Переулок капитана Лухманова - Владислав Крапивин

Погода решила помочь тэковцам. Вниз по течению тянул ровный ветерок, попутный для корабликов. Они побежали ровной шеренгой, не цепляя и не обгоняя друг друга. Друзья встали. Последний раз помахали своим кораблям: «Авроре», «Дункану», «Ласточке», «Аккорду», «Победе».

Чук махал не только рукой, но и книгой. Потом он сказал:

— Пошли… И не надо оглядываться — это плохая примета…

Они опять пересекли рельсовые пути и стали подниматься по откосу. Тропинок в зарослях было много, выбирали наугад и оказались не на той, по которой пришли сюда. Ноги путались в жестких стеблях, у Костика башмак застрял в чем-то твердом — не сдвинешь с места. И все же он сдвинул. И вытащил ногу вместе с тяжелым ржавым кольцом, в котором застрял носок растоптанного башмака. Было кольцо размером с баранку и с перемычкой в середине.

Башмак освободили, кольцо подняли и осмотрели.

— Это звено от якорной цепи, — уверенно определил Чук. — Я видел такие еще давно, в Севастополе.

— А откуда здесь-то оно? — засомневался Вадик. — Такое большущее…

— В наши реки раньше заходили морские корабли, — вспомнил Костик. — Северным морским путем… В краеведческом музее лежит цепь из таких колец. Экскурсовод говорил, что крупные якоря нужны были здесь для торможения плотов при лесосплаве, но, по-моему, дело не в плотах. Там использовались канаты…

— Наверно, экскурсовод не знает, — сказал Чук. — Ясно же, что это цепь от большого корабля…

— Ясно, что это знак от капитана Лухманова, — тихо, но решительно объяснил Бамбук. — Его привет… с дальних морей… Это примета…

Никто не заспорил, не стал критиковать Бамбука за веру в приметы. Наоборот…

— Пусть это будет наш знак, — предложил Бомбовоз. — Наш этот… как его… тал…ли…

— Талисман, — подсказал Вадик. И добавил: — Чук, это в твою честь…

— Почему?!

— Смотри, эта штука будто буква «Фита́». Такая же старинная, как «Ять», — объяснил начитанный Вадик. — Смотрите, она и в имени Лухманова есть. То есть в отчестве — «Афанасьевич»…

Все пригляделись. В самом деле, вместо буквы «Ф», второй по счету, стояла буковка, похожая на «о» с перекладинкой. Раньше на нее не обращали внимания: думали, что это просто так, вроде украшения в шрифте. А сейчас…

— А я-то здесь при чем? — пробормотал Чук.

Вадик объяснил:

— С этой буквы начинались некоторые имена, в том числе и Федор. Это можно тоже в книжке увидеть… — Вадик подбородком показал на книгу, которую держал Чук. — Там есть капитан Федор Иванович Бирк, я запомнил…

— Ну и что?..

— А твоя фамилия от этого же имени. Значит, раньше писалась бы с «Фиты»…

— Вот это да-а! Я и не знал! Теперь обязательно сделаю наколку. Вот здесь… — Чук уголком книги почесал левую руку повыше большого пальца, а в правой покачал кольцо. — Раньше хотел якорь, а сейчас пусть будет «Фита». И новый кораблик так же назову… — Он подумал и разъяснил: — Не потому, что фамилия такая, а потому что это наш знак…

— Я тоже сделаю, — задохнувшись от собственной храбрости, пообещал Костик. — Это называется татуировка…

— Тетушки сделают тебе эту… тату-ровку! Ниже спины, — пообещал неделикатный Бомбовоз.

— Фиг им!..

Бамбук взял у Костика увесистое кольцо, тоже покачал в ладонях.

— Надо его прибить к стене. Пусть всегда будет здесь.

— Сопрут, — сказал Бомбовоз.

— Не сопрут, если повесим высоко… — Чук прицельно глянул на гребень стены.

— А как туда забраться-то? — засомневался Бамбук.

— Придумаем…

— Думай. Ты ведь у нас цирковой человек, — напомнил Вадик. Без насмешки и даже с капелькой уважения.

— Ага, — согласился Чук и вспомнил: — Ой, у меня же есть для вас контрамарки. На сегодня… Пойдете?

Четверо переглянулись. И, похоже, каждый вспомнил, как убегали от мостков кораблики.

— Знаешь, Чук, не хочется… — ответил за всех Костик. — Не такой день…

Чук опустил плечи и кивнул. Вынул из кармана бумажные квадратики, скомкал и кинул по ветру.

— Да… А мне придется идти. Работа…

Пора наконец рассказать о цирковой жизни Вальки Федорчука.

В середине апреля, перед первым представлением, Валька в школе отозвал тэковцев в сторонку и вытащил из кармана курточки бумажные квадратики. На каждом была лиловая печать и неразборчивая подпись. Чук, посапывая от смущения, сказал:

— Вот… контрамарки. Можно пройти… Только сидеть надо будет кто где сумеет: в проходе и на ступеньках, потому что все места распроданы…

Сперва даже не поверили такому счастью.

— Чу-ук… откуда? — выдохнул Костик.

— Дядюшка дал. Его теперь снова взяли в униформисты, вот он и раздобыл… А я там маленько тоже…

— Что — тоже? — подозрительно сказал Вадик.

— Ну, приходите — увидите… — Чук неловко переступал растоптанными ботинками на тонких ногах.

Оказалось, что Чук — настоящий артист. Правда, сам он говорил, что работает лишь «на подхвате», но ребята вопили и хлопали от восторга. Например, когда выступал клоун Казимир Лукич и появлялся на сцене с контрабасом в футляре, Чук ловко вытаскивал большущий, но легкий инструмент и относил в сторонку. Униформисты убирали контрабас, а Чук прятался в футляре. Казимир объявлял свой музыкальный номер, вынимал за лямки из футляра мальчишку и начинал пилить его смычком. Чук издавал громкое мяуканье. Казимир Лукич пугался, а потом пускал из глаз длинные струи. Чук начинал утешать клоуна, давал ему крупную баранку. Они ломали баранку на двоих, начинали жевать ее, мирились и уходили с арены в обнимку. А опустевший футляр скачками спешил за ними следом: его дергали за невидимую веревку. Казалось бы, не так уж много смешного, но хохот стоял — под самый купол.

А другое выступление Чука выглядело просто героически. Был в программе номер «Живые скульптуры». Парень и девушка, сплошь покрытые алюминиевой краской, выполняли всякие акробатические упражнения, принимали позы садовых статуй и балетных танцоров. Им охотно хлопали. А под конец они прыгали на мотоцикл и начинали описывать по арене круги. Парень даже вставал на руки. На третьем круге выскакивал из-за барьера Чук с длинной палкой. И оказывался на заднем сиденье. На ходу Чук раскручивал на палке широкий красный флаг.

Для этого номера был у Чука специальный костюм: матросские клеши из белого атласа и алая рубашка с таким же, как брюки, блестящим воротником. Штанины и воротник трепетали, флаг полоскал на встречном ветру, оркестр играл музыку из фильма «Небесный тихоход»…

Мальчишки из четвертого «А» готовы были носить Чука на руках, но он не гордился, смущался даже и старался всегда быть с тэковцами. Таким образом, цирковая слава задевала крыльями и Костика, Вадика, Бамбука и Бомбовоза.