Кровавое наследие - Ричард Кнаак

Она посмотрит, как пойдут дела с командующим и Ксазаксом.Если покажется, что тот или другой по-прежнему действуют в её интересах,Галеона уж постарается сместить равновесие в свою сторону. Злорадный, заполучивлаты, наверняка свяжется с её теневым партнёром. Однако если магические доспехидостанутся Ксазаксу, поистине будет правильно последовать за ним.

И ещё остаётся возможность использовать незнакомца. Егонаверняка легко можно водить за нос, указывая, что делать. Он, в отличие отдвух других, представляет собой не риск, а благоприятную возможность.

Да, Галеона намеревалась следить за простофилей радисобственной выгоды. Он куда лучше будет воспринимать её страстные желания, чемчестолюбивый и слегка тронутый военачальник, — и уж наверняка солдат куда менееопасен, чем демон.

Кровь.

— Ради всего святого, Норрек? Что ты делаешь?

— Норрек. Друг мой. Возможно, тебе надо снять эту перчатку.

Кровь.

— Проклятье! Проклятье!

— С-сэ-эдан! Его кисть! Руби… Повсюду кровь.

— Норрек! Ради бога! Моя рука!

— Норрек!

— Норрек!

Кровь тех, кто был ему ближе всех…

— Не-е-е-е-ет!

Норрек вскинул голову и закричал, не осознавая, что очнулся.Оплеуха знобящего ветра полностью привела его в сознание, и только сейчас онощутил нарастающую боль в правой щеке. Не раздумывая, он приложил к ней ладонь.

Холодный металл погладил кожу. Недоумевая, Норрек взглянулна свою руку — руку в малиновой латной перчатке, пальцы которой были в чём-токрасном.

Кровь.

С содроганием солдат вернул руку к щеке, на этот разприкоснувшись к собственной плоти лишь одним пальцем. Путём осторожногоисследования Норрек обнаружил три кровоточащие раны, три борозды на коже, будтоследы когтей какого-то дикого животного.

— Норрек!

Вспышка памяти — и дрожь пробежала по спине ветерана. ЛицоСэдана, искажённое паникой, какой Норрек не видел даже в разгар самой свирепойбитвы. Умоляющие глаза, раскрытый рот, из которого больше не вырываются слова…

И рука Сэдана… яростно и отчаянно царапающая лицо друга.

— Нет…

Этого не может быть. Память врёт.

Ещё один образ.

Фаузтин на полу гробницы, на камнях лужа крови, текущей изрваной дыры, бывшей когда-то горлом Вижири.

Колдун, по крайней мере, умер относительно быстро.

— Нет… нет… нет…

Ужасаясь всё больше и больше, полуобезумевший солдат,шатаясь, поднялся на ноги. Вокруг маячили высокие холмы, можно даже сказать —горы, небо едва тронули первые рассветные лучи. Местность совершеннонезнакомая. Ни одна из этих возвышенностей даже отдалённо не напоминает пик,внутри которого друзья нашли гробницу Бартука. Норрек неуклюже шагнул вперёд,пытаясь вернуть прежнюю выправку.

Каждое движение сопровождал тревожный скрежет.

Норрек опустил глаза и обнаружил, что не только его рукиоблачены в металл.

Доспехи. Куда ни кинь взгляд, Норрек видел лишь одинаковыекроваво-красные железные пластины. Он думал, что увиденное им только что поужасу не сравнится ни с чем, но один лишь вид собственного тела едва непогрузил когда-то выносливейшего солдата в полнейшую панику. Руки, грудь, ноги— всё исчезло под тёмно-красными латами. Какая нелепость — Норрек вдобавокобнаружил, что влез в древние, но вполне прочные кожаные сапоги Бартука.

Бартук. Кровавый Полководец. Бартук, чья чёрная магия,очевидно, спасла беспомощного солдата ценой жизней Сэдана и чародея.

— Будь ты проклят! — непонятно кому крикнул Норрек, вновьопуская глаза на свои руки и срывая перчатки.

Он дёргал изо всех сил, сперва левую, потом правую, ножелезные перчатки соскользнули не больше чем на дюйм и, казалось, словновцепились в руки.

Солдат заглянул внутрь, за краги, не увидел никакой помехи ипопробовал ещё раз — но латные перчатки опять не подались. Хуже того, споявлением первых лучей солнца Норрек увидел, что не одна только кровь из егорасцарапанной щеки оставила пятна на металле. Каждый палец, да и сами ладонивыглядели так, словно их окунули в густую ярко-красную краску.

Но краска эта отличалась от цвета доспехов.

— Фаузтин, — пробормотал воин. — Сэдан…

Взревев в исступлении, Норрек с грохотом обрушил кулак наближайший камень, страстно желая сейчас раздробить себе все кости, если этодарует ему спасение. Однако вместо этого распался валун, а единственное, чтоощутил Норрек, — чудовищная пульсация во всей руке.

Он упал на колени:

— Не-е-е-ет…

Ветер взвыл, будто издеваясь над человеком. Норрек непошевелился — голова опущена, руки безвольно висят по бокам. В мозгу вспыхивалиобрывки того, что произошло в гробнице, и каждый добавлял красок в дьявольскуюсцену. Сэдан и Фаузтин, оба они мертвы… мертвы от его рук.

Содрогнувшись, Норрек поднял голову. Нет, не совсем от егорук. Это сделали проклятые перчатки, одна из которых спасла его от дьявольскихстражей. Норрек все ещё винил себя в смерти товарищей, ведь, возможно, что-тоизменилось бы, сними он первую перчатку сразу, ведь сам он никогда бы непогубил друзей.

Должен быть способ избавиться от этих перчаток, даже еслипридётся отдирать их вместе с кожей.

Преисполнившись решимости сделать что-нибудь, бывалый боецвновь поднялся, пытаясь лучше разобраться в обстановке. К несчастью, ничегонового он не увидел. Горы да холмы. На севере раскинулся лес. Никаких признаковжизни, ни малейшей струйки дыма вдалеке.

И ничто не напоминает пик, заключивший в себя могилуБартука.

— В каком аду… — Он резко оборвал слова, совершенно не желаяупоминать столь тёмное и предположительно вымышленное царство.

Даже будучи ребёнком, а тем более — солдатом, Норрек неслишком верил во всяких демонов и ангелов, но ужас, частью которого он стал,несколько изменил его мнение. Существуют или нет демоны и ангелы на самом деле,Кровавый Полководец уж точно оставил после себя чудовищное наследие, —наследие, от которого Норрек надеялся освободиться как можно быстрее.