Братство магов. Мертвый некромант - Владислав Жеребьев

– Виллус погиб. Увидев, как под покровом темноты к лагерю подходят силы противника, он зазвонил в сигнальный колокол и получил стрелу в глаз. Королевские стрелки бьют точно в цель. Бари, попытавшийся его воскресить, подоспел слишком поздно и, унося тело погибшего товарища на руках, попал в окружение. Он был добряк и балагур, дрался из рук вон плохо, а вот вылечить мог кого угодно, если смерть не затаскивала своими цепкими когтями несчастного так далеко в бездну, что и думать о воскрешении не стоило. С небольшим пехотным мечом в руках он стоял над мертвым Виллусом и отражал атаки мастеров клинка и кинжала. Как и любой лекарь, он мог излечить всех, кроме себя. Я же находился у шатра магистра и после десятичасового боя, когда земля вокруг превратилась в одну сплошную черную запекшуюся корку, обильно политую кровью, был захвачен в плен вместе с остальными. Жизни меня не лишили, но способность творить магию я утратил навсегда. Старинные охранные амулеты сделаны на совесть. Потом я провел десять лет в темнице и был выпущен на свободу с условием, что никогда не попытаюсь вернуться в Мраморный Чертог. Все воспоминания о той войне под запретом. Вероломство и подлость завуалированы доброй волей, а заградительный кордон магов, чьи кости потом растащили шакалы, назван Восстанием магов. Все сведения о событиях тех лет переписаны, и если ты раскроешь хроники тридцатилетней давности, то не найдешь там ни одного упоминания о братьях, великом сражении и светлом магистре.

– А ваш друг? Ну, тот, что должен прийти?

– Мой друг лекарь Сун в ту пору был в восточных уделах королевства, на границе с кочевыми ханствами степняков, а когда вернулся в столицу, то поспел к шапочному разбору. Его, конечно, тут же арестовали и на всякий случай посадили в каменный мешок, но вышел он спустя два года и долгих восемь лет добивался освобождения опальных магов. Способностей его не лишили, да и лекарь он был преотличный… Многие из тех, что попали в каменные застенки, умерли от чахотки и туберкулеза, другие от голода и отчаяния закончили жизнь, перегрызая вены на руках. Я же не умер и не сошел с ума только чудом и искренне благодарен лекарю за свое освобождение. Да и потом, не мог же новый король казнить всех магов подчистую, оголив границы, ослабив медицину и розыскную службу, подорвав сельское хозяйство. Те немногие, что присягнули новому королю, были помилованы и приближены ко двору, но, к нашей магической чести, их было очень мало… С тех пор прошло тридцать лет. Друзей своих я оплакал, но не забыл о случившемся и, став школьным учителем в южном пределе, сидя перед камином с бокалом вина в руке, долгими зимними вечерами вспоминаю те памятные события, лица моих товарищей и кромешный ад последней битвы. Кто бы мог подумать, армия людей смогла одолеть подготовленную и хорошо обученную дружину боевых магов, лекарей и некромантов. Даже управляющие стихиями маги участвовали в битве, но от них было мало толку. Неконтролируемые смерчи и проливной дождь вредили не только противнику, но и нам, и, быстро одумавшись, эти маги встали в строй как обычные солдаты… Вот так, малыш, все и было… Но запомни главное, ни при каких обстоятельствах не болтай о делах тех дней. Сболтнешь лишнего, шпионы быстро донесут, и на следующий день ты лишишься головы.

Маэстро замолчал, и в комнате повисла тишина. Ее нарушали лишь тиканье часов да потрескивание поленьев в камине. А затем кто-то настойчиво постучал в дверь.

Учитель сидел молча, склонив голову и погруженный в себя, а ошалевший от услышанного Фридрих только открывал рот, но, лишенный дара речи от удивления, мог разве что бессвязно бормотать.

Стук в дверь участился и стал похож на барабанную дробь.

– Учитель, учитель, – Бати потянул прогруженного в мысли Дули за рукав. – В дверь стучат.

– Ох уж эта моя рассеянность! – стряхнув пелену задумчивости, маэстро вскочил со стула и рысью понесся в прихожую открывать дверь.

– Сун, дружище! – донеслось с порога. – А мы уж тебя ждем не дождемся.

– А дверь не открываете, – послышалось добродушное ворчание клирика. – Стучу, стучу. Думал, все ушли куда-то, а ты тут как тут. Ну, давай, веди обедать, а то есть хочу так, что жрать хочется.

– Сун, познакомься, – Дули толкнул дверь в столовую, и на пороге показался высокий длинноволосый уроженец степей с круглым, желтым лицом. Магического плаща на нем не было, вместо него лекарь носил кожаную куртку, высокие сапоги для верховой езды и мягкие холщовые брюки с зелеными лампасами. – Это тот самый мальчик, о котором я говорил.

– Значит, это ты, Фридрих, – гость уверенно прошел вперед и протянул замершему от восторга мальчугану сильную широкую ладонь. – Ну, будем знакомы. Сун Ари меня зовут. Сам я из степей, людей лечу.

– А я Фридрих, – расплывшись в глупой улыбке, протянул руку сын фермера, не сводя с гостя восторженного взгляда. – Вот только школу закончил. Сам с юга…

Маленькая ладонь Бати исчезла в широкой руке Суна, и тот, расхохотавшись, только покачал головой.

– А ты, смотрю, не робкого десятка. Я же маг… Если кто мне не понравится, в лягушку превращу.

– Как же так, – опешил Фридрих и на всякий случай попятился к выходу. – Вы же лекарь. Они лечат, а не превращают. Превратить может некромант, повелитель стихий, но не лекарь и не боевой маг.

– А ты откуда знаешь? – Сун уселся на стул и, закинув ногу на ногу, хитро прищурившись, посмотрел на Бати.

– Читал, – смущенно признался тот. – Маэстро Дули давал книги, а я их читал, потому знаю и про магов, и про королевство наше, от северных до южных пределов.

– Вот это да… Вот это парень, – лекарь восхищенно покачал головой, а затем вопросительно посмотрел на учителя. – В мальчике что-то есть, Дули. Клянусь своим плащом, он предрасположен, но вот так ли это, или это лишь призрак магического таланта, можно сказать только проверив.

– Так проверяй, – уверенно кивнул маэстро. – Я же сам не могу, и ты это отлично знаешь.

Сун пожал плечами и вновь обратился к притихшему Бати.

– Знаешь, Фридрих, что мы сейчас собираемся сделать?

– Могу только догадываться, – наивно пожал плечами тот.

– Мы с учителем, – Сун откашлялся в кулак, – хотим проверить тебя на предрасположенность к магии. Наличие ее, между прочим, совсем не означает, что ты когда-нибудь станешь магом и сможешь творить заклятия, создавая формулы и блоки. Многие живущие в королевстве могут быть предрасположены, как и ты, но постичь даже азы искусства им не суждено. Ну что, попробуем?

– А больно будет?

– Нет, что ты! – в притворном ужасе замахал руками степняк. – Я только положу тебе на голову руку после чего смогу прислушаться к твоему внутреннему «я». Все мы, предрасположенные к магии, способны отличить собрата, вот только многие не умеют этого делать. Лекари же этому обучаются в университете, и одной из задач, поставленных перед всеми королем, является поиск мальчиков и девочек с потенциалом, затем вручение им рекомендательных писем для поступления в Магический университет в столице.

– Поступление в университет, – от восторга Фридрих вновь затаил дыхание и, не веря своему счастью, уверенно затряс головой. – Тогда проверяйте.