Желаем счастья в личной жизни - Виктория Баринова

— Не нужна мне такая работа!

— Вот позвони Петьке и расскажи ему об этом, — вставила Галина.

Денис погрозил ей кулаком.

— Слушай, да не все так плохо. — Антонио устроился на полу у ног Маринки. — Мы дадим той клуше шанс. Пусть почувствует себя красивой, любимой. Глядишь, и муж после этого захочет вернуться. В любом случае я буду очень осторожен и постараюсь не вселять в нее лишних надежд.

Маринка заглянула в черные бархатные глаза Антонио и против воли рассмеялась. Как же, сумеет он не вселить надежду. Держи карман шире.

— Может быть, мы перестанем зря тратить время? — раздался недовольный голос Галины.

Гадалка сидела, закинув ногу на ногу, и мяла пальцами край своей переливающейся туники. Маринка ощутила резкий прилив неприязни, нечто похожее на то, что испытывала к своей деспотичной начальнице из «Темпико». В мире столько хороших людей… почему же на ее долю все время достаются стервы?

— А мы не теряем время, — бодро ответил Антонио. — Мы концепцию вырабатываем.

Концепция состояла в том, что Антонио будет играть роль солидного бизнесмена, который по рабочим делам на некоторое время задержался в Горечанске. О деньгах беспокоиться не следовало. Узнав о первой клиентке и разработанном плане действий, Петр Александрович пришел в такой восторг, что пообещал полностью спонсировать мероприятие. Даже сказал, что подъедет в ближайшие дни и снабдит Антонио приличной машиной с московскими номерами.

— А пока собирайте информацию, — напутствовал он по телефону, — и не забудьте вести архив, вдруг что-нибудь пригодится.

Маринка, рассчитывавшая на благоразумие Чалого, была разочарована. Несмотря на солидный вид и долларовый счет в банке, он оказался таким же непутевым мальчишкой, как Антонио или Денис. Но ей ничего не оставалось делать, как подчиниться общему решению.

И надеяться про себя, что оно не сильно повредит Татьяне.

Татьяна Мохова никогда не считала себя особенно счастливой женщиной, но на судьбу тоже не жаловалась. Дом полная чаша, двое детей, успешная карьера, уважение на работе. С мужем, правда, в последнее время что-то не ладилось, но Татьяна думала, что это в порядке вещей. В конце концов, двадцать лет брака — не шутка. Трудно сохранить в сердце былую любовь. Есть уважение и привязанность, и на том спасибо.

Хотя с уважением и привязанностью явно были проблемы. Муж все чаще задерживался на работе, иногда не ночевал дома, отговаривался срочными делами. Татьяна старалась не переживать. Муж заведовал лабораторией, вел одновременно несколько проектов, так что никаких подозрений у нее не возникало. Да и не очень хотелось подозревать, сомневаться. Куда приятнее было с чаем посидеть перед телевизором, чем ввязываться в пустяковые перебранки с Николаем. Нет его дома — на душе спокойнее.

И вот на тебе, досиделась.

Первую тревожную весть принесла подруга и коллега Зинаида. Как-то во время обеда она оторвалась от аппетитного борща со сметаной и, оборвав разговор на полуслове, сказала:

— Знаешь, Тань, я, конечно, не сплетница… не хочется мне об этом говорить… но как подруга я должна тебя предупредить. По-моему, твой Николай кого-то себе завел.

У Татьяны екнуло сердце. Сплетницей Зинуля как раз была, сплетницей первостатейной, но ее сведениям можно было доверять.

— С чего ты взяла?

— Из надежного источника… Видели их вместе не один раз. Фасонистая такая дама, представительная, разодета в пух и прах. Молодая, светленькая.

— Молодая — это сколько?

Зинаида призадумалась.

— Ну, лет тридцать — тридцать пять.

— Это, наверное, Альбина, его сотрудница, — уверенно заявила Татьяна, не чувствуя никакой уверенности. — Они сейчас над общим проектом работают.

— Тебе виднее, — хмыкнула Зина. — Но я бы на твоем месте насторожилась. Лучше перепроверить, чем потом расхлебывать последствия. С сотрудницей тоже можно любовь крутить.

«Ты бы лучше на своем месте вовремя насторожилась», — подумала Татьяна. От Зины год назад ушел муж, с тех пор она с болезненным упорством высматривала признаки измены в благополучных семьях подруг.

— У нас все в порядке, — закончила разговор Татьяна. — Мало ли с кем Коля по улицам ходит. Я не могу его под замок посадить.

Предупреждение Зины было первой ласточкой. Татьяна поневоле начала присматриваться к мужу, хоть и решила выкинуть слова подруги из головы. Результат был неутешительный. Она обнаружила, что на работу Николай стал наряжаться тщательнее, чем она. Убегал по утрам, словно на свидание, а возвращался — отбывать повинность. Стал резким, раздражительным, придирался по мелочам, а уж о супружеском долге речи не шло. Засыпал, как только ложился в кровать, или притворялся спящим, а на все попытки Татьяны расшевелить его (вялые, впрочем, попытки) отвечал, что завтра рано вставать и вообще он ужасно устал.

Татьяна молчала, но подозрения не давали ей покоя, и она стала, в свою очередь, злиться на Николая. Взаимное недовольство накапливалось, выливалось в мелкие ссоры, от которых в душе шевелилось гаденькое отвращение к мужу. И все-таки Татьяна рассчитывала, что все наладится, что Николай станет прежним, успокоится, не будет кидаться на нее по любому поводу.

Каждый мужчина проходит через кризис среднего возраста, утешала себя Татьяна и ждала, когда кризис закончится.

Но дождалась она совсем другого. Николай заговорил о том, что хочет уйти из семьи.

Его избранницей действительно оказалась Альбина, кокетливая тридцатипятилетняя женщина, около года назад пришедшая работать в лабораторию. Татьяна слушала, как родной муж рассказывает ей о любви к другой женщине, и беззвучные слезы текли по щекам. Разве она виновата в том что их жизнь катится, как поезд по заранее изведанному пути, и ничто не нарушает плавную монотонность ее хода? Да, их отношения романтическими не назовешь, но кто говорит о романтике после двадцати лет брака? Здесь в ходу другие ценности. Семья, привычка, дети… долг, ответственность, уважение. Самая пылкая страсть проходит, оставляя порой горькое послевкусие… Как можно бессмысленно жертвовать всем?

Оказалось, что можно. Умный, рассудительный Николай Мохов, взрослый мужчина сорока пяти лет, в мгновение ока превратился в изнемогающего от любви подростка, с головой забитой сентиментально-эротическим бредом.

— Коля, у нас же дети, — увещевала Татьяна, не зная, что еще сказать в ответ на «я ее люблю».

Они расположились на кухне — идеальном месте для семейных посиделок и выяснения отношений. Забытый чай уныло остывал в чашках.

— Дети не пострадают.

— А я? Обо мне ты подумал?

— Что ты? С тобой все будет отлично. Тебе без меня меньше хлопот будет.

— Как ты можешь так говорить!

Сейчас Татьяна почти ненавидела его, человека, с которым собиралась прожить жизнь. Ненавидела его и себя за то, что не может подобрать таких слов, которые заставят его очнуться, одуматься, осознать, что происходит. Двадцать лет — не полгода, или сколько там длится их интрижка с Альбиной. То, что между ними есть, нельзя перечеркнуть за один день.