Звезда по имени Виктор Цой - Виталий Калгин

Всеволод Гаккель, рок-музыкант, виолончелист «Аквариума»:

«Тропилло решил отпраздновать свое тридцатилетие, это прошло в два этапа. Первый был в ресторане „Трюм“ на Крестовском острове, куда он привез маленький аппарат и пригласил своих дружков-музыкантов. Но концерт не получился, потому что соседи сверху вызвали ментов, нам пришлось отключить аппарат и молча напиться… Потом он договорился в ресторане гостиницы „Нева“ на улице Чайковского. Он гулял на широкую ногу и всех поил шампанским, а выступали „Автоматические удовлетворители“ и Цой. Так был заложен фундамент новой волны…»[15]

Андрей Тропилло, звукорежиссер:

«Я родился 21 марта 1951 года. 21 марта 1981 года в ЛДМ был большой концерт группы „Мифы“, грандиозное событие… Закончился этот концерт в полдесятого вечера. А у меня был друг, Саша Разумов, мы с ним родились в один день. Он работал барменом в гостинице „Астория“. И мы с ним договорились, что мы на пару снимем ресторан „Трюм“, только пока он там будет развлекать гостей, я подойду после концерта. Концерт задержался, и когда я пришел, было уже почти десять вечера. Неожиданно выяснилось, что играть можно только до десяти, потому что дом, в котором был ресторан, заселен какими-то старыми коммунистами, которые уже стали милицию вызывать. Но мы все равно начали немного играть. На мой день рождения пришел коллектив „АУ“, в котором на бас-гитаре играл Виктор Цой. Тогда они, правда, назывались еще не „АУ“, а группа „Х…й“. Вот именно так. Никакого „АУ“ еще не было. Это потом оно появилось… На ударных у них был сегодняшний директор Октябрьской железной дороги. Присутствовало очень много разных людей, Гребенщиков, Майк, Троицкий, и всякие иные.

Когда я пришел туда, мне мой приятель Разумов говорит: „Ты знаешь, что они делали?“ И рассказывает мне, что вот Свин, Цой, Швед и еще пара человек сели в круг и дрочили. А гости-то были не только мои, но и товарища-бармена, и они были шокированы просто. Не знаю уж, дрочили ли они по-настоящему. Просто посреди зала, чем ввели народ просто в состояние ступора. И гости стали меня стыдить, типа, ты что делаешь. В общем, мы решили просто перейти в другой зал. А у этого Саши был друг в ресторане „Бриг“, а „Бриг“ – это на улице Чайковского, недалеко от Большого дома. Там сейчас находится гостиница „Индиго“… Такая жирная… Так вот именно там потом и состоялся второй день концерта, на котором, кстати, Цой играл на ударных инструментах. Это был единственный раз, когда я видел его за ударными. Но это было. И пел он песню „И в окне моем не горит свет…“ Гребенщиков спел в таком некоем стиле китч, с завываниями песню „Москва златоглавая“. И после нее Троицкий сказал Гребенщикову, что вот-вот, мол, эта шпана сотрет тебя с лица земли».[16]

Андрей Панов:

«А потом нас пригласили в ресторан „Трюм“ на тридцатилетие Тропилло. „АУ“ все пришло, и с нами, естественно, Витя, поскольку мы все время вместе болтались. И как сейчас мне кажется, была тогда у Гробощенкова мысля „АУ“, ну, что ли, пригреть – все-таки новые люди, молва такая… А поскольку я вел себя там отвратительно, о чем очень жалею, и на всю катушку дурака валял, то он, видимо, поостерегся. Мы там поиграли, а потом Витя спел какие-то свои темы. У него к этому времени накопилось вещей пять. И Гробощенков, очевидно, понял: вот кого надо брать. И правильно, кстати, понял. И с тех пор Витя приходил ко мне все меньше и меньше, говорил, что все время у БГ находится. И потом, когда уже у него был первый концерт в рок-клубе, я к нему даже после не подошел, потому что Вите это уже было не надо и, я думаю, даже претило его понятию. Я это без обиды говорю. Просто он прошел этот период – и идиотства, и информационной накачки. У него уже был другой круг знакомых. Я сам прекрасно понимал обстановку, что я, в принципе, уже не нужен, там трамплин гораздо выше. Но это было потом. А вообще, пока Витя не стал большим человеком, он был, в общем-то, очень смешной парень».[17]