Я у мамы зельевар - Марина Сергеевна Комарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он, кстати, себя чувствовал прекрасно. Впрочем, не удивительно. Учился в академии, потом работал, снова работал и ещё раз работал. Неоднократно участвовал в защите города от налетов нечисти. Временами у нас случается такая гадость: то черный колдун пошалит, то любитель-некромант поднимет нежить, то ещё что… Весело живем, бодро, скучать не успеваем.
— Почему мы идем через кладбище? — всё же проворчала я, сильнее кутаясь в палантин. — Ведь нам всё равно надо выйти за его территорию.
— Потому что обходная дорога не подходит, — спокойно ответил Айварас, внимательно глядя вперед. — Если мы обойдем, то я не почувствуют нужные нотки для призыва.
— Тоже мне музыкант, — пробормотала я, но тут же прикусила язык, прекрасно понимая, что Айварас профессионал, а мне его как раз и требуется.
Ельнясское кладбище было старым. Настолько старым, что даже не берусь судить, сколько поколений местных здесь захоронено. Тем не менее мы шли через относительно новый участок, поэтому здесь не найти ни старинных склепов, ни скульптурных композиций, характерных для времен до заключения Янтарного союза.
Проходя мимо некоторых могил, я приподнимала фонарь за фигурную ручку, чтобы прочесть фамилии и имена. Качала головой, вздыхала и следовала за Айварасом дальше. Временами Потусторонь зовёт к себе слишком молодых. И никто не знает, суждено ли им потом снова оказаться здесь.
— Что ты там пыхтишь? — не оборачиваясь, поинтересовался Айварас, отбросив на спину серебрящиеся в свете луны волосы на спину.
— Изображаю ёжика. Вдруг мой будущий супруг любит ролевые игры.
Айварас бросил на меня любопытный взгляд:
— А что, есть кандидат?
— Кандидатов мешок и маленькая торбочка! — гордо заявила я и… тут же уточнила: — Но не в мужья.
Он хмыкнул, правда, как-то беззлобно. Несмотря на наши постоянные дрязги, в плане обзаведения семьей, мы имели сходные взгляды. То есть, не строить её с кем попало. Но других пока не на горизонте не мелькало. Возле Айварас постоянно вились влюбленными птичками очаровательные панны, но он прекрасно понимал, что муж-некромант — испытание не для слабонервных. Поэтому и девушка нужна такая, которая не будет падать в обморок при виде скелета в доме и не зеленеть при разговоре и вскрытии захоронения.
Многие панны все же видели в Айварасе красивую внешность и умеренно упитанный кошелек. Для витья семейного гнезда с некромантом этого маловато.
Мы вышли на узкую тропинку, что вилась среди поредевших надгробий. Через несколько десятков шагов виднелась кладбищенская ограда.
— Отлично, идём, — сказал Айварас, ухватил меня за руку и потащил за собой, не дав пискнуть.
Надо ли говорить, что один его шаг — два моих? Там, где ему достаточно сделать одно движение, я скачу козочкой только ради того, чтобы меня не тащили буксире?
— Айварас, подожди! Ай! Ай!
— Как любезно с твоей стороны придумать мне уменьшительно-ласкательное имя, — язвительно заметил братец.
— Та чтоб ты в лужу ляпнулся, а корыта с чистой водой рядом не было!
— Я тоже тебя люблю, дорогая сестра.
В итоге мы все же добрались до нужного места, и я запоздало поняла, почему меня тащили именно сюда. На черном фоне земли белели остатки каменного алтаря, которому было неведомо сколько лет.
Айварас посмотрел на него, судя по всему, остался доволен увиденным и протянул мне руку.
— Ядвига, давай.
Я достала из привязанного к поясу футляру свернутый в трубочку договор. Айварас взял его и быстро развернул. При свете луны и светляковых шаров магическая подпись сверкнула всеми цветами радуги. Хорошая вещь, замечательная. Бумага составлена так, что её может расторгнуть только одна из сторон при взаимном согласии. Такие документы очень хорошо страхуют от всяких неожиданностей. Поэтому я была совершенно уверена в том, что лавку арендую законно. Главное, чтобы сам пан Орбас не подсунул мне фальшивое право собственности.
Я, конечно, не так много видела подобных бумаг, но вроде бы выглядело оно именно так, как надо. Форма была такая же, как у нашей собственности на дом с матушкой.
Айварас аккуратно разложил договор на камне, задумчиво провел пальцем по каллиграфическим завиткам, чуть нахмурился. Я молча наблюдала, затаив дыхание. Очень хотелось сказать, ты мне только не перепорть всё! Я ж потом вовек не докажу, что лавка взята не самозахватом! А мне кормить себя, Мурриса и Сифе удобрения покупать! Хорошо хоть, Жуже корм не надо! Но зато ей надо ленточки! Много ленточек! Ещё немного и перейдет на бусинки, я же вижу, в каком направлении она лежит!
С пальцев Айвараса тем временем начали сбегать мертвенно-зелёные искорки — у всех некромантов магия такого цвета. Они вились, словно дым, сплетались друг с другом, становясь единым целым.
Откуда-то подул ветер, вспенив мою юбку. Я спешно опустила её — не хватало ещё светить на кладбище ножками. Здесь, как нигде, могут оценить «вид снизу». Мы все прекрасно знаем, что умершие уходят в Потусторонь и постоянно здесь не находятся. Но в то же время захоронение — это некая привязка к миру живых, поэтому душа в поминальные дни сюда возвращается. Либо же, не дожидаясь нужной даты, приходит на зов родственников или друзей.
Учитывая, что возле надгробий стояли аккуратные фонарики и сплетенные из веток елей венки, отошедших в Потусторонь не забывали. А значит, с душами разговаривали и те тут крутились.
Кстати, когда Айварас рассказал, что будет делать, я немного напряглась. Мало ли… вдруг пан Орбас жив, здоров, благополучен, а мы его душу позовем через некроритуал? Конечно, дать по шее за подарочек в виде пана Дудоли очень хочется, но вредить здоровью — никоим образом. Я, конечно, ведьма, но не зараза же! Членовредительствовать — последние дело!
Но меня тут же успокоили, что ритуал не несет никаких побочных эффектов. Если вызываемый человек жив, то он просто ничего не почувствует. Показалось, что сказано это было немного с обидой. Мол, за кого ты принимаешь профессиональных некромантов, Ядвига? Фокусников с площади? Шарлатанов кочевых ромралов? У нас техника безопасности, между прочим, засвидетельствована самим королем!
Я сделала вид, что ничего такого не имела в виду. В околонекромантских науках я понимала чуть меньше, чем ничего, поэтому самое умное, что я могла сделать — это таинственно промолчать.
Глаза Айварас вспыхнули зеленым огнем. С ветвей дерева, находящегося неподалёку, вспорхнули птицы, захлопав крыльями. Губы брата дрогнули в неслышном мне призыве. Ни единого слова не разобрать, но вмиг потянуло могильным холодом, а вдоль позвоночника пронеслась ледяная волна.
Я
