Луна. История будущего - Оливер Мортон

На Земле достаточно много листьев, чтобы этот эффект наблюдался во всем ее свете. Если посмотреть не в красном, а в инфракрасном свете, волны которого длиннее, планета сразу станет ярче: для спектра характерен «красный край». Утверждается, что эту характеристику не объяснить одним минеральным составом. Такой барьер может возникать лишь в том случае, если поверхность приспособилась оптимальным образом использовать световые волны определенной длины, предусмотрительно отклоняя другие. Наличие «красного края» в отраженном от экзопланеты свете звезды говорит о том, что там прошла подобная эволюция.

Таким образом, пепельный свет рассказал астрономам многое о том, что сегодня повсеместно считается важнейшей на ближайшее время задачей их ремесла: как найти свидетельства, что далекие экзопланеты живые, как и Земля. Используя пассивное, безжизненное зеркало, в роли которого выступает тело, обычно ими презираемое, они выяснили, что можно узнать об истинных двойниках Земли, находящихся от нее на расстоянии многих световых лет.

Ирония на самом деле глубже. Когда Галилей, Кеплер и их современники поняли, что Земля отбрасывает тусклый свет на Луну, это стало ключевым этапом коперниковской революции — открытия, что Земля находится не в центре Вселенной, что она не такая уж особенная, а всего лишь одна из многих планет, вращающихся вокруг звезды. С тех пор астрономы не упускают случая похвастаться этим: смотрите, говорят они, как искусно и наглядно мы показываем, насколько мы не исключительны. Чем шире становились горизонты их науки, которая изучала целые галактики и скопления галактик, доходя до самого Большого взрыва, тем старательнее они представляли свои наблюдения таким образом, чтобы подчеркнуть безграничную ничтожность вида, совершающего эти наблюдения.

Но с момента появления «Восхода Земли» и, возможно, благодаря его появлению ситуация изменилась. Земля не вернулась в центр Вселенной астрономов, но пришло осознание, что ее уникальная характеристика — жизнь — в некотором роде занимает центральное положение во Вселенной. Что — как с «Аполлоном-8» — в космос стоит стремиться, прежде всего чтобы иметь возможность оглянуться назад. Что важна точка отправления, а не точка назначения.

В связи с этим астрономию сегодня все чаще — особенно в среде популяризаторов науки — считают не способом постичь огромную, безлюдную Вселенную, а способом использовать эту Вселенную для изучения Земли и людей. С этой целью можно обратиться к истокам. Тот факт, что происхождение Вселенной дает нам понять, «откуда мы взялись», считается не банальностью — откуда еще мы могли появиться? — а важным дополнением к знаниям человечества о самом себе и тем самым делает дальнейшие поиски новых сведений о квантовых флуктуациях Большого взрыва до странности личными. Вместо того чтобы показывать ничтожность человечества, эти исследования неописуемо огромного и древнего кажутся или, может, выставляются возможностью углубить нашу связь с космосом.

То же чувство сопричастности наблюдается во всем, «от рождения Вселенной до живых земель», как говорится в описании нового космического телескопа. В представлении непрофессионалов поиск других живых планет — одна из важнейших задач астрономии, уступающая разве что вопросу происхождения Вселенной, а может, и затмевающая его. В глазах публики (которая все активнее ее финансирует) астрономия уже не наука о звездах, а наука об экзопланетах. Ее великая цель теперь состоит не в том, чтобы находить все более далекие объекты, демонстрирующие все меньшую значимость Земли, а в том, чтобы просеивать бесконечные потоки звездного света с целью найти нечто вроде пепельного света, а вместе с ним обнаружить в какой-то точке Галактики и нечто столь же уникальное, как Земля. Откуда, возможно, кто-то взглянет и на нас.

Подобно тому как пепельный свет Земли, видимый на Луне, сыграл немую роль в великом ниспровержении Земли, которая перестала быть центром Вселенной, сейчас он играет немую роль в антикоперниковской астробиологической переориентации на поиск землеподобных колыбелей жизни в небесах. Таким образом, немир Луны показывает миру Земли, что такое жизнь и как ее можно увидеть.

Вероятно, Луна может преподать и другие уроки. Живя — или представляя себе жизнь — на ней, можно понять, как странно забирать жизнь с планеты, которая сформировала ее и которую она сформировала в ответ. Можно выйти за пределы бесконечных потоков, с помощью которых происходило это взаимное формирование, оставить их позади себя, в небесах, и привыкнуть к чисто технологической, чисто человеческой жизни, где от смерти спасают лишь тонкие искусственные стены. Можно выяснить, в какой степени лунное будущее станет продолжением истории, а в какой — заставит нас порвать с прошлым или вовсе заведет в тупик. Можно встать на серую, перспективно искаженную равнину и увидеть в космической ночи собственную тень на фоне света того мира, который подарил человеку жизнь.

Луна может дать нам и новые отражения.

Масса Луны составляет около 73 миллионов триллионов тонн, что в 50 раз больше массы земных океанов, но равняется всего 1,2 % массы всей Земли. Если сделать разрез по 55-му градусу земной южной широты — по той параллели, которая проходит по южной оконечности Южной Америки, — отрезанная «горбушка» толщиной 840 км и диаметром 7000 км будет примерно сравнима с Луной по массе.

Луна легче любой планеты Солнечной системы. Она в десять раз легче Марса. Три спутника Юпитера — Ио, Каллисто и Ганимед — массивнее Луны. Превосходит Луну и Титан, крупнейший из спутников Сатурна. Но масса этих спутников составляет лишь крошечную долю массы огромных планет, вокруг которых они обращаются, — примерно одну пятитысячную, — в то время как Луна лишь в восемьдесят раз легче Земли.

Луна более чем в пять раз тяжелее карликовой планеты Плутон и примерно в 25 раз тяжелее всех астероидов из пояса астероидов, вместе взятых.

Как минимум 95 % этой массы приходится на лунную породу. Небольшая ее часть формирует кору, толщина которой в среднем составляет около 40 км, а остальное приходится на лежащую под ней мантию. На железное ядро Луны — если оно вообще существует — приходится менее одной двадцатой части массы всей этой породы. Диаметр лунного ядра составляет не более 300 км. Ядро это по большей части — а возможно, и полностью — твердое. В отличие от земного ядра, на которое приходится 30 % массы планеты и которое по большей части состоит из расплавленного вещества, ядро Луны — каким бы оно ни было — не создает заметного магнитного поля.

Если атмосферу Луны нагреть и сжать, воспроизводя при этом условия, наблюдаемые на поверхности Земли, ее едва ли хватит, чтобы заполнить приходскую церковь. Фактически можно считать, что Луна и вовсе лишена атмосферы.

Площадь ее поверхности — 37,9 миллиона квадратных километров, что составляет примерно четверть площади земных континентов. Таким образом, она меньше Азии, немного больше Африки и значительно больше остальных континентов Земли. Длина прямого тоннеля между полюсами Луны составила бы 2474 км — в Африке тоннель такой же длины можно проложить от Каира до Найроби. Длина ее экватора равняется 10 921 км — как от Кейптауна до Аддис-Абебы и обратно. Представьте, что Африку растянули, раскроили, раскатали, набили и сшили таким образом, чтобы получилась сфера вокруг оси Каир — Найроби, и вы сумеете составить представление о размерах Луны.