Новый год - Валентин Одоевский

– Ну, что ты? Пойду, конечно, раз приглашаешь. Как раз платье «выгуляю», а то купила в марте, да так и не было повода надеть.

С этими словами она посмотрела молодому человеку в глаза и мило улыбнулась.

Что же касается Паши, то внутри он ликовал. Конечно, внешне парень старался не выдать себя, хотя, понимал, что блеск в его глазах заметен, а биение сердца слышно, вероятно, аж в Ростове. Разумеется, он улыбнулся в ответ.

– Хорошо, София, тогда пойдём.

– Замечательно! Я, ведь, никогда ещё не была на балах.

Тут она встрепенулась:

– Ой, а ты танцевать умеешь?

Паша слегка замялся:

– Ну… если немного только… думаю, по ходу разберёмся…

– Это так по-русски! – усмехнулась девушка. – Надеюсь, ноги друг другу не отдавим.

– Думаю, нет.

– Так, а когда сам бал-то?

– Через два дня, насколько я помню. Я впишу нас с тобой в список.

– Супер!

Теперь уже и глаза Софии заметно заблестели, а улыбка не сходила с лица.

Они ходили по заснеженным московским улицам ещё пару часов, пока солнце совсем уже не скрылось на западе, облачив городское небо в тёмный ночной наряд.

Паша провожал Софию до входа в метро. Всё это время они о чём только ни говорили, пожалуй, никто из них и сам толком не вспомнил бы конкретно. Однако обоим было хорошо друг с другом.

Подходя к светло-серому зданию Генштаба, рядом с которым находился вход в метро, София сказала, улыбнувшись:

– Спасибо за прогулку! Приятно было пообщаться!

– Взаимно! – ответил Паша. – Я напишу завтра.

– Обязательно! Буду рада!

– Пойдёшь уже?

– А обнимульки?

От такого предложения Паша едва не покраснел – настолько это было неожиданно и мило.

Они обнялись, как будто были знакомы уже не первый год.

И тут, парень решил сделать что-то милое в ответ.

– Скажи, а как тебя мама называет?

– В смысле? – не поняла девушка.

– Ну… есть ли у тебя дома какое-то ласковое прозвище, например, или как мама твоё имя изменяет? Я об этом.

– А, вот оно что! Софийка, Сонечка, Софочка, котёнок.

При произношении всех этих ласковых имён в её голосе чувствовалась та самая искренняя детская любовь, которую ни с чем не спутаешь.

– А что? – спросила она в конце.

Паша снова слегка замялся, но произнёс:

– Значит, буду тебя Сонечкой называть!..

– Ой, как мило!

София слегка опустила голову от смущения.

– Что ж, а тебя как?

– Да Паша есть Паша. Мне как-то ничего, толком, не придумали. А может я не помню просто…

– Значит, я придумаю. Потом… До встречи, Паш!

– До встречи!

Девушка вышла из его объятий и направилась ко входу. У самых дверей она обернулась и махнула ему на прощание рукой. Он ответил на это.

Домой Паша ехал в очень хорошем настроении. Как будто он выиграл миллион или ещё что-то наподобие этого.

Ему и самому не было толком понятно, что конкретно произошло с ним сегодня, однако, он чётко осознавал одно – ему было невероятно хорошо!

Уже из дома Паша позвонил классной руководительнице и попросил вписать его и Софию в список участников бала.

– Неужели пойдёшь? – удивлённо спросила учительница.

– Непременно! – ответил Паша, и подумал, как хорошо, что она сейчас не видит его лица, ибо подумает, что он, вероятно, с ума сошёл. На самом же деле, он просто был счастлив.

Следующие два дня прошли, в основном, в подготовительных хлопотах. Паша подбирал одежду, в которой пойдёт на бал, и, собственно, стирал и гладил то, что было нужно.

Мать смотрела на это действо с некоторым умилением, то и дело приговаривая:

– Женишок…

Паша лишь усмехался, наглаживая свой, песочного цвета, костюм, который не надевал уже как два года. Попросту некуда было.

Конечно же, Софии он написал, как и обещал.

По нескольку часов они переписывались то смеясь, то что-то бурно обсуждая между собой, то вспоминая какие-то отдельные моменты из их встречи.

Паша не понимал, что с ним происходит. Всякий раз, когда он видел, что София набирает новое сообщение, то ждал этого больше, чем подарка на Новый год. Ему было приятно с ней, как не было приятно ни с кем раньше.

В общем-то, он, на самом деле, понимал, что с ним происходит. Однако признавать этого ему не хотелось. Трудно было поверить в собственную нужность хоть кому-то ещё, кроме родных людей.

Накануне бала, когда Паша уже написал Софии «спокойной ночи» и ждал лишь ответа от неё, дабы умыться и реально лечь спать, он получил:

«Спокойной ночи) до завтра».

Последнее слово сопровождалось смайликом-сердечком.

По началу это вызвало у Паши улыбку. Но затем, когда он был уже в душе, когда ложился в постель, всякие разные мысли не давали ему покоя. Парень всё думал и думал об этом сердечке. То и дело брал в руки телефон и заходил в диалог, дабы снова увидеть это сообщение от Софии. Сон всё никак не шёл. Что-то не давало ему покоя…

И тут, Паша сообразил, что ему надо делать.

Он встал с кровати, сел за стол, включив настольную лампу, взял чистый лист бумаги, вырезал из него небольшой прямоугольный кусочек, на котором что-то написал и сложил, положив под наручные часы, что наденет завтра.

Выключив свет, Паша направился к кровати, но затем обернулся, поглядев на часы, под которым и лежала записка. Смутные сомнения терзали его голову, но он окончательно отбросил их. Жизнь научила его на собственных ошибках не упускать момент. Он и не собирался, а потому – снова лёг в кровать.

Теперь уже сон дошёл до него.

На следующий день, когда настало время двигаться к школе, Паша переоделся в свой «песочный» костюм, надел часы, под которым лежал тот самый клочок бумаги; ещё раз протёр туфли и вышел из дома.

София уже отписалась ему, что выехала, и Паша не мог дождаться встречи.

Погода выдалась холодной. Ветер продувал насквозь его костюмные брюки, заставляя ноги мёрзнуть. Однако парень не чувствовал этого. Его питала радость и то самое детское счастье, когда ребёнок знает, что скоро получит заветный подарок.

Он остановился у школьных ворот, чтоб дождаться Софию. Сонечку, как он стал её называть даже в своих мыслях. Она должна была подъехать на такси.

Рядом с ним то и дело проходили его одноклассники, удивлённо спрашивая:

– Да ладно?! И ты здесь?

– Ага, – улыбаясь отвечал он.

– С кем? С мамой? – то и дело слышались насмешки.

– Увидите…, – с ноткой интриги отвечал Паша, ни капли не обижаясь, ведь, чувство радости в нём было намного сильнее тех прочих низких эмоций.

Вскоре, на горизонте