Джек Ричер, или Вечерняя школа - Ли Чайлд

– В тот день в Германии находилось около двухсот тысяч американских граждан, – сказал Ричер. – Около шестидесяти тысяч действующих военнослужащих, плюс почти в два раза больше членов их семей и тех, кто недавно вышел в отставку, но не успел вернуться домой. Еще около тысячи гражданских лиц, приехавших в отпуск, и примерно пять тысяч принимало участие в деловых конференциях и заседаниях советов директоров.

– Много.

– Нам необходимо лететь в Гамбург, – сказал Ричер.

– Когда?

– Немедленно.

– Почему?

– Когда-то нам все равно придется туда отправиться. Мы не можем решить нашу проблему на бумаге.

– Агент Уотермен, а вы что думаете? – спросила Синклер.

– Мое мнение зависит от скорости, с которой курьеры переезжают с места на место, – ответил Уотермен. – Мне представляется, что это довольно медленный процесс. Когда наш американец рассчитывает получить ответ? Каков стандартный промежуток времени, требующийся курьеру, чтобы доставить сообщение?

– Примерно две недели, возможно, чуть меньше.

– Не вызывает сомнений, что нам необходимо быть там, когда будет заключена сделка. Но мне представляется, что время у нас есть. Я полетел бы в Гамбург на следующей неделе. Я хочу получить аналитические данные по данной ситуации. Это может сэкономить нам силы в будущем.

– Мистер Уайт?

– Я полагаю, что мне нечего делать в Гамбурге. Какая от меня польза рядом с охотником за людьми и наемным убийцей? Моя епархия – это решение задач на бумаге. И я покидаю Восточное побережье только в случае крайней необходимости, – ответил Уайт.

– Майор Ричер, – обратилась к нему Синклер, – на каких основаниях вы хотите отправиться в Гамбург прямо сейчас?

– На основании слов мистера Рэтклиффа, который сказал, что мы сможем получить все, что потребуем, – ответил Джек.

– Мистер Уайт и агент Уотермен, вы возражаете против того, чтобы майор Ричер отправился в Гамбург один? – спросила Синклер.

– Нет, – сказал Уайт.

– Если он станет придерживаться принципа «не навреди», – заявил Уотермен.

* * *

Одним из преимуществ работы через Западное крыло Белого дома является мгновенный доступ к самолетам и отелям. Через тридцать минут Ричер и Нигли были зарегистрированы на беспосадочный ночной рейс «Люфтганзы» в Гамбург, где их ждали номера в отеле, расположенном неподалеку от интересовавшей их квартиры, в районе, о котором рассказала Синклер, практически в центре города и очень дорогом.

Они провели в Маклине остаток вечера и занимались тем, что по спискам персонала сверяли отчеты о передвижениях с именами. Человек не может управлять танком на восточной равнине и одновременно прогуливаться по Гамбургу. Количество полученных вариантов их удивило и создало ощущение, что они сдвинулись с мертвой точки. Потом стали поступать первые отчеты из Цюриха. Помощник Уайта Вандербильт понял их идею и вызвался поработать допоздна, чтобы сверить все данные, пока они будут лететь в Гамбург, и позвонить им, когда они приземлятся, если ему удастся обнаружить что-нибудь важное.

«Школа кооперации, – подумал Ричер. – Кто бы мог такое представить?»

* * *

Нигли села за руль «Шевроле» Ричера, они поехали в аэропорт и оставили машину на кратковременной стоянке, заплатив за нее правительственными деньгами. Ее версия гражданской одежды заключалась в зеркальных темных очках, потрепанном кожаном пиджаке, надетом поверх футболки, и брюках, взятых со склада старой формы морской пехоты, как и на Ричере – так он подумал, – но на самом деле они оказались настоящим творением Ральфа Лорена. А еще, в отличие от Ричера, у нее была сумка. Их посадили в отделении для экипажа, но по сравнению с холщовыми сиденьями в военных транспортных самолетах их места показались им по-настоящему роскошными. Они поели, откинулись на дюйм на спинки и уснули.

* * *

Через двадцать четыре часа после ухода американца в квартире проститутки пахло уже не так приятно, как прежде. Точнее, пахло там гораздо сильнее, но запах был неправильным. Он начал просачиваться в коридор и сквозь вентиляционное отверстие на кухне. Соседи, и без того возмущенные ее поведением, посреди ночи вызвали полицию. Диспетчер отправила патрульную машину взглянуть, что произошло. Точнее, понюхать. В результате копы разбудили управляющего, у которого имелись ключи от всех квартир. Далее последовало четыре часа работы следователей, вопросы, была натянута полицейская лента, появились криминалисты и, наконец, машина «Скорой помощи» и резиновый мешок.

Хорошая новость и плохая, с точки зрения копов. Гамбург, шумный портовый город, прославился на весь мир своим районом красных фонарей, наркотиками и граффити на станциях, однако убийства здесь совершались относительно редко, меньше раза в неделю. И появление трупа все еще являлось волнующим событием. Оно могло положительно повлиять на карьеру, поскольку полицейский департамент заявлял, что уровень раскрываемости у них равняется девяноста процентам. И это было хорошей новостью.

Плохая заключалась в том, что в оставшиеся десять входили либо зарезанные наркоманы, либо задушенные проститутки. Производственный риск. Так что вряд ли данному делу суждено было войти в учебники. Преступник уже наверняка находился в ста милях от города, на корабле, направлявшемся в открытое море.

* * *

В карманах Ричера и Нигли лежали деньги правительства, выданные им на оперативные нужды, поэтому они сели в аэропорту на такси «Мерседес» и поехали в город по автостраде, окутанной водянистым солнечным светом и заполненной машинами, спешившими доставить людей на работу. Улица, на которой стоял их отель, оказалась тихой и тенистой, с домами из стекла и бледного заграничного кирпича, с маленькими дорогими машинами, припаркованными у тротуаров. Им выдали ключи от номеров на четвертом этаже, не слишком высоко, но с видом на крыши.

Гамбург, старый ганзейский город с более чем тысячелетней историей за плечами, но ни одной из крыш, на которые смотрел Ричер, не было больше пятидесяти лет. Германия бомбила Британию, и та бомбила в ответ, причем весьма эффективно. В 1943-м они устроили налет, практически сровнявший Гамбург с землей, – пламя пожаров поднималось на тысячи футов, тысячеградусный жар пожирал город. Казалось, горел сам воздух. По дорогам разгуливало пламя, а вода в каналах и реках кипела. За один рейд погибли сорок тысяч человек. Британия потеряла шестьдесят тысяч за всю войну. Кто посеет ветер, пожнет бурю. Так сказал Осия, один из двенадцати мелких пророков, но в данном случае он оказался совершенно прав.

Ричеру позвонила Нигли и предложила встретиться, чтобы перекусить. Потом раздался еще один звонок. Это был Вандербильт, засидевшийся допоздна в Маклине, штат Вирджиния. Он сообщил имена тридцати шести американцев, в означенную неделю отправившихся из Гамбурга в Цюрих. «Мы станем ловить самых разных людей» – так сказал Ричер.

Он спустился вниз, в ресторан, где был накрыт завтрак, оказавшийся очень европейским: копченое мясо и сыры, экзотические булочки. Ричер сел рядом с Нигли за столик у окна. В Гамбурге было девять часов утра.