Солдаты и конвенции. Как воевать по правилам - Юрий Веремеев

Нет, в войне главное – это победа. Все решает победа. Победителей никто и никогда и ни за что не судил. Зато проигравшим припоминали всегда все прегрешения. Вот тут-то конвенции оказываются очень кстати. Поэтому, любой полководец в первую очередь озабочен тем, как бы выиграть сражение и войну, а не тем, как его подчиненные соблюдают те или иные правила войны.

Я хочу сказать, что все гуманитарные конвенции никогда не играли никакой реальной и существенной роли по ограничению жестокостей войны. Зато всегда были мощным оружием войны пропагандистской или, как ее нынче чаще называют, войны информационной.

Сами по себе факты жестокостей со стороны врага солдат особо не возмущают, поскольку они ведут себя по отношению к противнику точно так же. А вот ссылки своей пропаганды на то, что враг при этом нарушает международные соглашения, уже воздействует на всех. Солдат начинает полагать, что его действия всегда законны и позволительны, особенно, если пропагандисты поддерживают его в этом мнении. А вот противник, мол, всегда поступает незаконно. Ату его! Ведь солдат, как правило, толком никогда не знает этих конвенций.

Для гражданского же населения своей страны, ссылки на статьи конвенций, нарушаемых противником, еще более убедительны. Ведь пресса все это преподносит в таком разрезе, что якобы неукоснительное выполнение конвенций с нашей стороны само собой разумеется.

Предложения солдатам противника сдаваться в плен всегда звучат более весомо, если предлагающие уверяют, что с ними в плену будут обращаться в строгом соответствии с международной конвенцией. Ну как же можно в это не поверить, это же – ого-го! Международная конвенция!

Вот в чем истинные цели всех гуманитарных конвенций – иметь возможность судить и наказывать проигравших!

Как же обстояло дело с соблюдением Женевских и Гаагской конвенций во Второй мировой войне. Прежде всего в войне между СССР и Германией? Начнем с директив Гитлера на сей счет.

Есть прелюбопытный германский документ под названием «Приложение к журналу № 39058/41 от 8.IX.41 г. «Распоряжения об обращении с советскими военнопленными во всех лагерях военнопленных».

С его полным текстом можно ознакомиться в Приложении 6.

Здесь мы рассмотрим его вкратце. Прежде всего, гитлеровское руководство по-своему трактует применимость конвенции о пленных. И объясняет, почему в отношении советских солдат и офицеров положения Женевской конвенции 1929 года Германией применяться не будут.

Цитируем: «Большевизм является смертельным врагом национал-социалистской Германии. Впервые перед немецким солдатом стоит противник, обученный не только в военном, но и в политическом смысле, в духе разрушающего большевизма. Борьба с национал-социализмом привита ему в плоть и кровь. Он ведет ее всеми имеющимися в его распоряжении средствами: диверсиями, разлагающей пропагандой, поджогами, убийствами.

Поэтому большевистский солдат потерял всякое право претендовать на обращение с ним, как с честным солдатом в соответствии с Женевским соглашением».

Вот, собственно, где собака зарыта. Немцы не намерены придерживаться конвенции потому, что это не просто война между двумя государствами, а война двух идеологий. А вовсе не потому, что СССР не подписал конвенцию 1929 года, как в этом нас пытаются уверить наши сегодняшние «демократические» историки, перепевая геббельсовские пропагандистские изыски. Этот журнал служебный документ. Для внутреннего, так сказать, употребления, где все называется своими именами. Жестокое обращение с советскими военнопленными предписывается потому, что красноармеец защищает большевизм.

Вообще, всё это Распоряжение можно назвать Антиженевской конвенцией. Все буквально пункты этого немецкого документа требуют от солдат поступать не так, как требует конвенция, а точно наоборот.

Малейшие признаки неповиновения должны пресекаться оружием. Причем, Гитлер требует строго наказывать солдат, которые недостаточно энергично применяют оружие против пленных. Обратите внимание на такую фразу «Применение оружия по отношению к советским военнопленным, как правило, считается правомерным». Т. е. только потому, что ты русский пленный, в тебя уже можно стрелять.

Распоряжение делит всех пленных на политически нежелательных, политически безопасных и заслуживающих политического доверия. Последних предлагается использовать для нужд управления оккупированными территориями. А вот первых следует передавать оперативным группам БЭ для последующего уничтожения.

А как же Женевская конвенция, спросите вы. А никак. Гитлер росчерком пера лишил советских пленных права на защиту конвенции. Лишил потому, что они защищают социализм.

Ну как обращались с теми пленными, которые не были расстреляны в первый же день или не были привлечены к использованию для нужд Германии, ответ дает «Отчет о лагере для военнопленных в Минске» от 10 июля 1941. Я его поместил следом за Распоряжением в Приложении 6.

Но, быть может, несколько позднее под воздействием возмущенной мировой общественности (что-то я немного встречал в иностранной прессе тех лет газетных статей с осуждением поведения немцев в СССР, хотя наш МИД регулярно рассылал во все страны мира вопиющие сообщения) немцы смягчили свое отношение к пленным? Отнюдь. Вот перед нами Директива ОКВ № 389/42. Датирована мартом 42. Требования те же. Правда, деление тут не на три, а на четыре категории. Все офицеры выделены в категорию, стоящую между политически неблагонадежными и политически неопасными.

Прежде чем познакомить читателя с двумя директивными документами вермахта относительно правил обращения с советскими политработниками, захваченными в плен, хотелось бы сказать несколько слов.

Прежде всего, речь здесь будет идти о двух документах (оба документа см. в Приложении 7), которые в историческом обороте часто, к сожалению, смешивают между собой, в результате чего возникает некоторая путаница. Читатели, встречая цитаты из пресловутого приказа о комиссарах и имея на руках русский перевод того или иного документа, часто не находят в нем соответствующих мест, не зная, что цитата взята из другого документа. В результате появляется недоверие к тому, что пишется в российских (советских) исторических источниках.

Стоит отметить, что и немецкие мемуаристы не слишком много придают значения тому, что сказано в одном и что сказано в другом документе, тем более, что второй был издан в развитие и на основании первого.

Однако, следует быть точным в таких вещах. К сожалению, автор не располагает этими документами на немецком языке и вынужден пользоваться вторичными источниками в их переводе на русский язык, исправляя при этом неточности перевода (не затрагивая сам смысл текста).

Итак, два документа. Заметим, что оба изданы еще до начала войны.

1. Заметки для доклада Главной Ставки фюрера от 12 мая 1941 года «Обращение с захваченными в плен политическими и военными русскими руководящими работниками».