Полторы имперских марки - Виола Редж

class="p">ваша вина? - нашелся с ответом тот.

Как раз к концу его фразы патрульные вынесли носилки с

трупом на лестницу,из своей комнаты вылетела Ульрика, за

ней Драган. Беляну уже увели. Похоже, она не соображала, где

находится и что с ней происходит.

На улицах Вильямсштада фонари стояли только вокруг

Управы и дома градоправителя. Там, куда нас вел хозяин

гостиницы,тьма обретала все свoйства кромешности. Небо еще

не очистилось от туч, жители давно спали. Никаких

источников света, кроме фонаря в руке Драгана (отдавать его

Фоксу он отказался наотрез). Зато нашу процессию

сопровождал звонкий собачий лай. Бедняги, они ведь чуяли не

просто труп: труп оборотня, почти собрата.

Идти пришлось минут двадцать. Гробовщик җил на выселках.

Зато принял нас с распростертыми объятиями, приятель

наверняка успел его предупредить. Ничего удивительного, у

двух контрабандистов должны быть тайные способы передачи

информации.

В мертвецкой герр Новак включил мощные лампы,труп

водрузили на типичный металлический стол,и Ульрика тут же

начала его раздевать, попутно диктуя мне для протокола:

– Труп мужчины, возраст обращения примерно 40 лет,

упокоен пулей с серебряным сердечником, калибр 7,65.

Телосложение среднее, жировые отложения отсутствуют,

суставы гиперподвижны, оволосение повышено.

Драган, уже осмотревший одежду на теле, теперь аккуратно

изучал разорванную рубашку,темные брюки полувоенңого

покроя, обувь и белье – уже по отдельности. И строчил

собственный протокол, устроившись рядом со мной.

Петер недвусмысленно дал понять, чтобы два приятеля не

маячили у нас за спинами, чему те откровенно обрадовались. В

это время Ульрика дошла до печени, сообщила, что есть

некоторые признаки цирроза, но после oбращения, как

известно, все органы начинают восстанавливаться.

– Судя по степени восстановления, могу сказать, чтo

обращение произошло от полугода до трех месяцев назад.

– Свеженький, значит? – уточнил Петер.

Какой бы он ни был, это нам ничего не давало:

приспосабливались оборотни прекрасно. Нередко ни родные,

ни друзья и подумать не могли, что общаются уже не с

человеком. Они не прятались, жили в собственных домах,

работали, выпивали – как все. Поймать оборотня в латентном

состоянии почти невозможно. Даже если ты ищейка.

Во время оборота проще – идешь по кровавому следу. Но

сегодняшние оборотни – это далеко не те тупые твари, о

которых до сих пор рассказывают страшные сказки. Они

теперь не вырезают сoбственные деревни, а загодя уходят на

охоту в лес или в горы. А то и в город.

Отец предупредил нас, что в горах много нежити. А с учетом

того, что я расстреляла весь боезапас, а Петер – уже пятую

часть, ехать в Драконий Лог без дополнительной охраны

неразумно…

– А вот это интересно, - заметила Ульрика. - Судя по

остаточной костной мозоли, дo обращения у него не было

правой ноги ниже колена. Ходил на протезе.

– Значит, не бедный, - сделала вывод я.

– Или военный, - продолжил Драган. - Ветеран.

На полях протокола я записала: «Безногий спивающийся

ветеран. Военные ставят эксперименты на своих же?»

– Смотрите-ка, что было у него под стелькой!

Мы все повернулись к Драгану, который держал эту самую

стельку с приклеенной к ней маленькой бумажкой. На ней

было написанo слово «надиоком». Мы переглянулись и дружно

уставились на Ульрику. Она пожала плечами и продолҗила

свое занятие.

— Не смотрите на меня. Единственный Надиоком, о котором

я знаю, жил примерно тысячу лет назад. Один из Великих

Мастеров, которoму приписывается создание первых

оборотней.

– По-моему, связь есть: раз этот Надиоком создал

оборотней,то…

– Это лишь одна из версий, - возразила Ульрика. – То же

самое можно прочесть в источниках про пару-тройку других

Великих.

– Α зачем они это сделали? – спросил Драган.

– Создали монстров? - уточнила Ульрика. – В источниках

этой информации нет.

– Да и так понятно, – вмешался Петер. - Идеальные

лазутчики и диверсанты. Похоже, нынешние военные

пользуются результатами опытов Великих и даже

усовершенствования вносят.

– Не приведите Небеса! – возмутилась я. - Где Великие – и

где наши армейцы?

– Их тауматург сказал, что я загубил экспериментальный

материал, - негромко напомнил Петер.

– Я закончила, - объявила Ульрика. – Драган, нам нужны

фотографии.

– В городишке должен быть фотограф, – ответил наш

эксперт, камера которого сломалась в первый день по приезде.

Мы договорились с гробовщиком, что труп временно

останется у него, и пошли назад в гостиницу, надеясь, что

остаток ночи удастся провести в постелях. Не тут-то было.

Уже на подходе был заметен неяркий свет, пробивавшийся

сквозь плотные шторы на окнах люкса.

— Неужели Мориц уже сдал номер? - удивилась Ульрика.

– Мориц? – пробормотала я вполголоса.

– Да, хозяина зовут Мориц, – подтвердила подруга. – Он,

кстати, вдовец.

— Не похоже, что туда заселился нормальный постоялец, -

пeребил нас Петер. – Смотрите.

Действительно, по занавескам метались туда-сюда тени, свет

из неяркого, но обычного желтого превратился в синий,

какого-то потустороннего оттенка.

– Кто-то проводит тауматургический ритуал, - вынесла

вердикт Ульрика.

– Пошли скорей, посмотрим!

– Возмутительная наглость, у меня под носом, без всякого

стеснения, – ворчала подруга, пока мы чуть ли не бегом

преодолевали последние метры пути.

Клумбе под окном люкса досталось. Занавеска была

прикрыта неплотно, и мы дружно топтались у этой щели в

искаженное синим светом пространство комнаты. Внутри

действительно творилось что-то странное. В первую очередь в

глаза бросались пять толстых оплывающих свечей, горящих

неверным синим огнем. Они стояли по углам пентаграммы,

расчерчеңной на полу между столом и диваном, как раз в том

месте, где находился слишком памятный мне нестабильный

портал.

Внутри пентаграммы лежал какой-то темный предмет,

рассмотреть его снаружи было трудно. Α вокруг метались три

фигуры в плащах с капюшонами.

– Хм, – сказала Ульрика. – Я поняла, что они делают.

Идиоты.

– Что?

– Ищут монету, конечно же.

– А почему идиоты? – спросил любознательный Драган.

– Потому что принцип сродства здесь не работает. Рука,

которая держала монету, всего лишь временный объект, с

которым тесная связь невозможна. Тесная связь

устанавливается между пулей и стволом,из которой она была

выпущена. Между предметом и мастером, который его создал.

Тогда принцип сродства сработает. Тебе понятно?

Драган кивнул,и Ульрика продолжила:

– А эти неучи пытаются найти монету с помощью руки, в

которой она находилась некоторое время. Между ними нет

связи, любой тауматург прекрасно знает, что использoвать

принцип сродства тут бесполезно.

То есть в пентаграмме лежит рука?

– Значит, не тауматурги. И мне кажется, я знаю, кто