Как лгать при помощи статистики - Дарелл Хафф

Если ваш источник сведений сообщает и о степени их значимости, у вас будет более ясное представление о том, насколько эта информация заслуживает доверия. Степень значимости проще всего выразить в виде вероятности, как это делает Бюро переписи населения, когда прямо говорит, что в девятнадцати случаях из двадцати их цифры имеют указанную степень точности. Для большинства случаев сойдет все, что не хуже этого пятипроцентного уровня. Для некоторых целей требуемый уровень точности составляет 1 %, а это означает, что в девяноста девяти случаях из ста информация верна. Подобное иногда характеризуют как «практически точные» данные.

Есть еще одного сорта нюанс, который предпочитают не указывать, но его отсутствие способно не меньше дискредитировать заявленные данные. Речь идет о размахе исследуемого признака или диапазоне отклонения от указанного среднего. Часто бывает, что среднее – будь то среднее арифметическое значение или медиана, с уточнением или без уточнения, какого вида это среднее, – представляет собой такое чрезмерное упрощение, что оно даже хуже, чем бесполезно. Ничего не знать о предмете зачастую гораздо лучше, чем знать то, что не соответствует действительности, а малые познания – штука подчас весьма опасная.

Слишком многое в американском жилом строительстве, например, планировалось таким образом, чтобы соответствовать размеру среднестатистической семьи из 3,6 человека. В переводе на язык реальности это означает семью из трех или четырех человек, что, в свою очередь, предполагает необходимость в доме двух спален. А семья такого размера, какой бы «среднестатистической» она ни считалась, в Америке находится в меньшинстве. «Мы строим среднестатистические дома для среднестатистических семей», – говорят застройщики – и пренебрегают большинством семей большего или меньшего размера. Некоторые районы, как следствие, застроены избыточным количеством домов с двумя спальнями, и при этом ощущается нехватка домов для семей как меньшего, так и большего размера. Перед нами тот самый случай статистики, неполнота которой, вводя в заблуждение, оборачивается дорогостоящими последствиями. По данному поводу Американская ассоциация работников здравоохранения высказывается так: «Если мы отвлечемся от среднего арифметического значения и изучим фактический диапазон данного показателя, который этим средним искажается, то обнаружим, что семьи из трех и четырех человек составляют лишь 45 % от общего. 35 % – это семьи из одного или двух человек, а в 20 % семей больше четырех человек».

По каким-то неведомым причинам здравый смысл капитулировал перед точной и авторитетной цифрой в 3,6 человека. Этот показатель чудесным образом перевесил тот факт, что всем известен из личных наблюдений: многие семьи маленькие, а вот больших не так уж много.

Сходным образом мелкие опущенные детали в труде под названием «Нормы развития Гезелла» ввергли в панику папочек и мамочек. Дай только родителю прочитать раздел воскресной газеты, где говорится, что в возрасте стольких-то месяцев ребенку уже полагается сидеть, и он сейчас же примерит это к собственному малышу. И боже упаси, если чадо достигло указанного возраста, но все еще не умеет сидеть – родитель должен заподозрить, что его отпрыск «запаздывает в развитии», «не совсем нормален» или еще что-нибудь столь же жуткое и беспочвенное. А поскольку примерно половина детей к указанному возрасту все еще не научилась сидеть, это сделало несчастными многих и многих родителей. Разумеется, говоря языком математики, их страдания уравновешиваются радостью другой половины родителей, обнаруживших, что у них вполне «развитые» дети. Зато большой вред могут причинить старания несчастных родителей подстегнуть развитие своего ребенка, чтобы он соответствовал норме и больше не считался недоразвитым.

Все это нисколько не бросило тень на доктора Арнольда Гезелла и его методы. Причина погрешности такова: на пути от исследователя к читателю (через руки охочего до сенсаций или невежественного автора) исходные данные отчасти отфильтровываются, а читатель не в состоянии заметить отсутствие кое-каких цифр, испарившихся по ходу дела. Этого недоразумения во многом удалось бы избежать, если бы наряду с показателем «нормы» или среднего значения был бы указан диапазон этой самой нормы. Тогда родители увидели бы, что их дети попадают в пределы нормы и прекратили бы беспокоиться по поводу мелких и ничего не значащих отклонений. Едва ли найдется человек, которого можно было бы считать строго нормальным в каком-то отношении, точно так же, как и сто раз подброшенная монета редко когда упадет решкой и орлом поровну.

Положение еще больше ухудшается, когда «нормальное» путают с «желательным». Доктор Гезелл просто сообщил результаты своих наблюдений. Родители сами, читая книги и статьи, сделали вывод, что ребенок, начавший ходить на день или месяц позже положенного, не иначе как отстает в развитии.

Львиная доля глупой критики хорошо известного (но едва ли внимательно прочитанного) доклада доктора Альфреда Кинси проистекает от того, что нормальное многие восприняли как эквивалент приличного, правильного и желательного. Доктора Кинси обвиняли в том, что он развращает молодежь, сея в неокрепших умах определенного рода идеи, а еще чаще в том, что он объявил нормальными всякого рода распространенные, хотя и не одобряемые обществом формы полового поведения. Но Кинси всего лишь констатировал, что, по его наблюдениям, такие формы поведения обычны, а это и означает «нормальны», однако он не спешил их одобрять. Определять, предосудительны они или нет, никак не входило в сферу деятельности доктора Кинси в том виде, как он определял ее для себя. Вот он и напоролся на нечто, на чем погорело множество исследователей до него: опасно затрагивать крайне щекотливые в глазах общества темы, не объявляя, одобряете вы их или осуждаете.

Мелкие нюансы, о которых нам не сообщают, больше всего способствуют обману тем, что их отсутствие зачастую остается незамеченным. В этом, несомненно, и заключается секрет их успеха. Критики журналистской профессии в том виде, как она практикуется сегодня, сокрушаются, что старый добрый принцип «журналиста ноги кормят» у нынешних не в чести, и мечут стрелы в адрес «вашингтонских кабинетных репортеров», которые живут тем, что, не задаваясь лишними вопросами, покорно переписывают выпускаемые правительством пресс-релизы. В качестве примера журналистики ленивой и бездеятельной предлагаю на ваш суд следующий пассаж из разряда «новые промышленные разработки», обнаруженный в перечне достижений на страницах новостного журнала Fortnight: «…в компании Westinghouse разработали ванну для низкотемпературной закалки, которая позволяет втрое увеличить прочность стали».

Да уж, выглядит прямо как открытие… пока вы не попытаетесь разобраться, что же имеется в виду. И тогда выяснится, что смысл сказанного ускользает от понимания, и уловить его так же трудно, как поймать шарик ртути. Новая ванна, она что, любой тип стали, какой ни возьми, сделает в три раза прочнее, чем он был до обработки? Или она производит сталь, втрое более прочную, чем сталь любого уже существующего типа? Или что она там делает? Такое впечатление, что корреспондент просто переписал некоторый набор слов, не дав себе труда поинтересоваться, что они означают. Ну а от вас ожидают, что вы проглотите новость как есть, без лишних вопросов, и удовольствуетесь иллюзией, что узнали нечто новое. Уж больно это напоминает старое определение лекционного способа обучения: процесс, посредством которого содержание учебника в руках учителя плавно перекочевывает в тетрадь учащегося, минуя сознание обоих.