Эти бессмертные - Вадим Проскурин

— Что за черт, — пробормотал Павел, и глюк рассеялся.

Павел помотал головой из стороны в сторону. Вроде все нормально. Однако нервы надо успокаивать, а то, того и гляди, крыша совсем съедет. Впрочем, как тут успокоишь нервы, когда «Саммон» не хочет продлевать договор, а всякие уроды на своих недоджипах…

Павел не успел додумать эту мысль до конца, потому что к «Лексусу» подошел мент и стал рассматривать повреждения. Павел поспешно вылез из машины.

— По Ленинградке, значит, ехали? — спросил мент, оторвавшись от увлекательного зрелища.

— Да, по Ленинградке, — подтвердил Павел. — Ехал в правом ряду, никого не трогал, и тут этот выскакивает…

Мент неопределенно хмыкнул.

— Этот выскакивает, значит, — повторил он. — Теряет управление на гололеде и скользит вдоль вашего борта справа налево, правильно?

— На каком еще гололеде? — не понял Павел. — Май месяц на дворе.

— Вот и я удивляюсь, на каком гололеде. Понимаете, какая штука, гм… — мент взглянул в заявление, — Павел Иванович, ваши объяснения не соответствуют картине повреждений автомобилей. А объяснения второго участника как раз соответствуют. Есть подозрение, что вы пытаетесь ввести правоохранительные органы в заблуждение. Суд назначит экспертизу, она это подозрение или подтвердит, или опровергнет. Мне пока кажется, что она его подтвердит. Что будем делать, Павел Иванович?

Павел уже знал правильный ответ на вопрос «Что будем делать?». На этот вопрос надо отвечать вопросом.

— Сколько? — спросил Павел.

Мент издевательски ухмыльнулся.

— А это не ко мне вопрос, — сказал он. — Я всего лишь капитан милиции, а на «Аутлендере» ехал полковник. Поговорите с ним, объясните ситуацию, он, наверное, войдет в положение. Впрочем, если вы уверены, что правы…

Не закончив фразу, мент отвернулся и неторопливо зашагал прочь. Павел уставился в пространство невидящим взглядом, и тут его снова посетил глюк. Снова тот же длинноволосый мужик, только теперь вокруг него проявился фон, и стало видно, что стоит он на каменном полу, покрытом неясным геометрическим узором, и на этом полу разложены в живописном беспорядке какие-то цветы, кости…

Павел выругался. Глюк не проходил. Павел выругался еще раз, более витиевато, и потряс головой. Глюк прошел. Павел выругался в третий раз и пошел к «Аутлендеру». Черт возьми этого дрыща, он, оказывается, мент, да еще и полковник! А по виду — лох лохом, надо же было так ошибиться…

Нет, не зря его посетила та бестолковая мысль, то воспоминание о прошлом! Это подсознание предупреждало, Павел читал про такие случаи, разум еще не понимает, что происходит, а подсознание уже все поняло и предупреждает скрытыми образами. Только когда разум наконец понимает, что хотело сказать подсознание, обычно бывает уже поздно. Как сейчас, например.

Павел подошел к «Аутлендеру», очкарик опустил водительское стекло и вопросительно уставился на Павла.

— Я… это… — замялся Павел. — Я не прав был.

Очкарик кивнул, ожидая продолжения.

— Я… я заявление перепишу, — продолжил Павел. — Я даже не знаю, бес попутал…

Очкарик снова кивнул.

— Так вы не возражаете? — спросил Павел.

Очкарик мерзко улыбнулся.

— Не возражаю, — сказал он. — На суде второе заявление будет очень кстати.

Павел почувствовал, как внутри что-то похолодело и сжалось.

— На каком суде? — спросил он.

Очкарик снова улыбнулся, еще более мерзко.

— Вас будут судить, — сообщил он. — Номер статьи я сейчас не назову, я не юрист, я руковожу техническим подразделением. Может, мошенничество, может, заведомо ложные показания, может, что-нибудь еще в том же духе. И это правильно, вор должен сидеть в тюрьме.

— Я не вор! — возмутился Павел.

Очкарик расхохотался.

— Ага, не вор, как же. Пришелец с Кавказа на «Лексусе» — не вор? Ну-ну.

— Я не пришелец с Кавказа! У меня просто вид такой, я на самом деле русский.

— Конечно, русский, — кивнул очкарик. — Кто же спорит. По второму пункту, стало быть, возражений нет?

— По какому второму пункту? — не понял Павел.

— Что вор.

— Да иди ты! — закричал Павел, развернулся и пошел прочь.

Его преследовал издевательский смех очкарика.

Павел понимал, что совершает жуткую, непростительную ошибку. Он попал, очень серьезно попал, вряд ли его реально будут судить, но взятки давать придется. Дешевле всего было бы замять дело на месте, дать очкарику пару сотен зеленых… хотя парой сотен он не удовлетворился бы… Ну и пошел он со своими аппетитами, козел! Можно вообще встать в позу оскорбленной невинности, дескать, знать ничего не знаю, а экспертиза купленная. Или самому купить экспертизу, обратиться хотя бы к Роману Решке, если он еще не сел. Ромка за полкосаря зелени любые царапины сделает, ни одна экспертиза не придерется. Все будет хорошо.

Павел завел мотор, пристегнулся, включил фары и стал выезжать со стоянки. Краем глаза он отметил, что очкарик по-прежнему сидит в своей помойке и смотрит ему вслед. Ну и пусть смотрит, сыч.

«Лексус» выехал на дорогу, Павел надавил газ и вдруг увидел, как на окружающий пейзаж накладывается лицо того самого мужика с длинными волосами. Оно проявилось прямо из воздуха и висело над дорогой, как привидение. Павел помотал головой и убедился, что лицо перемещается вправо-влево вместе с направлением взгляда. Не смотреть на него никак невозможно, чисто технически невозможно.

— Да что это за песец, что за глюки вообще! — возмутился Павел. — Не пил ведь с утра! Ни черта не понимаю! Ты кто вообще?

Привидение зашевелило губами, и Павел услышал слова. Они прозвучали негромко и как-то глухо, но в то же время очень отчетливо. Полупрозрачный человек говорил не по-русски, не по-английски и не на иврите, но Павел сразу понял, что он сказал. Он сказал:

— Пора заканчивать.

— Это точно, — согласился Павел. — Пора заканчивать. И так уже слишком много геморроя для одного дня. Сгинь, нечистый!

Нечистый сгинул.

Павел рассмеялся, немного истерично, и включил радио. Заиграл рок-н-ролл, «Люсиль» в исполнении Deep Purple, такое редко услышишь по радио. Павел скосил глаза на магнитолу и увидел, что в той строке, в которой обычно отображается название радиостанции, написано «АДЪ». Именно так, по-русски и с твердым знаком на конце. Несколько секунд Павел бессмысленно таращился на эту надпись, а затем перевел взгляд на дорогу.

Он нажал на тормоз изо всех сил. Ожила АБС, педаль заскрежетала и затряслась под ногой, глаза Павла расширились, он смотрел на быстро приближающуюся ярко-оранжевую корму бензовоза и понимал, что не успевает затормозить. Резко выкрутил руль вправо (лучше влететь в столб, чем в бензовоз, заруливающий на заправку), колесо ударило в высокий бордюр, машина подпрыгнула, врезалась в фонарный столб углом бампера и отразилась влево, как бильярдный шар отражается от бортика.