Тайна перламутрового дракона - Вера Эн

— Мам… — голос Аны прозвучал от дверей, и сама она, как оказалось, не спешила проходить дальше. — Ты если только что новости узнала, давай я еще немного погуляю, дам тебе возможность решить, что со мной делать. А если вообще не в курсе…

— В курсе, — кивком остановила ее Ариана и сделала пару шагов по комнате. Потом внимательно посмотрела на дочь. Сведенные брови, вздернутый подбородок — как же Ариане было это знакомо! Тянуть, никому не показывая свое слабости. Дерзить и улыбаться, пряча поглубже боль. Но одна промашка — и кокон запирает намертво, беря плату за все сразу. Вот только Ану Ариана ему не отдаст! — Ты всю ночь не спала, да?

Ана хлопнула было ресницами, пытаясь разыграть то ли негодование, то ли удивление, но глаза заблестели от невыплаканных слез. Сколько ее девочка держалась? И сколько еще собиралась держаться?

— Мам, я просто устала, — попыталась было отговориться Ана. — Ребята в школе сегодня на головах ходили, никак их усмирить не могла. Вот и расстроилась немного.

— Зайду вечером к Дарре, попрошу его провести у тебя урок первой помощи, — ласково улыбнулась Ариана и протянула дочери руку. — Он быстро уважение к учителю внушит и головы на место поставит.

— Дарре сможет — после близнецов-то, — тоже постаралась улыбнуться Ана и сжала Арианины пальцы — сильно, стремительно. Тут же ослабила хватку, отвела взгляд, но много ли надо матери, чтобы понять? Ариана потянула дочь к лестнице. Ана, наверное, была голодна, но обед мог немного подождать. В отличие от Арианиной решительности.

Ана явно ощущала недоумение от ее порыва, но, тем не менее, послушно следовала за матерью. Ариана не знала, как будет предлагать дочери то, что казалось сейчас совершенно необходимым, но предпочитала быть высмеянной, нежели черствой. Смотреть на такую — потерянную и почти беспомощную — Ану было выше ее сил.

Ариана довела дочь до их с Лилом супружеской спальни и остановилась.

— Вряд ли ты помнишь, — негромко начала она, — но, когда тебе было пять лет, мы с папой сильно обидели друг друга. Так сильно, что я приходила ночевать в твою комнату, а ты обнимала меня — крепко-крепко, — утыкалась носиком мне в волосы и горячо шептала в ухо, что хочешь поскорее вырасти, чтобы защитить меня от любых бед.

— Я выросла, мам, — с ощутимой горечью отозвалась Ана, — только защищать теперь надо от меня. Это ты хочешь сказать?

Ариана покачала головой и поймала взгляд таких же темных, как и у нее, глаз.

— Я хочу сказать, что безумно соскучилась, — искренне выдохнула она. — Мне никогда не хватало смелости снова попросить тебя об этом…

Ана резко мотнула головой, не веря.

— Мам, вашим с папой отношениям только завидовать! — начала предъявлять доказательства она. — А после того случая вы вообще ни разу не ссорились! Так что лучше прямо скажи, что вздумала меня пожалеть, раз уж отругать совесть не позволяет! Это будет, как минимум, честно.

Ариана незаметно вздохнула. Сложно было открывать душу даже перед единственной дочерью, но иного выхода у нее, кажется, не было.

— В день своего совершеннолетия я пошла к ведунье, — совсем вроде бы об ином заговорила она, и Ана непонимающе вскинула брови. Ариана между тем мягко пожала так и не отнятую дочерью руку, черпая в этом силы для продолжения. — Одна — мамы к тому времени не было уже почти год, и я ни за что не призналась бы себе, как она была мне необходима. Потому что думала, вероятно, как ты сейчас: что маме трудно и без моих забот. Что показывать свою нужду в ней — ребячество и неуважение. Что мама не любит всех этих нежностей, раз сама никогда не раскрывает для меня объятия. А может, и меня не любит, ведь из-за меня она разочаровалась в отце.

Анины пальцы в ее руке дрогнули, и Ариана укорила себя за слишком сильные эмоции, вложенные в эти воспоминания. Они ранили дочь, не способную хоть как-то снять с нее эти страдания, но Ариана говорила вовсе не для этого. Она хотела, чтобы Ана ее услышала. Хотя бы сейчас.

— Мам… — с огромным сочувствием пробормотала Ана, но Ариана качнула головой и незаметно затянула дочь в спальню. Закрыла за собой дверь, словно тайник образовав. Здесь были только они с Аной. И говорить сразу стало проще.

— Если б не собралась тогда за оберегом, наверное, всю жизнь бы этим и мучилась, — неспешно, подбирая слова, продолжила она. — Но ведунья сказала, что я была самым главным человеком в маминой жизни. Просто она боялась мне об этом сказать. Я никогда не думала, что повторю ее ошибки: уж мне-то бояться точно нечего. Но, как видишь… Яблочко от яблоньки недалеко падает.

— Недалеко, — согласилась Ана и примостилась на родительскую кровать, погрузившись в свои думы. Ариана присела рядом. Снова взяла руку дочери в свои, погладила ее по тыльной стороне ладони. — И я такая же, да, мам? — наконец проговорила Ана.

— Я позволила тебе такой стать, — вздохнула Ариана. — Привыкла бояться. Сначала того, что меня не поймет мама. Потом того, что меня не поймешь ты. А страх, сама знаешь…

— Самый тяжкий грех… — закончила за нее Ана, и на юбке у нее расплылись сразу два мокрых пятнышка: Ана роняла безмолвные слезы, очевидно, вспомнив какой-то свой страх. Ариана не выдержала. Обняла дочь за плечи, притянула, прижимая совершенно мокрое лицо к своей шее. — Мам…

— Я люблю тебя, заинька! — только и выдохнула от полноты чувств Ариана. — И всегда буду любить, даже если ты больше на захочешь об этом слышать!

Ана обхватила ее за талию, уткнулась еще глубже, чуть вздрагивая от неукротимых рыданий. Ариана не знала, из-за чего плачет дочь, но надеялась, что эти слезы хоть немного облегчат ей душу. А расспросить она теперь обязательно успеет.

Ана всхлипывала недолго, но руки не разжимала, словно растягивала этот момент неожиданной близости, и Ариана рискнула еще его продлить. Пожаловавшись, что на этой перине страшно неудобно сидеть, она перетянула Ану на подушку и тут же снова сомкнула объятия, не позволяя дочери прийти в себя и передумать.

Ана предсказуемо напряглась, очевидно, уверенная, что мать, добившись своего, немедленно начнет расспросы, но Ариана слишком хорошо представляла себе, что чувствует сейчас непривычная к подобным ласкам дочь, а потому молчала и только мягко гладила ее по волосам, привлекая к себе еще ближе. Наконец Ана устроилась рядом, прижалась лбом к ее плечу и сильно надавила, словно испытывая.

— Папа очень удивится, если увидит меня тут, — чуть вызывающе заявила она. — Великовозрастное чадо.

Ариана со старательным спокойствием продолжила ее утешать.

— Папа очень обрадуется, узнав, как его девочки скрашивают его отсутствие, — без капли сомнения ответила она и даже на секунду пожелала, чтобы Лил увидел их с дочерью такими. Но только не сейчас. Сейчас было время совсем для другого. — Еще и рядом попросится. А в следующий раз с охоты своей домой бегом побежит.

Ана, не сдержавшись, прыснула.

— Он же не для себя старается, — заметила она. — И в госпиталь надо, и тете Беанне; и Дарре не всегда может минутку выделить, чтобы мясо в дом принести.