Здесь и сейчас - Лидия Ульянова

– Ну да, что хочешь, – послушно поправился сын. – Так вот, Курт говорит, что может сделать тебе гипноз, и ты не будешь больше видеть сны, никогда-никогда. Он как-то это назвал, но я забыл.

Само сочетание слов «никогда-никогда» меня настораживает, как и слово «навсегда». Я не уверена, что хочу, чтобы меня чего-то лишили навсегда. Даже волосков над верхней губой, даже снов. Вдруг мне когда-то будет этого не хватать, а у меня забрали это «навсегда»? Да и слово «гипноз» меня тоже настораживает.

– А что ты знаешь про гипноз? – осторожно интересуюсь я.

– Гипноз – это круто! Можно заставить другого человека делать все, что тебе хочется. Например, в воздухе висеть или луковицу есть и улыбаться. Курт нам показывал один раз.

Оба-на! В то время, как я тружусь на ниве чужого просвещения, какой-то доморощенный Вольф Мессинг просвещает моего сына, заставляя есть сырой лук? Я уверена, что детскому желудку это вредно! Интересно, а что еще он заставляет делать детей?

– А что еще можно делать с помощью гипноза? – как можно беззаботней интересуюсь я.

– Что угодно! – авторитетно заявляет сын. – Нечестные люди с помощью гипноза могут у тебя деньги отобрать, заставить украсть, и даже убить. Можно заставить влюбиться, но это ерунда, это только женщины делают…

Я почувствовала, как ноги мои стали ватными, дрожащими руками подтянула к себе стул и тяжело опустилась. Левая рука от плеча налилась непривычной тяжестью, в сердце что-то задрожало на тонкой ниточке.

– …так вот, он загипнотизировал Расти Мюллера, и тот, представляешь, ел козявки из носа! – Оливер хохотал, раскачиваясь на стуле и болтая ногами. – Он пальцем выковыривал из носа козявки и ел! У Мюллера такие противные козявки, жирные и зеленые, меня чуть не стошнило.

– А где вы все это делаете? Дома у Агнет?

– Что ты, мам! Там же в выходные мама дома, она не разрешила бы. Мы в гараже это делали. У Курта большой гараж, там даже диван есть и кресло-качалка.

Все-таки хорошо, когда ребенок тебе доверяет, а то можно никогда и не узнать, чем он на самом деле занимается вдали от родительских глаз. Таня, а что дальше-то тебя ждет, когда он еще повзрослеет? Гюнтер рассказывал мне, что в некоторых странах до сих пор позволяют родителям делать детям волевые запреты, без объяснения причин, и даже поднимать на детей руку. Иногда мне кажется, что я завидую родителям из этих стран, которые мы считаем отсталыми и не соблюдающими права человека.

– Оли, а почему ты никогда раньше не рассказывал мне про Курта? Раз он такой интересный, так много всего знает?

– Ты что, мам! Я же тебе говорил, что мы идем в зоопарк со старшим братом Агнет, ты сама разрешила. Ты спросила, с кем мы идем, и я тебе сказал, что с братом, помнишь? Я еще в зоопарке магнит купил и тебе подарил, а ты его на холодильник повесила.

Действительно, что-то такое было, и магнит висит, с немым укором смотрит на меня пингвиньей головой. Разумеется, я должна была прежде, чем разрешать, подробно расспросить, а не успокаивать себя мыслью, что они идут со старшим.

Так, решено, я встречаюсь с Куртом в ближайший выходной! Очень надеюсь, что мне не придется есть козявки и отнимать у людей деньги.

На всякий случай вечером, когда Оли отправился спать, я вошла в Интернет и почитала про гипноз. К встрече с Куртом я должна была тщательно подготовиться. Не для того, чтобы горе-гипнотизер не застал меня врасплох и не заставил питаться выделениями из носа, а для того, чтобы попытаться объективно оценить возможную степень его влияния на малышей. Если почувствую что-то угрожающее, то обязательно встречусь с его матерью, а может быть, и обращусь в полицию.

К четырем утра я более-менее познакомилась с проблемой, вызубрила термины и даже продумала линию поведения при встрече с Куртом.

У страха, как водится, оказались глаза велики. Всемирная паутина разъяснила мне, что истории о том, что можно загипнотизировать человека и отправить его убивать, не больше чем выдумки.

Ложиться спать было уже некогда, да и множество мыслей, разрывающих голову изнутри, выгнали оттуда последний сон.

– Здравствуйте. Меня зовут Таня Миттель, я мама Оливера. Я разговариваю с доктором Амелунгом?

Я старалась быть любезной при звонке Курту, даже назвала его доктором, хоть, видит Бог, больше всего мне хотелось назвать его паршивцем и пригрозить сообщить в полицию о его незаконных опытах над детьми. Я неделю пыталась успокоить нервы и раньше времени не делать выводов. Тщетно. К субботе в моей голове прочно укрепился образ безнравственного типа, этакого глянцевого молодчика, любителя порнушки и, возможно, сексуального маньяка.

– Добрый день, фрау Таня, – раздался в трубке удивительно приятный баритон, более подходящий солидному мужчине, нежели прыщавому юнцу с дыркой в кармане вместо диплома, – очень приятно, что вы позвонили. Оливер много рассказывал о вас.

Могу себе представить!

– Ну, раз Оливер много рассказывал, то я не буду отнимать у вас лишнее время и только попрошу вас о встрече. – Я даже издала вымученный смешок.

– С удовольствием, фрау Таня. – О, да, с таким голосом только назначать дамочкам свидания, отказы не принимаются. Я живо представила, как он плотоядно улыбается на том конце. – Только, если вам удобно, вечером, днем я обещал помочь маме по дому.

Йес, образ маминого помощника действует на женщин моего возраста и старше безотказно! И что может быть сексуальней, чем встреча в субботу вечером! Интересно, он уже начал меня гипнотизировать?

– Доктор Амелунг, назовите место и время, будьте добры.

– В пять вечера, если вам удобно. И прошу вас, не называйте меня доктором Амелунгом, я для вас просто Курт.

О!!! Если бы я не знала о твоих психологических развлечениях, то задумалась бы о возможности поправить с тобой, малыш, свое пошатнувшееся здоровье где-нибудь в мотеле. Хоть раньше и никогда не играла в сексуальные игры с юнцами.

– Вы не против Штадтпарка? Погода сегодня хорошая, мы сможем прогуляться, а Оли с Агнет покатаются на велосипедах.

О-о-о!!! Следует думать, что дело много хуже, чем я предполагала. Этот Курт – та еще штучка, чертов психолог. Не буду даже гадать, чем он занимается по вечерам в своем гараже с доступными девицами и обездоленными личной жизнью тетеньками. А детки пока покатаются на велосипедах.

– Хорошо, замечательное предложение. Значит, в пять часов у мельницы.

Ровно в пять мы с Оли подъехали к деревянной мельнице, моему любимому месту в парке. Погода действительно стояла дивная: нежаркое солнце и легкий ветерок, слишком летняя для начала октября. Все понимают, что со дня на день наступит настоящая осень, налетит дождями, задует холодными, затяжными ветрами, закружит ворохом разноцветных листьев, поэтому радуются каждому дополнительному теплому дню.

Народу в этот час было предостаточно, катались на велосипедах, прогуливались по дорожкам, плавали на лодках, и я могла не опасаться, что прямо здесь меня введут в транс и заставят совершать что-либо противоправное или противоестественное. Оливер-изменник покинул меня со словами: