Её тайна - Слава Доронина

Наташа в задравшейся ночнушке жмётся ко мне всем телом и обнимает рукой. Её рот слегка приоткрыт. Даже когда она пытается им дерзить, это меня не раздражает, а вызывает встречное желание — разозлить ещё сильнее.

Солнце пробивается сквозь шторы, я прислушиваюсь к размеренному и тихому дыханию на своей груди, думая, как поступить. Будить её не хочу, но и оставаться рядом тоже чревато последствиями. У меня давно не было секса, а соблазнять сестру своего друга, которая ещё к тому же почти в два раза младше меня, как-то не входит в планы. Сегодня же позвоню Нике и договорюсь о встрече, а то так и до греха недалеко.

Свободной рукой тру глаза, пытаясь снять с себе одурманивающие оцепенение, но получается так себе. А встать и уйти не позволяет рука, которой Наташа обнимает меня с такой силой, словно висит на краю пропасти. Наверное, ей снова снится кошмар. Она полночи не давала мне спать, металась на кровати во сне, пока не угнездилась на моём плече. Но ничего. Это тоже полезные для неё эмоции. В следующий раз обязательно прислушается к моим словам и начнёт докладывать о каждом своём шаге.

Я предпринимаю попытку снять с себя её руку, чтобы встать, но Наташа вдруг резко вздрагивает и открывает глаза. Похожа в это мгновение на испуганного зверька. Красивого и очень притягательного зверька, которого хочется забрать себе в коллекцию.

— Я разбудил тебя?

Она качает головой, разглядывая моё лицо сонным взглядом.

— Приснился кошмар. — Наташа выглядит беззащитной и растерянной. — Они мне часто снятся после той ночи, когда на Макса напали люди Ворошилова.

Мне следует встать и молча уйти из её спальни, но вместо этого я прижимаю её к себе. Наташа не сопротивляется, и её горячее прерывистое дыхание обжигает кожу на шее, а я мысленно радуюсь, что лежу в футболке и штанах. Если она опустит глаза вниз, заметит то, чего бы я не хотел, чтобы она увидела. Да, это физиология, но и отрицать тот факт, что мне нравится Наташа, я тоже не могу. Нравится. Мой типаж внешности.

Мы лежим так несколько минут, я глажу её спину и держусь из последних сил. Хочется наплевать на данные себе обещания не трогать сестру Макса, но я и так уже их нарушил. Понимаю, что этими мыслями подталкиваю себя к пропасти, но ничего не могу с этим поделать. Её обнажённое тело перед глазами, а похоть затуманивает мозг. И она порой самая опасная вещь на свете. Особенно неудовлетворённая.

— До всех недавних событий я боялась с тобой лишний раз встречаться. И жить тогда с тобой отказалась по этой же причине, — вдруг признаётся она тихим голосом.

— Знаю. — Перестав меня обнимать, Наташа садится в кровати и вопросительно смотрит на меня. — Тебя заведующая сдала. Собственно, после этого разговора с Камыцкой я и перестал добиваться над тобой опеки.

Но лучше бы я никого не слушал и силой заставил Наташу жить у себя, чтобы росла у меня на глазах. Может быть, тогда воспринимал бы её, как младшую сестру, а не как девушку, на которую у меня стоит сейчас член? Глядя на пухлый приоткрытый рот, так и хочется протянуть руку и провести пальцем по нижней губе. Кажется, у неё мальчик есть? Я пытаюсь ухватиться за любую здравую мысль, — ничего не помогает.

— Но ты совсем другой, — робко произносит она. — Зря я тебя боялась.

Наташа опускает взгляд к моей шее и разглядывает татуировку. Почему я всё ещё лежу в её кровати и не ухожу? Чего жду? Зачем позволяю себе идти на сближение?

Когда Наташа замечает мой стояк, внушительный бугор внизу живота, её щеки вспыхивают румянцем. Я не могу отвести от неё глаз. Она так смущается, будто и не знает, что по утрам у мужчин бывает эрекция, особенно когда рядом лежит роскошное женское тело, к которому очень сильно хочется притронуться.

Я резко сажусь на кровати, и наши глаза оказываются на одном уровне. Наташа не выдерживает моего взгляда, опускает лицо, но я тут же приподнимаю пальцем её подбородок и вглядываюсь в глаза.

— Вреда тебе я точно не причиню, — произношу тихим и вкрадчивым голосом.

Выдержка в какой-то момент летит к чертям, и я касаюсь пальцем её нижней губы. Провожу по ней и чувствую, что если она сейчас не остановит меня, то дело кончится очень плохо.

— Не боишься? — усмехаюсь я. — А почему сердце стучит, как у перепуганного зайца?

Мне даже кажется, что я слышу его стук. Наташа молчит, а затем происходит неожиданное: она приоткрывает рот и её горячее дыхание опаляет кожу на моей руке. Голубые глаза смотрят в самую душу.

— Потому что ты трогаешь меня. И мне это нравится.

Негромкие слова одновременно приводят в чувство и подталкивают к пропасти, из которой мне не выбраться, если сорвусь вниз. Я буду гореть за это в аду, но сейчас мне на это плевать. Ловлю ртом пухлые губы и накрываю своими. Языком ласкаю её рот и чувствую, как моя жажда растёт с каждой новой секундой. Я оказываюсь сверху, вжимая хрупкое, стройное тело в матрас. Руки Наташи на моих плечах, она поднимает их выше и гладит мой затылок, отвечая на поцелуй.

Острое желание пронзает всё тело, причиняя боль, и эти ощущения меня отрезвляют. Я прерываю поцелуй и перекатываюсь на спину, закинув руки за голову. Шумно дышу, вглядываясь в потолок. Только сейчас осознаю, какую глупость совершил, позволив себе к ней прикоснуться.

— Динар…

Я поднимаюсь с кровати и иду к двери, даже не оборачиваясь. Холодный душ приведёт меня в чувство.

— Буду поздно, Наташа. Если что, я на телефоне.

До офиса я доезжаю за полчаса и за это время выкуриваю три сигареты. Травлю себя никотиновым ядом, чтобы не думать об утреннем инциденте, но из головы не идёт наш поцелуй. Вроде не мальчик, научился пресекать свои порывы, а этим утром словно чёрт попутал. Нужно вечером извиниться за этот косяк перед ней.

На заправке покупаю невкусную лабуду, похожую на кофе, и звоню Нике, чтобы договориться о встрече. После напитка чувствую нечто, отдалённо напоминающее бодрость, но спать всё равно хочется дико. В ночь увеличу Наташе дозу успокоительного, чтобы ей не снились кошмары. И больше никаких совместных засыпаний.

Динар

В кабинете появляется Карина. Я отрываюсь от бумаг и поднимаю голову, разминая затёкшие мышцы шеи.

— Динар, я купила билеты, как ты и просил. А ещё зашла напомнить про встречу с Парфёновым.

Про Парфёнова я и так помню. Мне большого труда стоило выйти на него. Надеюсь, Макс не подкачает и будет делать всё, как ему говорят.

— Отлично. — Откидываюсь в кресле. — А что с братьями Базановыми? Прислали договор на почту?

— Нет. После того вечера в клубе, когда ты вспылил из-за Лазарева, они сказали, что разочарованы тем, что ты обижаешь детей.

Карина пожимает плечами, а я закатываю глаза. Детей обижаю? Да ладно. Что за бред? А если бы их дочерей попытались снять и опоили наркотиком?