Театр для Теней. Книга 1 - Наталия Аникина

Вместо того чтобы, осознав свою ошибку, убраться с дороги твари, незадачливый телепат увернулся от удара мощной лапы, вильнул в бок и вспрыгнул ей на спину. Когти алая легко пронзили толстый панцирь зверя — стряхнуть кота он бы не смог, равно как укусить или достать его коротким хвостом. Всё, что было в его силах, — это попытаться упасть на спину и придавить алая своей массой. На это телепат, в общем-то, и рассчитывал: он успел бы вырвать когти, отпрыгнуть в сторону, и тогда наименее защищённое, по его мнению, место — брюхо врага — оказалось бы в его полном распоряжении… Успел бы, если бы пластина брони под его ногами не втянулась глубже, прямо в спину твари, а выпятившаяся плоть её не сдавила бы лапы кота, словно камень, час назад прихватывавший ноги раомпа.

Ирера была уже совсем близко. Стоящий головой к кошке зверь всё ещё не замечал её, и она выжидала удобный момент для атаки. Ей казалось, он вот-вот представится: чудище глядело себе за спину, стараясь дотянуться челюстями до тщетно дёргающего увязшими лапами телепата. Шея твари медленно удлинялась, пластины, защищавшие её, расходились в стороны, но никаких «змеек» в образовавшихся зазорах уже не ползало. Там была только кожа, отвратительно-белёсая кожа, мерзко дрожащая от тихого рыка, но Ирера не побрезговала бы вонзить в неё лезвия своих когтей. Ещё чуть-чуть…

Вдруг телепат перестал вырываться. Он понял, что, чтобы освободить лапы, одной силы мускулов ему не хватит. Взглянув на покрытую более мелкими пластинками безглазую голову, кот снова зашипел и, усилием воли отогнав панику, нанёс по сознанию твари новый телепатический удар. Приблизившаяся было к самому его носу голова дёрнулась, чудище тяжело осело на задние лапы, шея его мотнулась в сторону… и тут оно заметило взвившуюся в воздух Иреру.

Кошка не стала прерывать прыжок — твари всё равно было не увернуться. Лапы Иреры плотно прижали её шею к земле, из-под когтей эалийки потекла вязкая чёрная жижа. Но битва на этом не закончилась: зверь перекатился-таки на спину, подмяв под себя завопившего телепата, и резким движением втянул шею обратно. Эалийка поспешила вобрать от греха длинные когти, иначе их могло заклинить между сомкнувшимися пластинами. Увернувшись от зубов твари, Ирера сменила форму и обнажила длинный, драконьей работы, клинок, такой же чёрный, как и её кожа. Зверь рывком поднялся на лапы — искалеченный телепат остался лежать, вдавленный в землю. Эалийка видела: он был ещё жив. Она отдала мысленный приказ алаям отряда позаботиться о нём, а сама приготовилась их прикрывать.

Бестиолог Танаон внимательно разглядывал доставшуюся ему странно флегматичную тварь, намётанным глазом выискивая её слабые места. Его родные Руалские леса частенько порождали зверушек, до которых вряд ли смогли бы додуматься даже самые одарённые его коллеги из Хелраада — без сомнения, создавшие напавших на отряд чёрных монстров. Морду твари покрывала броня из чёрных пластинок, ни намёка на уши или глаза не было, но несколько чешуек показались бестиологу менее плотными, чем остальные, возможно, за ними, как за тёмными стёклами, прятались органы зрения зверя. Танаон решил немедленно проверить эту догадку. Он стремительно скользнул вперёд, оказался перед скалящейся мордой и что было силы ткнул когтем в первую попавшуюся полупрозрачную пластинку.

Тварь взвыла, но и бестиологу стоило огромных усилий не завопить вместе с ней: он будто сунул палец в расплавленный металл. Зверь попробовал отмахнуться лапой, и Танаон, едва успев отдёрнуть руку, прыгнул назад. Его шумно задышавший враг изготовился к броску, тяжело покачиваясь на массивных ногах…

Когда бесформенная чёрная туша долетела до бестиолога, у того было уже четыре лапы и все они разом ударили ей в брюхо. Когти алая пробили панцирь, но тот оказался слишком толст, и единственное, чего он добился, — это пары секунд её растерянности, после того как отброшенная зверюга приложилась о дерево. Тело Танаона болело: усилие, которое он приложил, оказалось чересчур велико даже для тренированного алая. Он с трудом поднялся. Лапы, в которых, как ему показалось в первый момент, не осталось ни одной целой косточки, подрагивали, но держали, цепляясь за землю отказывающимися втягиваться когтями.

Справа от бестиолога Ирера, с истинным блаженством на лице, отражала атаки сразу трёх зверей. Силуэты ещё нескольких пронеслись в зарослях, огибая поляну, чтобы зайти отряду в тыл. Танаон подозревал, что в лесу их скрывается ещё больше, много больше, и если алаям не удастся придумать способ, как пробить их защиту, то, отступая, они уж точно потеряют куб с драконом. Если не свои жизни.

Бестиолог задумчиво полизывал лапу, покуда его противник собирался с мыслями (хотя откуда там взяться мыслям?) и, набирая скорость, приближался к нему. Когда зверь с налёта бросился на него, Танаон в последний момент откатился в сторону, поднялся и легко побежал по траве к высоченному дубу. Кот забрался на него, почти не касаясь веток, и посмотрел вниз.

Поляна уже успела превратиться в поле боя. Отряд держался с трудом: количество тварей превзошло все опасения Танаона. Несколько из них, в неуклюжей попытке взобраться за ним следом, обдирали кору своими уродливыми пёсьими лапами. На всякий случай алай спустился чуть ниже, принял двуногий облик и обрубил ветки — мало ли какой сюрприз спрятал Хеллин под этими грубыми шкурами, ведь были же на его памяти создания с изменяющимися конечностями.

Чёрная тварь, уже успевшая измочалить одну из нижних ветвей клыками, с омерзительным звуком шлёпнулась на землю. Но не она была виной тому, что Танаону захотелось зажать уши парой прищепок: это её товарка нашла свою смерть под заклинанием-молотом одного из адоров. Это племя всегда любило убивать врагов именно так, чтобы их тела поскорее пошли на пользу природе. Философы… Танаон философом не был и сейчас прокручивал в голове множество известных ему способов умерщвления (может, менее полезных для окружающей среды, но зато гораздо более эффективных).

А внизу творилось странное. Расплющенная тварь словно и после смерти стремилась напакостить врагам: из её останков повалил густой чёрный дым. Сражавшийся рядом адор туг же согнулся пополам с жутким, надсадным кашлем. Его противник радостно взвыл и набросился на него, но зубы не смогли пробить защищавшую адора броню. К несчастью, столь же крепкого шлема он не носил…

— О моя богиня! — побледнев, воскликнула бросившаяся было ему на выручку Тинойа, резко меняя направление бега. — Алрис, тащи сюда срочно свой хвост и иголки — адора убили. Ой, да оттащите же кто-нибудь от него эту тварь!

Первым на её зов откликнулся Алмеарн, он только что разделался с двумя своими противниками, заключив их в красноватые, парящие невысоко над землёй пузыри, болтаясь в которых, те были беспомощны, как новорожденные щенки. Теперь он проделал то же самое со смертельно ранившим адора зверем, и, зажимая носы, Алрис ан Камиан и Тинойа смогли приблизиться к каким-то чудом цепляющемуся за жизнь воину.

Танаон отыскал глазами своего раомпа — напуганные звери сбились в кучу на краю поляны — и заставил висящую на его боку сумку из толстой кожи подняться в воздух и подлететь к себе. Повесив её на шею, бестиолог запустил руки в позвякивающие, испускающие тусклое сияние недра и извлёк несколько обмотанных бечёвкой склянок. Зажав их горлышки между пальцами, он зубами откупорил первую, собрался было плеснуть из неё на одну из тварей, но передумал и, вместо этого, притянул к своей простертой над землёй ладони немного чёрной крови, сочащейся из пропоротого брюха другой. Капнув из бутылочки в кровяную лужицу, Танаон проследил за реакцией, начавшейся на надёжно защищённой зачарованной перчаткой руке. Неудовлетворённый результатом, он откупорил следующую склянку. Понюхал ладонь, поморщился и открыл третью. На этот раз он довольно улыбнулся, убрал остальные бутылочки обратно в сумку и извлек из неё ещё одну — большую, голубого стекла, заполненную на треть вязковатой жидкостью. Опорожнив в неё угодившую ему склянку, бестиолог взболтал получившуюся смесь и, повесив уже ненужную ему сумку на сучок, спустился пониже, вытащил из-за голенища сапога золотистый кинжал, щедро облил его приготовленным составом… и не глядя отшвырнул в сторону.