Не проси ее петь о любви - Екатерина Радион

– Тише, детишки, успокойтесь. Илавин, прелесть моя, займи свое место. Техника безопасности должна быть превыше всего, – монотонно забубнил Хен-Ло из своего кресла-каталки.

– Тише, не мешай старику отдыхать, – улыбнулся Раульфан, с любовью закручивая очередной винтик механической белки. Резьба была сорвана, поэтому он действовал крайне осторожно.

– Ага…

– Не ага, а скоро мы закончим.

– А не будет как в тот раз? – нахмурилась Илавин, отодвигаясь подальше от жуткой белки.

Нутро зверька еще не было скрыто декоративными пластинами, открывая всем желающим очаровательную, а по мнению Илавин, отвратительную, картину: блестящие шестеренки и сверкающие магические кристаллы.

– Ты о чем? – беззаботно спросил Раульфан, но по тому, как напряглась его спина, Илавин поняла: не забыл, помнит.

– А то ты не помнишь? День, когда ты чуть не убил меня!

– Слушай, не преувеличивай. Ну столкнули мы с ребятами тебя в озеро. Нашла, блин, проблему, – отмахнулся Раульфан.

Сердце болезненно сжалось, Илви медленно выдохнула, силясь успокоиться, и с обидой спросила:

– То есть ты делаешь все так, как тебе сказали? Просто забыл, словно ничего и не было? – как можно более безразличным тоном спросила Илавин, сжимаясь внутри.

Пусть для всех то, что было, перестало существовать… Она не забыла и вряд ли когда-нибудь забудет! Бросив короткий взгляд на беззаботного мужа, Илви обреченно вздохнула: вот уж кто будет четко следовать договоренностям, так это он.

“Что ж… по крайней мере, теперь я понимаю что ты за человек, Раульфан из рода Жерро. И то, как легко ты забываешь собственные проступки, играет мне на руку. Я избавлюсь от тебя, обязательно избавлюсь! И буду счастлива!”

Раульфан склонился над механической куклой, что-то тихонько пропел, и белка ожила. Покрутив головой из стороны в сторону, требовательно пискнула, указав маленькой лапкой на декоративные панели.

– Да-да, не переживай. Сейчас украсим тебя. Просто хочу показать одной трусихе, какая ты красивая, – заворковал с големом маг, аккуратно беря белку в руки и поворачиваясь к Илавин: – Ну разве не прелесть, Лави? Посмотри, как сияют камушки, как ходят шестеренки? Это вершина человеческой мысли! Ну, не конкретно эта белка, а магия техники вообще. Она открывает такие возможности, которые раньше нам были недоступны!

– И закрывает другие, – резко оборвала его Илавин. – Убери своего монстра, пожалуйста, подальше.

Белка обиженно запищала, попыталась прыгнуть на Илви, но Раульфан схватил зверька и погрозил пальцем.

– Но-но, это неправильно. И нечего так пищать, да-да, она тоже не права. Но что поделать? Лави, не хочешь в качестве извинения забрать малышку к себе в комнату? Она будет себя хорошо вести, я обещаю.

– И чтобы это стало первым подарком мужа мне? – самодовольно ответила Илви, скрестив руки на груди. – Ну уж нет. К тому же, это учебное пособие. Ты не имеешь права. Ты…

Она запнулась на полуслове. Перед глазами вновь пронеслись жуткие события прошлого. Задрожали губы, и Илавин почувствовала, как мир сжимается до одной комнаты, полной жутких механических белок, которые готовы разорвать ее в любой момент.

Вскочив со стула, Илви в один прыжок оказалась на подоконнике, забилась в угол, сжалась в комок, закрыв голову руками. Мир растворился в монотонном скрежете шестеренок.

Хвост пятый. Сердце болит о не забытом

Белки, проклятые механические белки были всюду, они подбирались спереди и сзади, сверху и снизу, заходили сбоку, ужасающе кряхтя шестеренками, сверкая глазами-бусинками. Белки тянули к Илавин свои маленькие когтистые лапки, стрекотали, словно грозясь убить ее.

Бежать некуда, в темноте, кроме волшебницы и белок, не существовало ничего, что могло дать надежду на спасение. С каждой секундой неминуемая расправа была все ближе.

– Пойдем, у меня для тебя кое-что есть, – озорной мальчишка, коротко остриженный по последней моде, протягивает ладонь.

Илавин знает его. Смотрит в ужасе, не в силах пошевелиться, даже слова сказать не может. А он улыбается и все так же протягивает руку, словно ничего и не происходит.

Страх ненадолго отодвигается на задний план, и Илви смотрит на гостя своего кошмара с нежностью и обожанием. Позабытые давно чувства возвращаются, становится тепло и спокойно, ведь рядом с ней лучший друг, защитник…

– Лави, ну что ты копаешься. Идем скорее. У нас сейчас длинный перерыв, как раз успеем в Чащу сбегать. Я тебе такое покажу! А если понравится, то даже подарю! Пойдем скорее, не пожалеешь, – Раульфан манит ее рукой, и Илавин из прошлого без страха идет за ним.

Жуткие механические белки остаются за зыбкой гранью воспоминаний. Высоко в небе светит яркий сонтум, облака стыдливо обходят его стороной. Раульфан тащит ее напрямую через луг, смеется над тем, как Илавин неловко приподнимает подол платья, стараясь за ним поспевать. Получается плохо, дикие травы цепляются за ткань, царапают ноги даже сквозь чулки.

– По дорожке было бы быстрее, – огорченно бурчит под нос Илавин, но упрямо продолжает идти вперед.

– Да, Лави, было бы. Но тогда ты бы не злилась так очаровательно.

– Прекращай, – устало вздохнула девушка, перепрыгивая через небольшую канаву. – Ты ведь все знаешь…

– Знаю что? – веселясь, спросил юноша.

– Что нам надо думать об учебе, – буркнула Илавин, хотя сказать хотела совсем другое.

Щеки залил предательский румянец смущения, девушка упрямо закусила губу и посмотрела на лучшего ученика магического колледжа.

– Ой, да всем о ней надо думать. Послушай этих стариков еще, так кроме магии в мире ничего нет! Вокруг нас чудеса, но мы не замечаем их, ведь в нашей жизни должна быть только учеба. А что дальше? Ее вытеснит работа, а потом хоп! И старость незаметно подкралась, а мы так ничего и не увидим, так ничего и не сделаем! – Раульфан нагнулся, резким движением сорвал небесно-голубой цветок с пятью лепестками и вставил в распущенные волосы Илавин. – Лави… Тебе идет.

Девушка фыркнула в ответ, но неожиданный подарок не убрала.

– Мне все идет. Как ты можешь понять что угодно, так мне все к лицу, если верить слухам.

– Они, как всегда, преувеличивают и преуменьшают. Впрочем, мы уже почти пришли, – он оглянулся, словно проверял, не идет ли кто-нибудь следом.

– Прячемся как мелкие воришки. Что ты задумал, Ран? Мне это не нравится, у меня плохое предчувствие, – обеспокоенно ворчала Илавин, входя под сень дубовой рощи.

Прохлада неприятным плащом легла на плечи, Илви поежилась, но продолжала упрямо шагать вперед. Через сотню шагов они доберутся до своего маленького убежища, и можно будет отогреться.

– Да ничего я не задумал, – неуверенно ответил Раульфан.