Квадрат жизни. Грань первая. Путешествие - Дар Амурский

Уперши взгляд вниз креплюсь и обхожу выпирающие вверх камни. В такие моменты лучше не останавливаться, а вытерпеть этап от начала до конца без передышки. В голове начинается неуместный внутренний диалог, то ли мой, то ли опять чужое вмешательство:

— Привал на полпути к цели заберет должный запал, расслабишься, а дальше станет тяжелее и есть риск совсем передумать стараться. Не всем такое по вкусу. Но для меня, самые трудные участки пути лучше проходить быстро, ускоряться как при первой поездке на двухколесном велосипеде. До сих пор помню. Удержишься, если ехать быстрее. На большой скорости обходишь неторопливых, оставляя всех позади, знакомая картина. А встреча равных себе попутчиков, как и более сильных, оказывается небывалой редкостью.

Поток чужого или моего сознания завершается после достижения верхней отметки. От напряжения в теле не хочется думать об его источнике, но похоже это мое. Стою на гребне горы, успокаиваю биение сердца. Вспоминаю, что у меня часто, в минуты высшего накала сил, хаотичные мысли сменяются чем-то иным, ясным и простым, будто пришедшем извне в готовом виде. Перевожу взгляд на пройденный путь, вниз перевала. Там суетится пестрая группа людей, мелкими перебежками штурмующая первые метры. Как всегда, двое длинноногих бегут впереди, пятеро теснятся и натыкаются друг на друга в середине, один увалень ползет сзади, раздражая всех своей медлительностью. Их явно не беспокоит внутренний диалог, так громко ругаются, даже здесь слышно.

Отстранившись от страха и доверившись своей сноровке, совершаю частые и быстрые шажки, буквально сбегаю вниз с перевала, туго затянув ремешок шляпы. Вхожу в раж, и не замечаю, как пробегаю середину спуска, щедро отправляя вниз камни из-под ног. На мое счастье подножие горы свободно от людей. Еще немного неприятной тряски и меня ждет приятная прогулка по равнинному лесу. Можно было бы степенно спускаться, проверяя надежность каждого шага, но это не про меня. Сразу вспоминаю некоторых аккуратистов, из былого похода, которые на моих глазах все равно скользили вниз, падали, спотыкались. Правда и шустрые ходоки, каких меньшинство, тоже летали вверх тормашками, даже кувырком, но мне пока везло. Вопреки мрачным воспоминанием, через минуту мой бег успешно завершается на уютной поляне. Видимо ее расчистили специально для путешественников. Сделали своеобразное крыльцо, а может и сени, если счесть пушистые ели за стены перед стоящим впереди лесом-домом или дворцом.

Взор радуют яркие краски насыщенного жизнью пространства. На фоне сочной зелени, приметными пятнами красуются алые ягоды малины, мерцает манящей чернотой ежевика, а самом низу подлеска иногда выглядывает земляника, скромно прячась от моего взгляда. Можно спокойно пройти мимо, голода пока нет, кроме того, работает пси-закладка отстраненности. Прислушиваюсь к себе, понимаю, что желания и капризы мне почти безразличны. Только и жажду, что дойти до вершины. А вкусовые пристрастия, ради удовольствия, а не подпитки сил, меня не должны останавливать.

Снова знакомое ощущение, и опять неясное, размытое. В голове зудит настырная мысль:

— В этом году ягод не пробовал, упущение. Надо бы наверстать, ненадолго свернуть с дороги, хоть на четверть часа.

— Ох, какая банальность, — сам себе отвечаю вслух. — Система, если это твои проделки, то зря стараешься и мелко берешь, — шагаю еще, терзаясь сомнениями, и нахожу ловкое обоснование заминке. — Кстати, самое время передохнуть, пять минут, у меня все под контролем.

Руки привычными с детства движениями собирают лесные лакомства. Коплю полную горсть, чтобы почувствовать всю полноту вкуса сочных ягод. Пальцы уже красные, наверно и лицо испачкал, но удовлетворение пока не приходит. На самом деле так можно питаться все путешествие, было бы время собирать. Ведь съедобные растения здесь на каждом шагу, а генетическая коррекция, которую прошел еще мой дед, позволяет обходиться минимумом. У меня же хватило ума решиться на процедуру совершенствования еще в двенадцать лет. Очень уж впечатлился тогда рассказами о тяжелой участи наших недавних предков, которым приходилось готовить и есть в невероятных объемах. Правда и сейчас чудаков хватает. Тем не менее, в моем рюкзаке лежат походные рационы, ради экономии времени, но и твердеющие пакеты на всякий случай взял. По-моему, глупо надеяться на милость природы, и рисковать остаться голодным в горах.

Дивные заросли остаются далеко позади, напоминая о себе сладостью во рту. День близился к завершению, безмолвно советуя подумать об отдыхе. Голода и усталости нет, поэтому решаю смело шагать до вечера. Сверяюсь с картой, прикидываю расстояние до одной из контрольных точек, их пока много. Везде можно уединиться, просто у меня своя философия невмешательства и отстраненности. В меру своих сил стараюсь заботиться о природе. Предпочитаю пользоваться старыми кострищами и палаточными площадками, мелочь, но самому приятно.

Тропа петляет среди деревьев. Сквозь кроны проникают лучи заходящего солнца, ярко высвечивая светлые стволы. Приходится высоко поднимать ноги, ступая между могучими корнями сосен и кедров, выступающих из земли. При полном безветрии хор тысяч насекомых, заполняет мой слух, как лучшая вечерняя мелодия. Запах нагретой хвои смешивается со сладковатым ароматом смолы. Вскоре выхожу к широкой развилке. Путь расходится в противоположные стороны, предлагая совершить выбор. Ступаю на более хоженую тропу, через десять минут нахожу подходящее место ночлега. Посреди леса, рядом с одиноко стоящей скалой светится огнями костров очередной лагерь.

Скалолазы

Прохожу мимо палаток, высматривая свободное место. Людей не считаю, но замечаю, что народу здесь на порядок меньше, нежели в давешних яслях. На лицах людей уже нет растерянности, смятения и прочих последствий глубокого погружения, обвыклись уже. Стою, осматриваюсь. Заходящее светило рисует на скалах несколько вытянутых фигур альпинистов. Всюду закреплены тросы, один человек кричит прочим сверху, в движениях большинства заметна неловкость. С прошлого похода место не помню, может в другую сторону свернул. Однако догадываюсь, что попал на тренировочную базу скалолазов, причем высокого уровня. Вместе с окончанием дня мастера торопят подопечных спускаться. Большинство уже давно расселись вокруг четырех костров. Со ствола одинокого древа на меня смотрит смешной человечек с плаката. В облачке над его головой типичное объявление. Невольно улыбаюсь, читая о стоимости и необходимом времени.

Ко мне подходит веселая компания будущих альпинистов. Зазывают к вечернему застолью. С трудом разбираю слова только одного весельчака:

— Не стой как столб, расслабься, здесь все свои. Сегодня же выпуск, гуляем, а завтра в путь. Такое дело надо отметить, — он указывает в сторону ближайшего костра. — Оставайся, не пожалеешь.

Сначала думаю уйти с предстоящего шумного праздника, ибо у меня четкий режим сна. Устал от подобного в бытность музыкантом. Понимаю, что уединенных мест и покоя здесь в принципе не