Рецепт счастья - Екатерина Сигитова

Таким людям во взрослой жизни часто бывает стыдно, они чувствуют себя недостаточно хорошими, негодными и не заслуживающими быть. Они находятся в хроническом дефиците внимания к себе и к своему внутреннему миру, особенно в критических ситуациях, из-за чего нередко чувствуют себя брошенными. Они беспомощны и зависимы (как правило, это выученная беспомощность, т. е. фактически человек обладает ресурсами и возможностями, но не использует их). Вследствие этого они часто очень тревожны, потому что не могут ничем в своей жизни управлять. Они то и дело чувствуют себя затюканными и несвободными и в то же время никому не интересными, не стоящими внимания. Попросту не знают, где кончаются они и начинаются другие люди, не имеют внутренних опор, не слышат сами себя и не знают, что для них хорошо, а что плохо, поскольку привыкли к навязанному извне мнению. Они пытаются жить в соответствии с чужими представлениями о том, как надо и как не надо, – и чувствуют себя ничтожествами, когда это не получается.

Какое уж тут принятие себя…

Наверное, я не открою Америку, сказав, что мы живём в удивительное время, одной из отличительных черт которого является невиданное доселе перемещение фокуса внимания на себя. У этого процесса, который некоторые исследователи зовут эпидемией нарциссизма, много последствий.

Термин «нарциссизм» в общем виде означает тщеславие, самолюбование, эгоцентризм, крайнюю сосредоточенность на себе, при этом неустойчивую самооценку, пустоту внутри, страх провала и крайне ранимое Я. Считается, что нарциссическая часть есть у каждого человека и её функция – поддержание самоуважения определёнными способами. Эти способы в основном опираются на внешнее подтверждение. Люди с сильно выраженным нарциссическим радикалом вообще не чувствуют в себе никакого внятного Я, уж тем более хорошего, поэтому целиком составляют его из отражений в глазах других. Стержневое чувство тут стыд, т. к. нарциссизм питается иллюзией об отсутствии неудач и дефектов и тем избегает этого жуткого стыда.

По мнению южноамериканского психотерапевта Сэмюэля Лопеса де Виктория{13}, у поколения, которое хотело только всего самого лучшего для своих детей, родилось и выросло новое поколение – люди, которые искренне верят в своё особенное право на выдающийся успех без больших жизненных трудностей. Это и называют эпидемией нарциссизма.

Наиболее общие признаки нарциссизма, как пишет Лопес де Виктория, – это беспрерывные разговоры о самих себе, преувеличение личных достижений, недостаток или отсутствие эмпатии и чувствительности в отношении других людей, публичная демонстрация своей грандиозности. Также это постоянная демонстрация своего тела, мышц, фигуры, сексуальной привлекательности, и всё это сопровождается непрерывными разговорами о себе.

Соответственно, в числе последствий всеобщей нарциссизации – повальное увлечение соцсетями, потому что с их помощью легко создать впечатление сверкающей грандиозности, показать себя в лучшем свете и скрыть «неприглядную» и «неказистую» реальность.

К последствиям можно отнести также всеобщее стремление достигнуть вершин, выделиться из массы, быть уникальными и невероятно успешными и ни в коем случае не довольствоваться обычной жизнью и обычной работой. Нарциссизация привела и к росту социальной конкуренции, а соответственно, к связанному с этим ужесточению общественных норм, росту нетерпимости к слабостям, повышению агрессивности и нежеланию учитывать проблемы других людей.

И, наконец, всеобщая нарциссизация стала причиной снижающейся способности современных людей к искренней близости и к принятию несовершенства – как своего, так и чужого. Ведь нарциссизм означает ещё и страх перед сближением – а ну как увидят меня настоящего, не выдержат и убегут? Или я увижу кого-то настоящего, не выдержу и убегу?

Последний пункт имеет прямое отношение к нашей с вами теме – к принятию себя. Мы все настоящие, мы бываем слабыми, уязвимыми, глупыми и неадекватными, мы делаем ошибки и совершаем не только хорошие и добрые поступки. Короче, мы люди. Но в культуре, пронизанной нарциссизмом, нет места людям. Там есть место только сверкающим, всемогущим, идеальным богам. Когда такая общественная норма понемногу звучит со всех сторон, крайне трудно идти ей наперекор и пытаться принять себя со всем, что есть, без какого-то особого блеска.

Есть несколько групп людей, объединённых общими признаками. Тем, кто попадают туда, принимать себя бывает труднее, чем всем остальным. Речь про женщин, LGBTQIA+[2], различные меньшинства, людей с инвалидностью и внешними отличиями, подростков, а также тех, кто пережил травму. Почему им труднее? Если пытаться обобщить, то можно сказать, что многие из тех, кто попали в одну или несколько перечисленных групп, в современном обществе в том или ином виде переживают дискриминацию. Чем в большее количество категорий вы попадаете – тем выше ваши шансы на ущемление в правах. А любая дискриминация всегда ведёт к проблемам в принятии себя. Когда человек пережил отвержение и ущемление в правах из-за того, какой он(а) есть на самом деле, принимать себя становится резко сложнее.

Женщины. Сейчас очень популярна такая идея, что нужно обязательно быть совершенством, а любую неидеальность (не важно, в чём она проявляется) надо устранять. Женщины перед такой жёсткой социальной нормой гораздо более уязвимы, чем мужчины, потому что в России своя специфика. Женщина «должна» соответствовать принятым канонам, самым разным – красоты, успешности, реализованности. Она живёт в культе идеальной женственности: конечно, эта идеальность абсолютно недостижима, но, если пытаться к ней всё-таки приблизиться, можно делать очень много всего. Это касается и сохранения молодости, и улучшения внешности, и работы с психикой и т. д. Короче, можно достаточно удачно играть на нормальном стремлении женщин быть женщинами, чтобы продать им множество рецептов по достижению совершенства. Иногда даже те, кто вроде бы явно отказываются от показного стремления к идеальной женственности, на более глубинном уровне всё равно продолжают тянуться к этому. Демонстративный отказ от мейнстрима тоже бывает завуалированным стремлением быть лучше других, идеальнее. Декларируя «мы не такие», мы фактически тоже объявляем миру, что мы в чём-то правильнее.

Ещё одна причина трудностей с принятием себя у женщин – патриархальная модель общества. Жизнь в нашей стране (и во многих других) уже давно устроена так, что женщины фактически вынуждены подчиняться власти мужчин и в этом подчинении следовать целому своду правил, которые диктует им общество (читай: те же мужчины). В том числе эти требования касаются и образа идеальной женщины – т. е. той, кто больше всего нравится мужчинам. Например, считается, что «настоящая» женщина за мужчину должна бороться, старательно выращивая в себе правильные, «настоящие женские» качества. При этом она должна быть нежной, ласковой, терпимой к недостаткам мужчины, уметь забывать о своих интересах и ставить интересы семьи на первое место, но при этом всё успевать, отлично выглядеть и ещё множество противоречивых пунктов. И только в этом случае, если всё это есть, будут счастье и «настоящая жизнь». Конечно, на самом деле это не так. Чтобы быть настоящей женщиной, ничего специального не нужно – если вы живая и вы чувствуете себя женщиной, этого достаточно. Но пока мы из-за всех этих искажений постоянно подозреваем, что мы «недостаточно настоящие» (а общество, конечно, постоянно нам об этом напоминает). И с нами становятся возможны очень разные спекуляции на этой богатой теме. Курсы «женственности», советы, рекомендации, как с этим всё-таки справиться (от мужчин, а как же), и т. д.