Улица Окопная - Кари Хотакайнен

Тетка в деловом костюме, не ведая того, начала большую операцию. Сидя в гостиной на полу, я благодарил ее за урок. Она заставила меня очнуться от слепого азарта: я пытался купить дом, о котором ничего не известно и который никоим образом не представлялся мне будущим домом. Тоска сгноила на корню мое критическое мышление.

Освободив мысли, я велел душе: заткнись на некоторое время.

Придется начать с нуля.

Я понимал: мне надо превзойти себя и застукать противников со спущенными штанами, чтобы добиться собственного дома. Теперь не достаточно даже лживого сто десятипроцентного результата, о котором упоминал Тимо Ютила. Идеальный успех также требует слабости противника.

И понимания Хелены.

Которого явно недоставало.

Хелена сделала неправильные выводы после тех выходных, когда я работал с четырьмя бегунами на глазах у Сини. Я сам позвонил социальным работникам и объяснился спокойно: у ребенка не было никаких проблем, хотя моя организационная неопытность в эти выходные породила много накладок, но я совершенно точно смогу заботиться о дочке при любых обстоятельствах.

Сидя на полу, я сделал шесть глубоких вдохов. Выпрямившись, выцарапал ножом на стене над проданной двуспальной кроватью дату: 3.7.1999. Я помню из истории войны, что знаменитое оборонительное сражение в районе Тали-Ихантала[6]достигло апогея именно в этот день в июле 1944 года. В самый разгар боя свыше двухсот пятидесяти орудий вдарили в одно и то же место. Орудие у меня только одно. Знать бы, куда его направить, – этого достаточно. В той легендарной оборонительной битве Финляндия выиграла время, этого же добиваюсь и я. Если Хелена согласится на новую попытку, я уломаю ее за полгода. Я уверен.

Я решил погрузиться в культуру частного домовладения столь глубоко, чтобы изучить все детали и нюансы. Я решил обследовать все дома в районе, независимо от того, продаются они или нет. Я решил также познакомиться с этим племенем, что пестовало свою культуру на окраине города. Будучи человеком многоэтажки, я не контактировал с людьми иной жилищной формации. Мне стало интересно, что за люди становятся владельцами собственных домов, какие у них моральные основания считать себя достойными этого. Я также хотел знать, каковы они, наши будущие соседи.

Семь тысяч из выручки за продажу своего барахла я вложил в приобретения. Купил карту района, диктофон, бинокль, камуфляжный костюм и рюкзак, который легко превращался в стульчик.

Выписал журналы, связанные с жильем и обустройством дома, в библиотеке взял все издания, касающиеся старых частных домов, и через поиск на слова «дом», «отечество», «восстановление» и «продажа недвижимости» скачал из Интернета все статьи по интересующим меня вопросам.

Я купил новые кроссовки и пульсомер.

Я купил блокнот, который легко помещался в нагрудном кармане нового костюма.

Я купил беспроводной телефон взамен расплавленного.

Я настроил мозги на частоту приема любой информации, связанной с жильем и домами.

Я подсчитал, что в районе 12 главных и 25 их пересекающих улиц.

Я подсчитал, что впереди у меня двадцать восемь лет жизни, и эти последние годы я мог бы провести в собственном доме на окраине города вместе с ними. Я еще посидел бы во дворе на качалке в августовских сумерках, и никто не будет мешать мне.

В геодезическом отделе городского управления выпросил точную карту жилого района и повесил ее на стенку рядом с их фотографией.

Я изучал ее, как Священное Писание.

На карте были обозначены улицы, границы участков, дома, даже насаждения.

Темно-зеленым были отмечены крупные магистрали: дорога на Туусулу и Первая кольцевая; белым – обычные улицы; светло-желтым – главные проспекты и улицы города; темно-оранжевым цветом обозначались районы многоэтажной застройки; светло-коричневым – частный сектор; ярко-зеленым – леса и парки; пунктиром – пешеходные дорожки и тропки здоровья. И масштаб подходящий – в метре от карты все можно было прочесть.

На следующий день после поражения в битве с теткой в деловом костюме я начал систематическую работу.

Укрепив на груди датчики пульсомера, я подключил их к браслету и нажал «старт». Через полторы минуты на экране появилось: спокойный пульс – 51. У Харри Кирвисниеми и Мики Мюллюлы[7]спокойный пульс не превышает 40, но с ними мне не сравняться. Им муниципалитеты подарили и участки, и дома, поэтому сравнивать наши данные некорректно. Также некорректно сравнивать и наши мечты, потому что я знал, в каких домах живут лыжники. Бревенчатые стены без намека на какой-либо стиль, огромное количество ненужных квадратных метров, высокое надменное крыльцо. Архитектура швейцарских Альп.

Лыжники засандалили мне пульс аж 98 ударов. Я выкинул их из головы. Передо мной, от края до края стола, возвышались стопы книг и журналов. Втиснув между ними локти, я погрузился в чтение.

Проспекты агентств по продаже недвижимости зашкалили мне пульс за сотню. Я перешел к статьям об истории домов для фронтовиков, которые успокоили сердцебиение – показания пульсомера соответствовали неспешной прогулке, однако от чтения журналов о домашнем и приусадебном хозяйстве на лбу выступил мелкий пот, которого я добиваюсь обычно только на крутом подъеме у бассейна Пирккола.

Днем я решил вздремнуть, но ничего не вышло.

Башка трещала.

Я решил заняться выпечкой. Приготовление чего-нибудь вкусненького всегда меня успокаивало. Я замесил тесто, как обычно, хотя Хелены и Сини не было дома. Добавил чуть больше кардамона, все равно же никто не скажет. Потом поставил тесто подходить возле плиты и выудил наугад из стопки журнальчик.

Журнал «Наш двор» был неофициальной трибуной обитателей частных домов. Он напомнил журнал «Народ сражался»,[8]который я читал в юности. «Наш двор» рассматривал все стороны жизни в частных домах и рассказывал, как проходит жизнь членов этого племени.

Внимая аромату булочек, распространившемуся по кухне, я углубился в чтение.

В журнале «Народ сражался» меня интересовали рассказы рядовых фронтовиков, изложенные суровым, простым языком. «Нашему двору» не хватало грубости войны и постоянного страха перед будущим.

Племена тихонько воевали против процентных ставок или за право использовать эти ставки в снижении налогов, боялись грядущего ремонта крыши, внезапного скачка цен на вывоз мусора, повышения налога на недвижимость и того, что трубы лопнут, а нож газонокосилки раскрошится о камень в траве.