Нежная отравительница - Арто Паасилинна

Пока Линнеа спала, утомленная событиями последних дней, в Тёёлё в Хельсинки, ночь наступила и в Хармисто. Полицейские нажрались жареной свинины, и охранять порядок на пустом хуторе им надоело. Патруль удалился с места происшествия, констатировав, что подозреваемых нарушителей порядка задержать не удалось, несмотря на активный розыск.

Когда полицейская машина исчезла из виду, прятавшиеся в лесу злоумышленники выползли из темного ельника злые, как тролли, и голодные, как волки. Они тут же набросились на остатки поросенка, оставленные полицейскими на вертеле над потухшим костром. Вскоре от порося остались одни обглоданные кости. Хулиганы разбросали их по двору: часть попала на крышу дома. Оставшуюся горчицу размазали по окнам. Поскольку больше никакого интересного занятия не нашлось, взбешенные негодяи отправились пешком к лавке. Там они разбудили лавочника и заставили вызвать им такси.

Поджидая машину, они заметили на заднем дворе кошку Линнеи, поймали ее и забили до смерти о бак с бензином. Лавочник заперся в доме, но вызвать полицию не отважился. Когда приехало такси и забрало хулиганов, он вышел из дома и убрал останки кошки. Ему было жаль свою старую покупательницу Линнею Раваску. Похоже, вдова поступила недальновидно, позвонив в полицию. В нынешние время не стоит многого ждать от правосудия.

Ночью Линнею Раваску разбудил кошмар. Ей показалось, что она по-прежнему в своей постели на хуторе, и старушка зарыдала от страха, но затем она увидела светлые занавески на большом окне, совсем не таком, как в ее избушке. Линнеа включила ночник и с облегчением констатировала, что она в городе, далеко от Хармисто, в безопасности, в доме хорошего человека. Линнеа облачилась в халат, на цыпочках пробралась в библиотеку и достала последний том энциклопедического словаря. Открыла букву «я» и начала читать статью под выделенным жирным шрифтом заголовком «Яд»:

1. биол. Чуждое для живых существ вещество, которое даже при малых дозах вызывает серьезные нарушения в организме, сильные отравления, которые в некоторых случаях приводят к смерти. См. Смерть.

Линнеа Раваска долго читала сей опус, после чего на лице ее появилась хитрая улыбка. Она закрыла книгу и вернулась в постель. Впервые за долгое время на лице ее было написано счастье. Она возьмет судьбу в свои руки.

Кауко Нююссёнен, Пертти Лахтела и Яри Фагерстрём вернулись в Хельсинки после насыщенной событиями поездки в баню в Сиунтио. Собственно говоря, ни у кого из них не было своего жилья, если не считать таковым подвал, который Кауко Нююссёнен снимал на улице Ууденмаанкату. Официально место это для жилья не подходило, там не было туалета, только свет и кран с холодной водой. В раковину можно было пос-сать, если встать на табуретку, но по более серьезной нужде приходилось бегать в туалет ночного бара по соседству. Время от времени Нююссёнен ночевал в подвале, но обычно ему удавалось устроиться на ночь у приятелей. У Перы Лахтелы, например, была добросердечная подружка, некая Райя Ласанен, повариха, у которой была однокомнатная квартирка на улице Ээкрикинкату. Райя, или, как ее называли, Райкули, была пухленькой молодой женщиной, одного с Перой возраста, родом из Сяюнятсало, но с небольшой задержкой в умственном развитии. Слабоумной ее назвать было нельзя, но уж очень она была простовата. Пере дозволялось приводить на ночь приятелей, в основном, это были, конечно, Каке и Яри.

Парни проторчали в квартире пару дней, залечивая синяки, полученные во время поездки, и восстанавливая понесенные потери. Из магазинов Яри спер три пары брюк и рубашек взамен порванных в лесу. Како Нююссёнен же получил свою законную пенсию, выплачиваемую ему социальным фондом два раза в месяц. Для этого ему, правда, пришлось смотаться в Каллио* и постоять в очереди, но 1893 марки того стоили. Пера тоже получил свое социальное пособие в размере тысячи марок в месяц плюс надбавку как «питающемуся вне дома». Эти двое получали пособие от государства, Яри же существовал на законное пособие по безработице: он несколько месяцев проработал зимой на бензоколонке в Лауттасаари.[3]Трудовые отношения пришлось разорвать из-за нелепого недоразумения, связанного с учетом товаров, продававшихся на бензозаправке. Яри вышвырнули, но в полицию дело передавать не стали. Таким образом гарантировав ему стабильный доход в размере около сорока пяти марок в месяц.

В качестве помощницы повара в ночном баре в Рускеасуо хозяйка квартира Райкули зарабатывала три тысячи марок в месяц, большая часть из которых уходила на плату за квартиру. При таком положении дел она не могла постоянно помогать деньгами своему сердечному другу Пертти Лахтеле, как бы ей того не хотелось.

Сейчас троица играла на хате в карты. На столе стояли пиво и дешевое красное вино. Все трое пребывали в мрачном расположении духа. Воспоминания о поездке в Сиунтио и полицейском патруле были еще свежи в памяти. Тот факт, что Линнеа могла натравить на них полицию, не давал им расслабиться и наслаждаться жизнью. Единодушно друганы в который раз сошлись во мнении, что чем старше баба, тем она хитрее и наглее. Линнеа Раваска была самым ярким примером такой подлой старой бабы.

Помимо полковницы и мусоров, горечь вызывало и царившее в обществе неравноправие. Разве это справедливо, что какая-то старуха получает в месяц пять тысяч марок только потому, что она была женой полковника? Тогда как Каке не получал и малую долю того, что платили тетке! Нююссёнен знал, что в Финляндии есть и такие счастливчики, которым платят пенсию по десять штук в месяц. Чем Каке заслужил такое мизерное пособие? Да разве можно вообще сравнивать образ жизни старухи и молодого мужчины? С какой стати тощая беззубая Линнеа получает пенсию в сто раз больше, чем молодой мужчина в расцвете сил, которому нужно хорошо питаться! Не говоря уже о других расходах. Каке не какой-нибудь там пенсионер, доживающий свои дни в деревенской глуши. Жизнь молодого здорового мужчины в огромном городе чрезвычайно дорого обходится и включает в себя вынужденные расходы на путешествия, ночевки в разных местах и питание в ресторанах, поскольку у Каке не было собственной квартиры с кухней, не говоря уже о жене, которая могла бы ему готовить. Линнеа могла пойти в лавку хоть в ночной рубахе, ей бы никто и слова не сказал, но в Хельсинки одежда стоила офигенных бабок. О том, чтобы этого мизерного пособия хватило на выпивку и сигареты, можно было даже не думать!

Разница в доходах и расходах Каке и Линнеи была просто вопиющей.

А стоило в этой стране нуждающемуся человеку прибрать к рукам краюшку хлеба, как на него тут же наседали легавые. Нет, определенно, Финляндия — полицейское государство, а уровень социального обеспечения сравним разве что с каменным веком.

Пертти Лахтела понимал дело так: винить надо было во всем политиков, особенно коммунистов, это из-за них страна в таком бедственном положении. Пертти помнил, что когда принимались эти убогие законы о социальном обеспечении, при власти были коммуняки. Всем известно, что коммунисты происходят из рабочего класса, а рабочий люд и понятия не имеет о приличных зарплатах. Вот и сделали они пенсии такими же маленькими, какими были у них зарплаты. Именно по этим причинам Пертти всегда голосовал за коалиционную партию.