Наемник - Максим Шейко

От тотального уничтожения остроухих спас случай. Или закономерность — тут как посмотреть. Легендарный вождь орков, которого ряд уважаемых жрецов позднее на полном серьезе считал живым воплощением Илагона на земле, что кстати нашло свое отражение в культуре и искусстве империи, где изображениям этого грозного бога часто придавали вполне узнаваемые орочьи черты, заработал свою жутковатую славу не просто так. Даргх-Кхан не посылал воинов на смерть, а вел их за собой. До поры до времени это сходило ему с рук, но однажды везение все же кончилось. "Ужас с востока" получил стрелу в пах и спустя четырнадцать дней отправился в страну вечной охоты. Орочьи предания утверждают, что стрела была отравленной, но я скорее поверю в обычный сепсис.

После гибели предводителя казавшаяся несокрушимой махина орды мгновенно распалась на десятки враждующих племен, стремящихся унаследовать славу и власть Величайшего. Эльфы получили возможность перевести дух. А затем в дело вмешались люди. Что тут сыграло решающую роль: эльфийские деньги и дипломатия или извечное стремление к экспансии, теперь уже вряд ли выяснишь, но результат известен. Объединенными усилиями людские и эльфийские рати повернули волну орочьего вторжения вспять. Причем у эльфов к тому времени дела были уже настолько плохи, что они вынуждены были набирать в свою армию людей-колонистов, пребывавших у них ранее на положении бесправного быдла и не имевших права носить оружие страшнее кайла или мотыги.

Дальше все шло по накатанной. Орки, отброшенные обратно в дикие степи, еще лет сто пытались воссоздать орду и повторить на бис своё разрушительное нашествие на закатные страны. В итоге бесконечные усобицы унесли больше жизней, чем сам великий поход. В братоубийственной войне бесследно исчезали целые племена. Народные предания степняков гласят, что по землям, являющимся ныне приграничными, можно было ехать неделями, так и не встретив признаков жилья.

Эльфам пришлось еще хуже. Восточные и центральные земли империи превратились в пустыню. Мор, голод и внутренние конфликты нанесли едва ли не больший урон, чем нашествие орков. Экономическая и военная мощь империи оказалась безнадежно подорвана. Центральная власть была полностью дискредитирована чередой военных поражений и не прекращающейся чехардой со сменой правящих династий. На этом фоне выступление людей, поддержанных восстанием многих человеческих полков эльфийской армии, явилось настоящей катастрофой.

Сил на противостояние новой угрозе у обескровленной империи уже не было. В результате очередной эльфийский правитель практически без боя уступил огромные территории, а заодно и императорский титул будущему Рейнару первому, который поспешил присвоить новообразовавшемуся государству свое имя.

Последующие века прошли под знаком беспрерывной людской экспансии. Вырвавшись из клетки своих благодатных, но перенаселенных владений, человечество с азартом принялось осваивать бывшие эльфийские угодья. Новые государства возникали как грибы после дождя, чтобы тут же сгинуть, будучи поглощенными своими более удачливыми соседями. Империя, заложенная Рейнаром, неуклонно расширялась на север, восток и запад, подминая независимые королевства и оттесняя остатки эльфов к берегам Закатного океана.

Система начала постепенно возвращаться в состояние равновесия около трех веков назад. Орки и эльфы понемногу восстановили свои силы и стали подумывать о реванше. Разобщенные людские королевства, оставшиеся к тому времени только на северных рубежах империи Рейнар, сплотились в Северную лигу. В то же время императоры вынуждены были тратить немало ресурсов на противодействие набирающим силу центробежным процессам в своих собственных владениях. В итоге границы обрели, наконец, некоторую стабильность. Эпоха великого переселения народов окончилась, и начался очередной золотой век цивилизации с обязательным расцветом наук, искусств и ремесел, а также прочими сопутствующими факторами, вроде падения нравов и поругания исстари сложившихся общественных устоев.

Результаты этого длительного застоя я и наблюдал сейчас вокруг. Хотя опыт земной истории подсказывает, что интересные времена имеют поганую привычку повторяться, причем в самый неподходящий момент. И как бы мой визит в Вангард не стал прологом такого возвращения.

Столица Арленвайла встретила меня теплым грибным дождем, который прибил пыль, освежил воздух и слегка сполоснул улицы Вангарда. Не то чтобы тут такая уж грязища была, но небольшая влажная уборка явно пошла на пользу.

Вообще-то в империи за чистотой населенных пунктов худо-бедно следят, хоть и без фанатизма. Обычно этим занимаются постояльцы городской тюрьмы под присмотром пары-тройки стражников. К тому же для помоев имеются сточные канавы, а в городах покрупнее главные улицы, как правило, стараются замостить камнем. Ну и для жителей, мусорящих слишком уж явно, предусмотрены довольно солидные штрафы. Те же, кто не в состоянии их оплатить, имеют хорошие шансы пополнить ряды арестантов и отправиться бороться за чистоту уже своими собственными руками. Вангард в этом отношении ничем от имперских городов не отличался. Да он и вообще мало чем отличался, если уж на то пошло.

Прямо на въезде, едва преодолев ворота, где мне пришлось оплатить обычную в таких случаях пошлину (даже такса была вполне "имперской", разве что монеты местной чеканки), я повстречал команду зэков-ассенизаторов, старательно чистивших лопатами замулившуюся сточную канаву под присмотром парочки ленивых правоохранителей в пожмаканной форме. Дальше довольно широкая Королевская улица, почти не петляя, вела через ремесленные кварталы в "верхний город" — обиталище знати, наиболее богатого купечества и прочих сливок столичного общества. Дома тут были солидней, архитектура вычурней, а фасады и шпили многих построек украшали гербы и флаги.

Храм Сатара располагался в самом престижном месте — на Королевской площади (к которой вела Королевская улица) напротив королевского дворца. Фантазией местные жители явно не блистали, в остальном же — город, как город. Разве что своеобразное сочетание столичной помпезности с общей провинциальностью создавало довольно интересный диссонанс. Ярким примером этой двойственности являлось обиталище всеведущего с великолепной мраморной статуей Сатара напротив центрального входа, живо напомнившей мне роденовского мыслителя, и разноцветной крышей, где красные латки новой черепицы выделялись яркими пятнами на фоне потемневшей и испятнанной мхом старой.

Визит к предстоятелю прошел на удивление гладко. Переговорив с первым из попавшихся служителей, я добился того, чтобы меня проводили к жрецу, а уже с его помощью, продемонстрировав предварительно письмо с печатью посланца капитула, добрался до главы храма. Благообразный представительный мужик аристократической внешности в возрасте хорошо за сорок встретил меня в своем личном кабинете, упрятанном где-то в глубине храмовых построек. Приняв у меня из рук послание, наместник Сатара в Арленвайле придирчиво изучил печать, уточнил:

— На словах что-то велено передать?

— Нет.

— Хорошо. Брат Рунигар проводит тебя.

Ну что ж, ожидаемо. Я вышел за дверь и проследовал за молчаливым служителем по череде коридоров и лестниц в какую-то комнатушку наподобие кельи без окон, зато с топчанчиком, столом и табуреткой. Хм, как-то она подозрительно смахивает на тюремную камеру… Однако толком разгуляться моей паранойе не дали — едва я закончил осмотр своего временного пристанища и развалился на койке, собравшись с толком использовать представившуюся возможность спокойно поваляться, как в дверь моей кельи негромко постучали. Всё тот же служитель жестом предложил следовать за собой, и только что проделанный путь по тёмным коридорам повторился в обратном порядке.