал ещё надо обрабатывать.

— Ты знаешь, что «Атлетик» судится с местными жителями?

— Нет. Интересно. Какие жители? Где? И зачем судится?

— Двое суток, помнишь?

— Но ты расскажешь всё мне, и никому больше.

— Идёт.

Третий звонок. Анти-нацистская лига.

— Здравствуйте, это Кен Мариотт из «Уэст-Лондон кроникл». «Уэст-Лондон кроникл». Не знаю, сумеете ли вы нам помочь. Мы собираем материал о неонацистах, которые вербуют сторонников на футбольных матчах. Думаем начать с «Атлетика», у них на стадионе орудует некое «красно-бело-голубое движение». Хотели бы узнать, есть ли у вас какая-нибудь информация.

Информации было более чем достаточно. Особенно об их связях с другими подобными группами, о которых Даффи никогда не слышал, об их идеологии, которая оказалась более чем мерзкой, об их вожаках и их криминальной подноготной. Сведения были внушительные, и Даффи притворился, что всё записал. Главное, что он хотел узнать, это сколько они уже действуют и где у них штаб-квартира. Ответами были: шесть месяцев и адрес в Илинге. Даффи с признательностью поблагодарил и повесил трубку.

Лейтон-Роуд был посёлок с двумя рядами приземистых кирпичных викторианских особняков. Дома выглядели очень ухоженными, некоторые совсем недавно покрасили. Чувствовалось, что хозяева — люди основательные. Даффи это понравилось. Он достал блокнот и зашагал к дому номер 37.

— Доброе утро, мистер…

— Нет.

— Но я…

— Мы не станем ничего покупать. И благотворительностью не занимаемся, — отрезал хозяин особняка. Он был маленький и желчный, с топорщащимися седыми волосами и выступающим вперёд подбородком; он был похож на вышедшего на пенсию учителя физкультуры.

— Я из газеты «Кроникл». «Уэст-Лондон кроникл».

По крайней мере, это уберегло его от того, чтобы получить по физиономии собравшейся захлопнуться дверью.

— Ах, вот как.

— Да, мистер… мистер… — Даффи притворился, что ищет имя в блокноте.

— Что вам нужно?

— Мы с сожалением узнали, что у вас возникли трудности.

— Откуда узнали?

— Нам ведь за это и платят.

— Вот проныры, — проговорил мужчина.

Даффи стало казаться, что вся эта затея ни к чему не приведёт. Внезапно дверь широко открылась, отставной физрук вышел наружу, взял его под руку и повёл к воротам. Что ж, совсем как у настоящих журналистов, мелькнуло в голове у Даффи. Однако у ворот хозяин особняка, не выпуская его руки, мягко развернул его лицом к дороге.

— Балливан, — проговорил он, отвечая на заданный много ранее вопрос. — Вот посмотрите-ка, — он показал на улицу, — мило, правда? Милые маленькие домики, такие чистые, такие мирные — видите все эти машины? Чудесные машины. Каждый раз, когда здесь проходит матч, мы вынуждены отгонять их чуть не на полкилометра. Обеспечьте свободный проезд болельщикам, так говорит полиция, а правда состоит в том, что только так можно уберечь их от вандализма этих паршивых сосунков. Посмотрите-ка на эти сады. Ну, заметили? Там ничего нет, одни изгороди. Ни цветов, ни растений. Что толку сажать цветы — эти малолетние паршивцы всё равно их вырвут. Что толку высаживать их в ящики под окна — эти ублюдки всё равно всё разнесут в клочья. Что толку прикручивать ящики к подоконникам, если от этого им только куража прибавляется. Скоты, и больше ничего.

— Почему же вы прежде никуда не жаловались?

— Жаловались. Никакой реакции. Просто пришлют пару бесплатных билетов на очередной матч, и всё. Да кому нужны бесплатные билеты, чтобы смотреть на такое дерьмо, как «Атлетик»? Вы мне пришлите билеты на «Тоттнем», и тогда мы поговорим. Да и в любом случае, я отдыхаю только тогда, когда вся эта шайка засядет у себя на стадионе и воет там по-звериному. С чего это руководство клуба решило, что я тоже хочу идти внутрь и там слушать всю эту похабщину? В вас когда-нибудь швыряли объедками чикен-сэндвича? Конечно, нет. Омерзительная пища. Даже собака есть не станет. А вам когда-нибудь мочились в почтовый ящик? Само собой, нет. А в вашем палисаднике справляли нужду несовершеннолетние паршивцы? Нет, и ещё раз нет. Вы понятия не имеете о том, что происходит, голубчик, вы, с вашим отточенным карандашом и толстым блокнотом, в который вы ничего не записываете, я ведь вижу. Вы просто не понимаете, что происходит. Знаете ли вы, что они ещё вытворяют? Звонят в дверь и спрашивают, не пущу ли я их в туалет. Конечно нет, говорю я, сходите на стадионе, закрываю дверь и слышу оглушительный хлопок. Знаете, что они делают? Вставляют в щель электрическую лампочку. Со мной такое дважды проделали. Такие у них шутки. И после этого они гадят у вас на газоне. У вас ведь нет с собой билетов на «Тоттнем», правда? Нет, думаю, нет. Всего доброго.