Нечем дышать - Эми Маккаллох

с удовольствием скушали. — Если б ты прочитал пост, а не таращился на меня, то узнал бы, что таким вот образом я радовалась, что выжила. Здесь я такое не планирую.

— Это самая опасная вершина, на которую ты поднималась? — спросил Зак.

— Нет. Северный склон Эйгера[15]. Это был единственный раз, когда я позвонила своей маме, чтобы попрощаться — думала, что мне конец.

— И она после этого отпускает тебя? — спросил Грант.

Элиз пожала плечами.

— У нее нет выбора. Я все равно пойду. Горы — это моя жизнь.

— Знаю, что ты имеешь в виду, — сказал Зак. — Не представляешь, через что я прошел на Аляске, на Денали…[16] Признаюсь только, что она изменила меня. И с тех пор я возвращаюсь за бо́льшим.

Сесили заерзала. Ей не хотелось слушать истории о гибели и несчастных случаях в горах. Но это, казалось, было любимой темой альпинистов. Они словно стремились перещеголять друг друга в опасных ставках.

На ее предплечье легла чья-то рука. Это оказался Мингма.

— Ты в порядке?

Сесили выдавила из себя улыбку.

— В деревне есть на что посмотреть? Я бы с радостью прогулялась.

— Да, в нескольких минутах отсюда есть монастырь. А если хочешь погулять подольше, можешь пойти к озеру; оно не очень далеко, называется Бирендра. Его питает ледник Манаслу.

— Похоже, это то, что нужно.

— Когда выйдешь из чайной, поверни налево и следуй по тропе. Ты не пройдешь мимо. Но будь осторожна: когда камни мокрые, на них легко поскользнуться.

Сесили доела блинчики, извинилась перед всеми и встала из-за стола. За ней следовал только взгляд Мингмы. Остальные были слишком увлечены байками о покорении больших вершин.

6

Во дворе взвешивали их дорожные сумки, которые требовалось распределить между носильщиками и ослами. Восхождение — это нечто большее, чем опасное приключение. Для решения связанных с логистикой вопросов требуется чуть ли не военное планирование.

Следуя инструкциям Мингмы, Сесили шла мимо ярко покрашенных домиков с низкими стенами по дорожке, вымощенной плоскими гладкими камнями. Погода стояла прекрасная, и хотя вершину Манаслу скрывали облака, силуэты других гор были видны четко. Эти пики были слишком маленькими, чтобы заинтересовать альпинистов — большинство стояли непокоренными, — но Сесили была потрясена высотой и дикой красотой полосчатых горных формирований. Интересно, каково это — жить под сенью таких громадин? Когда тебе постоянно напоминают о твоем месте в этом мире?

Кое-где камни на тропе перемежались с участками размокшей земли. Сесили остановилась, чтобы погладить маленьких пушистых собачек, бежавших за ней по пятам всю дорогу от деревни. Вдоль тропинки тек ручей. Его мирное журчание служило приятным звуковым сопровождением.

Вскоре она дошла до ряда молитвенных мельниц мани — вращающихся бронзовых цилиндров с вычеканенными на них мантрами. Согнутая возрастом монахиня в коричнево-ржавой шали обошла все мельницы по часовой стрелке и раскрутила их. Сесили колебалась: ей хотелось повторить действия женщины, но она опасалась, что это будет непочтительно по отношению к местным. А может, непочтительным будет пройти мимо, не раскрутив мельницы?

Сесили чувствовала, что лучше раскрутить. Она подошла к ближайшему барабану и толкнула его, надавив на маленькую деревянную ручку. Барабан с грохотом прокрутился. Затем перешла к следующему, потом к следующему… Сесили молилась, пока последний барабан не замедлился. Внутренний голос подсказывал, что подойти сначала к мельнице было правильным решением.

Монахиня повернулась и улыбнулась ей. Сесили приветственно склонила голову. Своим морщинистым лицом женщина напомнила ей бабушку. Она не навещала бабушку с тех пор, как та переехала в Суджоу. И страшно сожалела о том, что не увиделась с ней хотя бы раз перед смертью.

Из всех людей, появлявшихся на ее жизненном пути, только бабушка была источником комфорта и любви. Когда Сесили плохо сдала выпускные экзамены в школе, дед прочитал нотацию, а мать заставила писать в университеты письма с мольбой выделить ей место. И только бабушка сидела с ней и учила готовить цзяоцзы[17], ее любимое блюдо. «Вот так ты и научишься подбадривать себя и не падать духом», — говорила най-най[18].

Сесили получила степень по английской литературе, но после окончания учебы перескакивала с одной работы на другую, так и не найдя своего места. За долгие годы она налепила горы пельменей. Пельмени на отказ дать интервью. Пельмени на разрыв отношений. Пельмени на «отсутствие денег до зарплаты, но, к счастью, у меня есть немного замороженных пельменей».

Сесили улыбнулась, вспоминая об этом. Бабушка гордилась бы ею. Она была сильной женщиной, которая приехала в Соединенное Королевство с десятью фунтами в кармане, практически не зная английского. И вот ее внучка собирается штурмовать одну из высочайших вершин мира… Най-най бы порадовалась этому. «Полагайся только на себя, Сеси».

Монахиня заговорила — Сесили сожалела о том, что не понимает ее. Слова сопровождались радушной улыбкой, поэтому она опять склонила голову.

— Монастырь?

Монахиня махнула рукой в сторону обшарпанного здания.

— Даньябад, — неуверенно сказала Сесили по-непальски.

Монастырь был закрыт, здание находилось на ремонте. Чуть в стороне она заметила указатель к озеру: «Бирендра Таал».

Сесили решила пойти туда — времени было достаточно.

Тропа вокруг монастыря заросла, в земле были глубокие дыры — вероятно, для фундамента будущего здания. Сейчас же эти дыры представляли собой ловушки для альпинистов, ужасно боявшихся подвернуть ногу перед восхождением. Сесили вспомнила о предупреждениях Мингмы и стала ступать очень осторожно.

В лесу, когда деревня исчезла из виду, тропа была уже не такой опасной. Поднимаясь все выше и выше, Сесили перешла по перекинутым бревнам несколько ручейков. Постепенно лес стал редеть, отступая перед голыми скалами и осыпями. Сесили перебралась через небольшое скопление валунов и неожиданно увидела внизу озеро. Зрелище было настолько прекрасным, что у нее перехватило дыхание. Ярко-голубая поверхность Бирендры сверкала, а за ним в облака упиралась гора. С утесов каскадами обрушивались водопады, на Манаслу громко трещал и ворочался ледник. Сесили стала спускаться вниз, к берегу, осторожно ступая и обходя груды камней. Сдвинувшиеся при этом обломки покатились следом, так и норовя попасть ей в голову.

Даже подножие горы таило в себе множество опасностей.

Озеро так и манило к себе. Сверкающая гладь воды была спокойна, на фоне белых прибрежных камней казалась бледно-бирюзовой. Сесили опустилась на колени и сунула руку в воду. Ледяная.

— Зайдешь?

При звуке низкого мужского голоса сзади она подскочила. Обернулась и с облегчением выдохнула. Это был Ален. В его очках отражалось озеро, с плеча свисал рюкзак.

— Ох, я не хотел напугать тебя. — Он подал ей руку.

Сесили с улыбкой оперлась