Вечная отличница: В школе арабских танцев - Михаил Оселедчик

— Нет, ну что ты! Просто не могу оторваться. Прости, но ты сама виновата: нельзя быть такой красавицей.

Она переливчато рассмеялась. Услышать такие слова приятно любой женщине, Ксюше же они были приятнее во сто крат. Много лет она слышала в свой адрес одни гадости. Почему так получилось? Почему ее не любила мама? Почему с такой жестокостью к ней относился муж? Может, действительно она сама виновата? Не следовало позволять так относиться к себе, не следовало…

И тут ей в голову пришел один странный вопрос: а почему во всех несчастьях мы всегда виним только себя? Ведь нас окружают люди с собственной волей, зачастую более чем недоброй, с желаниями и намерениями причинить нам зло. Получается, что и они виноваты в тех несчастьях, которые мы претерпеваем. Почему же мы не говорим о своих чувствах, а по привычке подставляем голову чужому карающему мечу? Откуда эта страсть к самобичеванию?

А может быть, стоит чуть больше любить и уважать свою собственную персону? Обвиняя во всем себя, мы тем самым оправдываем тех, кто причиняет нам зло, и снимаем ответственность с них. А это несправедливо! И неправильно! Мы пытаемся изменить и исправить себя, а нужно менять и свое окружение, с которым нам плохо. Зачем терпеть дурное отношение людей, которые наше терпение воспринимают как бессилие, а попытки наладить отношения — как бесхребетность? И начинают наслаждаться своей безнаказанностью, и мучают нас еще сильнее…

Хорошо было Льву Толстому или Ганди проповедовать непротивление злу насилием. Они были великими. А что делать обывателям, желающим самого элементарного житейского счастья и тепла? Сопротивляться?

«Я поступила правильно, — подумала Ксения. — Но что делать дальше?»

Альберт будто угадал ее мысли:

— А дальше нужно встать, хоть жутко не хочется, выпить кофе, поесть и поехать по магазинам.

— Зачем?

— А затем, разлюбезная Ксения Сергеевна, что вам нужно купить одежду и все прочее, что полагается молодой красавице. Или вы собираетесь идти в понедельник в офис в своем восхитительном красном платье? Я, конечно, не против, можно даже сказать, «за». Но боюсь, мужская половина нашего славного трудового коллектива после созерцания вас в этом наряде окажется абсолютно непригодной к эффективной деятельности на благородной ниве юриспруденции. А женская половина вынудит меня идти к начальству просить денег на косметический ремонт помещения.

— Почему? — давясь от смеха, спросила Ксения.

— А потому, драгоценнейшая, что наши дамы лопнут от зависти, что приведет к насущной необходимости менять обои, белить потолок и заново лакировать паркет. Следовательно, как рачительный начальник я должен сэкономить деньги родной корпорации, а для этого купить тебе одежду.

Ксения поскучнела:

— Послушай, то, что я сплю с тобой, еще не значит, что я собираюсь разводить тебя на деньги. Я не содержанка и не проститутка.

— Как говаривал кот Бегемот, «очень даже обидные ваши слова»! При чем тут проститутка и содержанка?! Извини, но это совершенно нормально, что мужчина, которому нравится женщина, покупает ей подарки и стремится побаловать.

— Может быть, это нормально для нормальных женщин, но не для меня. Я хочу свободы и независимости.

— Хорошо, — неожиданно покладисто отозвался Альберт. — Давай тогда проанализируем ситуацию с рациональной точки зрения. Согласна?

— Согласна!

— Очень хорошо. Итак, коллега, приступаем. Из одежды у тебя только вечернее красное платье. Из обуви — босоножки на высоченных каблуках. Можно ли в них идти в офис?

— Ну, нельзя.

— Не ну, а нельзя. Значит, нужна другая одежда. Логично?

— Логично.

— Молодец! Значит, другую одежду можно взять: а — у тебя дома, б — в магазине. Согласна?

— Допустим.

— Хорошо. Дома: а — взбешенный Гоша, от которого неизвестно чего ожидать, б — одежда, которую ты вряд ли захочешь вновь нацепить на свое роскошное тело. Допустим, Гошу я утихомирю, но вот стремишься ли ты получить назад коллекцию серых костюмов?

— Нет! — раздраженно ответила Ксения.

— Что и требовалось доказать. Или, выражаясь на языке создателей страстно любимого всеми нами римского права, «кво эрат демонстрандум». Слушаю ваш вердикт, госпожа Кузьмина, какую альтернативу мы выбираем?

— Придется покупать, — вздохнула жертва железной логики многомудрого Альберта Николаевича.

— Вывод: душ, кофе, магазины. Вперед!

— У меня нет денег. А на твои я не хочу.

— Ксюнчик, — огорчился Альберт. — Не усложняй. Все и без того непросто. Давай так. Я даю тебе деньги в долг. Когда будет возможность, отдашь. Устраивает?

— Устраивает! — нараспев ответила Ксюша и крепко поцеловала его в губы, но тут же со смехом отпрянула и нагишом побежала в душ.

— Девчонка! — улыбнулся Альберт и откинулся на подушки.

Ему уже давно не было так хорошо с женщиной. Но уж очень напряженная складывалась ситуация. Ксения — его подчиненная, треклятый Гоша тоже. И со стороны выглядела все эта история неважнецки. Прямо говоря, просто скверно.

Ему нужно было очень и очень хорошо подумать…

Давно известно: если у женщины плохое настроение, то поход в магазин всегда его исправит. Особенно если у дамы есть деньги на покупки или хотя бы надежда их получить.

Ксения робко заикнулась было о поездке на Измайловский рынок, где прежде занималась шопингом на выделенные Гошей средства. Но Альберт, не обращая внимания на эти предложения, повез ее по хорошим магазинам, где заставил примерить по-настоящему качественную и красивую одежду. Он с удовольствием наблюдал, с какой детской радостью Ксюша прикладывала к себе блузки, костюмчики, как, мило покраснев, просила показать ей еще какую-нибудь понравившуюся вещь, с каким наслаждением разглядывала туфли, белье, сумочки, шарфики, косметику…

В какой-то момент, увидев ее беззащитно-счастливое, такое милое лицо с чуть близорукими глазами, Альберт вдруг почувствовал, что у него защемило сердце. Господи! Бедная девочка… Что же у нее за семья, что за муж! Зачем, за что они довели ее до такого состояния?

«И я тоже хорош, — мелькнула мысль. — Видел ведь, догадывался о происходящем, но ничего, ровным счетом ничего не сделал. Побоялся вмешаться в чужую жизнь. А надо было. И ради нее, и ради, чего уж греха таить, себя. Ведь она, друг Альбертик, тебе да-авно нравилась. Облизывался на нее, как кот на сметану, а проявить смелость оказалось слабо…»

Мудрый отец еще пять лет назад советовал: приглядись к ней. Девочка чудесная, только очень забитая и задавленная.

Ведь они еще тогда могли быть вместе. Он вспомнил сегодняшнюю ночь, утро и почувствовал, что от гнева непроизвольно сжимаются кулаки. Лучше сделать что-то и получить отрицательный результат, чем не сделать и потом мучиться.