Я тоже - Ольга Николаевна Калашян

твоя личная Динь-Динь, без ложной скромности. Вряд ли ты когда-нибудь еще так волшебно проводил время.

– Самонадеянно. – Макс довольно улыбнулся, отчего стал похож на сытого довольного кота. – Но справедливо, не спорю… – Он хотел еще что-то тогда добавить, но я перебила его, боясь лишних обещаний. Хотелось поставить точку там, где все легко и волшебно. Чтобы быть дальше налегке.

– Так! Я спать, рыжий. – Я потрепала его по плечу, как старого приятеля. И пошла, шатаясь, к парадной. Но потом остановилась, «обернулась посмотреть…», а он обернулся! Мы улыбнулись друг другу как-то виновато. И попрощались на этот раз по-настоящему. Макс подошел ко мне вплотную. Мои глаза напротив его губ. Пухлые, о боги, слишком пухлые для мужчины губы изогнуты в хулиганской усмешке. Ему не надо держать мои руки, они повисли вдоль тела в беззащитном параличе. Чем дольше мы стоим так плотно друг к другу, тем чаще бьется мое сердце… Еще чаще, еще громче. И даже если бы он не был так плотно прижат ко мне, то все равно услышал бы. И он слышит. Отчего еще больше расплывается в самодовольной улыбке. Я чувствую твердость его груди, чувствую, как напряжена каждая клетка его тела, и я хочу, чтобы это никогда не кончалось…

Эпилог

Вычитанный недавно факт: со временем воспоминания искажаются… И у каждого из нас есть по крайней мере одно заведомо ложное воспоминание… Пусть наш поцелуй не будет таким, пусть поменяется с каким-нибудь другим воспоминанием, махнется местами по-быстрому, чтобы оно стало ложным. А поцелуй реальным. Любое отдам!.. Пусть…

Молоко, конфеты и корица. Часть вторая

Глава 1. Она

Я долго не хотела идти на встречу выпускников. Каждый год одно и то же: опять сидеть всем в классе и пытаться разглядеть под лупой потерянное детство, подмечать, как у учителей выцветают от жизни глаза, смотреть на свою одноклассницу и считать мелкие ниточки морщинок на ее лице – все это предвещает капитуляцию перед возрастом. Грустно. Просто бывает так, что судьба настойчиво тянет за руку. И тут уже хочешь не хочешь, можно долго упираться, но все равно ты сделаешь то, что тебе предписано. И я все-таки пошла.

Там мы и встретились с Сергеем. Помню, как пять лет назад он приходил со своей молодой беременной женой, красивая пара, ничего не скажешь. Он аккуратно придерживал ее за поясницу, как драгоценность тонкой ювелирной работы, а она то и дело вздыхала, смотрела куда-то в сторону загадочно. Актриса. Я тогда подумала, какая она, должно быть, счастливая, ведь она с ним. Но в этот раз он был один, я что-то слышала про их расставание. Точно никто из наших не знал, говорили, она ушла к его брату или что-то вроде того. Я никогда не слушаю сплетни внимательно, а зря.

Сидя за последней партой, я любовалась им. Он был не очень красив, но безумно привлекателен. С какой-то злой изюминкой в уголках рта. В нем еще в школе читался негодяй, а девочкам это всегда нравится. Поэтому он частенько хвастался передо мной своими успехами на любовном фронте, отчего я тихонько скрипела зубами… Ворох школьных воспоминаний катался взад и вперед в моей голове. Вспомнила, как мы вместе прогуливали алгебру, как маленький упрямый Сережа проспорил мне и покрасил в красный цвет полголовы, вспомнила наши неловкие танцы острыми локтями на дискотеке и первый пьяный поцелуй… Я специально тогда сильно напилась, чтобы сделать это, решила, что если струшу на следующий день, то скажу, что ничего не помню и была под градусом. Но я не струсила… Пришла в школу с вызовом в красной клетчатой юбке, а он щелкнул меня по носу, пробегая мимо невзначай, и долго смеялся. Он всегда был такой. Ничего всерьез, все шутка.

Целый день я мучилась от стыда. Раз за разом вспоминала этот щелчок, этот звонкий режущий мальчишечий смех и взгляд потом вскользь, словно меня и не было вовсе. А в конце дня на уроке физики мне пришла маленькая скомканная записка, почерк был у него ужасный, буквы прыгали одна за другой по косой строчке, округлые становились вдруг острыми, но текст, конечно, я все равно разобрала: «Мне понравилось, дурочка )». Внутри меня начало бурлить волнение, мне хотелось часто дышать, я совершенно не слышала, что говорил учитель, подняла руку и попросилась выйти. Выбежала из класса, будто мной выстрелили, – и бегом на улицу под большие хлопья снега, чтобы немного остудить красные щеки.

Глава 2. Он

Он попал на эту встречу выпускников вовсе не потому, что соскучился по школе, просто ему больше некуда было идти, жена сегодня вечером забирала последние вещи из дома, хотелось раздавить эти пару часов между пальцев и выкинуть в мусор. Встреча подвернулась случайно, но надо заметить, что очень удачно. Он зашел в школьный класс, со всеми поздоровался и сел за предпоследнюю парту, как когда-то в детстве. Рядом на стене все так же висели грустные портреты русских писателей, которые уже которую десятилетку смотрели сверху на образовательный процесс, отчего краска с их лиц заметно сошла.

Минуты были большими и круглыми, они надувались пузырями и летали, никак не лопаясь. Спустя полчаса он не выдержал и вышел под предлогом покурить. Переступив порог школы, направился во двор напротив, где мальчишками собирались до уроков, обсуждали план дня, недели – дальше не заглядывали, – и конечно, весь это хриплый молодой гвалт под сигаретку с желтым фильтром между большим и указательным пальцами. В прошлый раз пару лет назад он был тут с женой Мариной… Вспомнил это и прищурился от своих мыслей, как от мелкого песка, что летит в глаза. Когда же отпустит, наконец? Давно пора себе признаться, что не получилось семьи, и забыть, начать жить дальше. Хотелось залить свое занудство, да так, чтобы наутро дыхнуть в стакан, а на стенках была чистейшая водка. Грубо сплющил о сырую стену окурок и достал новую сигарету. На самом деле выпить, что ли? Пока размышлял, где лучше это сделать, увидел, как к арке подходит Ангелина.

– Привет, егоза. Как и раньше, сбежали ото всех? – Он улыбнулся уголком рта.

– Ну привет. – Ангелина широко улыбалась в ответ. – Угостишь? – Ровные белые зубы, мягкая припухлость губ.

– Конечно, травись на здоровье. – Он протянул ей смятую задним карманом пачку сигарет.

Они молча курили и изучали друг друга, никто не нарушал тишину. Каждый из них прикидывал в уме что-то свое.

– Ты занята сегодня вечером? –