Двойной Киндер для Блудного Санты - Габриэлла Риччи

его материальное благосостояние, вместе с финансовыми возможностями; а по длине бороды, ее наличию или отсутствию судит о длине детородного органа. Тьфу ж ты, блин!

Фуф, вроде, ничего не упустила. Но как же бесит эта наглая вертихвостка! Ну ничего, Лапина, погоди! И на твоей улице деревенский ассенизатор перевернется. Потому как ничему-то тебя жизнь не учит: разведенка с ребенком, а все туда же, будто вчера семнадцать стукнуло!

Простояла я так не дольше минуты. Вроде бы, немного полегчало. Хотя по-хорошему хотелось проораться всласть, выйдя на самый оживленный центральный проспект или вообще встав посреди площади. Останавливал здравый смысл, который вполне резонно подсказывал, что с подобными финтами выпишу себе прямую путевку в дурдом.

Только вот нервное утро еще толком не начиналось. И поняла я это, когда на выходе из подъезда увидела не только Степу, но и Костика, чьи пожитки в свете последних событий забыла собрать напрочь.

10

Штефан

Вот дуреха, — хмыкнул я вслед светлой куртке, что скрылась за почти плавно съехавшимися створками лифта. Нашла на что злиться. Дураку ведь понятно: эта ее развязная соседка, Лапина, кажется, мало того, что играет на публику, так и делает это абсолютно бездарно. Актрисы в низкосортном порно никому не нужную прелюдию лучше играют, честное слово. Да и я не пес. На кость — а тем более обглоданную другими начисто и до кучи потасканную — бросаться не буду. Не в моем вкусе.

Собирался выйти этажом ниже, но вовремя рассудил, что принцессу пока лучше не трогать. Пусть хоть немного побудет одна. Подуется, посопит, перебесится и в конечном итоге все равно из подъезда выйдет, — работу еще никто не отменял.

Подумав о последнем, понял, что не имею ни малейшего представления, где и кем она трудится. Вообще о ней ничего, кроме имени-фамилии и ее адреса, не знаю. Хотя, полноценное знакомство еще впереди, и что мешает начать нам сегодня же? Атмосфера ожидается располагающая, по крайней мере. Да и не весь же вечер нам обсуждать наш единственный пока секс, который так бесит мою малышку, чем вызывает невольную идиотскую улыбку у меня самого.

— Какая взбалмошная, — фыркнула меж тем Ирина, мгновенно используя вспышку Лиды как выгодный фон для того, чтобы продемонстрировать свое, несомненно, превосходство. Мол, погляди, я намного лучше этой психованной изменщицы, я выше ее на голову (если не на все две). А потом, не дождавшись от меня реакции, откровенно подъебала: — И ладно, сама дура набитая. Но ведет себя так, что бросает тень не только на свою, а еще и на чужую репутацию!

И? — так и подмывало зацокать и задать этот нехитрый вопрос вслух. К чему она ведет? Ожидает, что стушуюсь? Замнусь? Или, может, выложу ей все на блюдечке с голубой каемочкой, найдя в ее лице единомышленницу? А ху-ху не хо-хо, часом? Идиотка, блин, недоделанная.

— Ага, — согласился и с почти детской непосредственностью добавил: — Некоторые люди вообще до крайности странные. Позиционируют себя, будто знают себе цену, но по сути тем самым и своим же поведением ее донельзя занижают. Не терплю таких. Да, в принципе, кого когда интересовали дешевки. Вы со мной согласны, Ирина? — непринужденно рассмеялся.

Это был не то что камень, — огромный булыжник в огород Лапиной. Эдакий жирный намек на не менее толстые и нелепые обстоятельства. Слава богу, на сей раз она не взялась корчить из себя непробиваемую тупость. Заткнулась, не рискнув продолжить разговор. Иначе, клянусь, еще немного — и это был бы первый случай в моей жизни, когда я отправил бы женщину в далекое пешее вслух.

Но результат, все же, не мешало закрепить. Чтоб неповадно было в следующий раз задевать Лиду.

— А вы с ней, говорите, подруги?

Растерявшая всю свою спесь, с видом хреном подавленной Лапина несмело кивнула:

— Работаем в одном университете.

Я молча кивнул в ответ. Отлично. Мог бы разузнать об этом у самой принцессы, но уж как вышло. В любом случае, сегодняшней беседы с ней оно не отменяло.

А вот что до «Костика», о котором так настырно пыталась поговорить Ирина, — конечно же, я и сам слепотой не страдал. Не заметить мужской след в квартире Лиды было довольно сложно. И в ресторане я (по первой, по незнанию) хотел не только и не столько разобраться в произошедшем между нами, сколько, по возможности, обсудить вопрос наличия у нее кавалера. И того, насколько у них все серьезно. Потому что мужской след в виде шмотья я хоть и видел, а вот мужскую руку — нет, ибо даже беглый утренний осмотр выявил много чего, что в доме было неисправным либо же сломанным окончательно. Ну и не стоит забывать о том, что сам мужик в доме не ночевал. И что-то мне подсказывало, что это точно не предновогодняя командировка.

Вариантов было немного, и мои догадки оказались верны. Константин, о котором упоминала назойливая соседка, получался всего лишь парнем Лиды. Ну или женихом. По большому счету, тонкости здесь неважны. Главное другое: она свободна — перед богом и перед законом. Иначе меня тут — в этом благоухающем альпийской свежестью и приторными духами лифте — сейчас бы не было. Как и в ее постели вчера.

К тому же факт отсутствия кольца на безымянном пальце принцессы менял ситуацию в корне, ибо разрушить уже созданную ячейку общества — какими бы скелетами она снабжена ни была — означало бы влезть между двумя. А это мне глубоко претило. В конце концов, на жертву, например, домашнего насилия Лида не походила. Так что игра бы не стоила свеч. И зачем лезть третьим и рушить чьи-то отношения без гарантии, что смогу заменить ей бывшего?

А тараканы — ну, в чьей избе их не водится. На самом деле не существует идеальных отношений, существует лишь возможность построить что-то из ничего. При условии, что обе стороны готовы идти на компромиссы, что само по себе является минимальным проявлением уважения. А где есть уважение, там есть диалог — фундамент прочных отношений. Вернее, одна из его составляющих.

Но размышления размышлениями, а реальность оказалась таковой, что мне крупно повезло. Она — девушка, в которую я влюбился по уши — свободна. И теперь я точно знал одно: я хочу ее себе.

Всю — от нежных розовых пяточек, что соблазнительно выглядывают по утрам из-под белоснежного одеяла, и до кончиков темных ресниц, выдающих в хозяйке урожденную брюнетку. И да, тут я чертов эгоист. Потому что готов на все ради искренней улыбки, которая светила бы