Точка Зеро - Татьяна Рябинина

— Раньше ты не был таким религиозным, — увернулась я от ответа, которого у меня не было. — Это Маргарет на тебя так повлияла? Хотя я бы не назвала ее богомолкой. Несмотря на весь тотхлам, который она читала. Или, может, Мартин?

— Мартин? — переспросил Тони и хотел уже что-то сказать, но застыл с приоткрытым ртом. — Как ты сказала? Жить либо долго и скучно, либо весело, но мало?

— Ну… да. Ты как будто первый раз об этом услышал.

— Нет, конечно, просто… Света, тут определенно что-то не так. Смотри. Если я правильно понял, кольца попали от жриц Анахиты к монашкам в Акко, так?

— Да. Не знаю, правда, как, но это неважно.

— Старая аббатиса передавала кольцо своей преемнице, и та выбирала, какую жизнь хочет прожить, так?

— Ну, да.

— Тебе ничего не кажется тут странным?

— Мне тут все кажется странным и абсурдным, Тони. Что именно ты подразумеваешь под странным?

— Они монахини, Света, какая любовь, страсть, дети? Какой смысл в подобном выборе? Забудь обо всем, что тебе говорила сестра Констанс. Подумай сама. Представь: ты ушла в монастырь, добровольно отказавшись от мира, от плотской любви. Тебе доверяют хранить артефакт, оберегающий мир. И вдруг ты заявляешь: да пошло оно все, не хочу сторожить мир, хочу мужика, трахаться с ним до потери сознания, родить младенца и умереть. Еще раз: монахиня, которая уже от всего этого отказалась.

— Бред, конечно, — согласилась я. — Но я сама была с Маргарет, когда у нее было то видение.

— Скажи, Маргарет тогда точно была девственницей? Судя по твоим рассказам, отношения у нее с женихом были довольно рискованные.

— С точки зрения физиологии — абсолютно точно. Конечно, они с Джоном позволяли себе кой-какие шалости…

— Я понял, — кивнул Тони. — Можешь не уточнять. Так я и думал. Все сходится.

— Бабушка ее до смерти запугала. Мол, если у вас до свадьбы родится ребенок, он будет бастардом. А что сходится-то?

— Сейчас я расскажу тебе, как мне все это представляется, а ты возражай, если не согласна.

Тони устроился в кресле поудобнее, подобрав под себя ноги, посмотрел в окно, за которым лило, как из ведра, и начал говорить — медленно, старательно подбирая слова.

— Насколько я помню древнюю историю, жрицы богинь обычно были либо девственницами, либо наоборот — чем-то вроде храмовых проституток, обязанных обслуживать каждого пришедшего. Особенно если это были богини любви и плодородия. Но, судя по тому, что их преемницами стали монахини, жрицы Анахиты были именно девственницами. Ну, или хотя бы только те, которые хранили кольца. Видимо, некая потенциальная нерастраченная энергия продолжения жизни делала их — кольца, я имею в виду — неуязвимыми. Поэтому аббатиса и сказала, что их невозможно было уничтожить. Но если хранительница кольца…

— Перестала быть девственницей? — я подскочила до потолка, ничего подобного мне и в голову не приходило. — Тогда кольцо теряло защиту? Тони, но это снова глупо. А если монахиню изнасилуют?

— Это были монахини-воины, Света, их учили защищать себя. И потом, думаю, имела значение не столько физиологическая девственность, сколько любовь, страсть, рождение ребенка.

— По-твоему, монахиня была застрахована от чего-то подобного? А вдруг в монастырь пришел молодой красивый паломник, и?..

— А на такой случай новым хранительницам говорилось: учтите, любовь будет короткой. Жизнь тоже. И после смерти не будет покоя. Я почти на сто процентов уверен: если бы Маргарет успела отдать кому-то кольцо, это ничего не изменило бы, она все равно стала бы призраком.

— А как же «сильней, чем смерть, любовь»?

— Ну, Света, — поморицился Тони, — ты же не романтичная школьница. Обречь мир на гибель ради нескольких месяцев любви — это надо совсем без головы быть. Думаю, таким кольцо не доверили бы. А Маргарет просто ничего не знала. Потому что получила его не по правилам, случайно.

— Значит, то видение было не от кольца? — наконец дошло до меня.

— Думаю, это было какое-то дьявольское наваждение. Кстати, ты не знаешь, дьявол способен предвидеть будущее?

— Откуда мне знать? Но думаю, что вряд ли.

— Я тоже так думаю. Но о том, что одно из колец оказалось в другом мире у совершенно случайной женщины, он знал, я в этом уверен.

И тут меня словно вспышкой озарило. Я вспомнила это так отчетливо, как будто все произошло только что.

Маргарет и Грейс едут по лесной тропе, сплетничают о Генрихе и леди Латимер. И вдруг откуда-то рядом слышится смех. «Кто это так противно смеется?» — спрашивает Грейс. И в этот момент из-под ног ее лошади вспархивает птица. Большая белая птица с темными крыльями, голубоватой шапочкой на голове, длинным клювом. Я знаю эту птицу! Нет, я не видела ее никогда, потому что не могла видеть. Но я читала о ней, рассматривала фотографии, слышала запись ее отвратительного смеха.

— Тони, это был дьявол, — прошептала я. — Там, в лесу. Птица — это был дьявол.

— Какая птица? — не понял Тони. — В каком лесу?

— На охоте рядом с Рэтби. Маргарет ехала по лесу с приятельницей, ее лошадь напугала птица, и она ускакала. Маргарет осталась одна, увидела, как Роджер убил своего соседа, бросилась наутек, лошадь по тропе выбралась из леса на дорогу, почуяла дым. Дьяволу надо было привести Маргарет из нашего мира в другой, к сестре Констанс. Сначала он как бы предложил ей выбрать между длинной скучной жизнью и коротким счастьем. Заметь, он не сказал «короткой жизнью». Разумеется, Маргарет выбрала счастье, очень уж ей не хотелось быть любовницей или женой короля. А дальше — дело времени. Маргарет поверила, что впереди у нее счастье, и каждый день ждала это самое новое счастье, и как только появился мало-мальски подходящий объект…

— А если бы Генрих все-таки послал за ней?

— Не думаю, Тони. Это Маргарет так казалось, что он глаз с нее не сводит, а на самом-то деле Генрих больше пялился на Кэтрин Говард — помоложе, посвежее, не такая холодная и неприступная. Да и Норфолк всячески старался Кэтрин под него подложить. Нет, дьяволу была нужна от нее именно любовь. Ну, он своего и добился, Маргарет влюбилась, родила ребенка. Значит, кольцо стало уязвимым. И тут получается длинная и сложная многоходовка.

— Понимаю, — кивнул Тони. — Сама Маргарет кольцо уничтожить не может. Она даже снять его не может. Только отдать перед смертью какой-нибудь женщине. Но женщины никакой поблизости нет. Кроме Бесси. А Бесси, я думаю, была с дьяволом на дружеской ноге, как и сестра Констанс.

— Именно! Эта птица… Тони, это была смеющаяся кукабарра. Она живет только в Австралии и Новой Зеландии. Мне было лет десять, я увидела какой-то мультфильм австралийский по телевизору. И там была эта самая кукабарра. Она так мерзко хохотала, что я потом пошла в библиотеку и все про нее прочитала. А потом еще и фильм документальный видела, с настоящей записью ее смеха. Он очень похож на человеческий, и австралийские аборигены считают кукабарру дьявольской птицей. В первый раз, с Маргарет, я не обратила на птицу внимания, хотя смех мне что-то напомнил. Вгорой раз разглядела ее, но не узнала. И смех никак с ней не связала, подумала, что смеялся Роджер. Или Хьюго. И только сейчас до меня дошло…