Книги онлайн и без регистрации » Современная проза » Бес смертный - Алексей Рыбин

Бес смертный - Алексей Рыбин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 65
Перейти на страницу:

Когда избитого парня вытащили на улицу, танцы продолжились как ни в чем не бывало, и мы уже через две песни забыли о случившемся, и только в ночной электричке, везшей нас, пьяных и довольных (в тот раз нам прилично заплатили, рублей по тридцать каждому), вспомнили о драке. «Вот это рок-н-ролл», – сказал я, глядя в черное окно. «Чего? – не поняли мои парни. – Где рок-н-ролл?». Я не стал объяснять и сделал вид, что задремал.

А потом, месяца через два, деревенские танцоры уже поперли на меня. Этот патлатый все орал, чтобы я спел «Хоп, хей хоп». «Хоп, хей хоп» мы уже играли два раза, я стал петь песню собственного сочинения, что-то про замки и пустыни, был там еще космос и какие-то глаза в окне, и тут в меня бросили бутылку. Бросил этот, волосатый и немытый урод. Бутылка попала в гитару, ударила сильно, я едва не рухнул на спину. Лопнули две или три струны, и тут я разозлился. «Я, – мелькнуло в голове, – я, тот, который слушает „Йес“ и „Дженезис“, который читает Шинкарева и Фрэзера, почему я должен терпеть это агрессивное говно, прущее прямо на меня в Богом забытом и обойденном цивилизацией сарае?»

Позиция была удобной. Я перехватил гитару за гриф, замахнулся и рубанул торцом цельного, лакированного корпуса по немытой деревенской башке. В зале этого, кажется, не заметили. Там шла обычная легкая вечерняя драка, одна из тех, ради которых сельские пацаны и девки только и ходили на танцы. Не «Хоп, хей хоп» же слушать в самом деле они приходили, не стали бы они ради «Хоп, хей хопа» даже задницы с завалинок поднимать.

От гитарного корпуса откололся солидный кусок. «Значит, не гитара и была», – пронеслось в моей голове, а из головы пострадавшего короткими толчками заплескала густая, темная кровь. Пострадавший покачнулся и смешался с толпой. Кажется, он упал – внимательно разглядеть его перемещения я не смог, потому что меня схватили товарищи-музыканты и увлекли за кулисы, в коридорчик, заканчивающийся служебным входом. Точнее – спасительным для нас выходом.

Оказывается, мои парни уже давно приготовились к отступлению, и лишь я в творческом запале не видел, что над нами, да и вообще над всем многострадальным деревенским клубом собирается буря.

На танцы, как мне рассказали уже в электричке, прибыла компания из соседнего села. Цель их визита была прозрачна, как слеза учительницы, читающей их сочинения. Опять-таки, не на «Хоп, хей хоп» шли перепоясанные солдатскими ремнями парни. В пряжки ремней был залит свинец, края были заточены и походили на зубила из арсенала потомственного слесаря. А то, что уважающий себя пацан никогда и ни при каких обстоятельствах на «Хоп, хей хоп» не разменяется, – это я понял еще в детстве и запомнил навсегда.

Значит, пока я погружался в высокие материи или, наоборот, взлетал в глубины освобожденного сознания, в публике незаметно развивалось давно запланированное веселье.

Парень, полезший на меня, был как раз представителем враждебного лагеря, то есть родом из соседнего села. И не погнались за нами сразу только по одной причине – не до нас было ребятам с ремнями, кастетами и ножами, подтверждающими их право на отдых.

Это была наша последняя игра в деревне, и с тех пор все предложения, связанные с сельскими клубами, я отклонял. Администратора, который подписал нас на опасную, но по тем временам прибыльную работу, уволили за финансовые злоупотребления и понижение общего культурного уровня селян; недели через две после побоища он позвонил мне, рассказал о своих несчастьях и между прочим заметил, что ездить на электричках южного направления мне опасно. Парень, которого я огрел гитарой, лег в больницу с черепно-мозговой травмой, а его друзья и родственники объявили что-то вроде вендетты и искали меня всеми доступными им способами.

– До сих пор не нашли, – сказал я Свете.

– Повезло, – ответила Полувечная.

Мы выходили из здания вокзала, протискиваясь сквозь толпу таксистов и частников. «Машина нужна? Машина…» – шептали они со всех сторон. Возле входа в метро на побитых подошвами пассажиров ступеньках сидел грязный, заросший бородой бомж, напоминавший упившегося водкой Льва Толстого. Он тянул вперед толстую руку с черными пальцами и мычал.

– Вот так, – сказала Полувечная. – Значит, ухайдакал ты парнишку. Получил он ушиб мозга, провалялся в больнице месяца три. Вышел, а ему снова поплохело. Денег-то у семьи не было. Деревенские врачи – одно название. Через полгода он снова лег в больницу, уже в городе. Вышел – стал терять память. Родитель его ездил в город, ходил по центральным улицам, тебя разыскивал. Понятно, не нашел. Дружки побитого тобой пацана тоже несколько раз выезжали в центр, отметелили нескольких примодненных юношей, изнасиловали двух-трех девиц и на том о кровной мести забыли. Папаша нашего больного, возвращаясь из очередной своей экспедиции в город, нажрался в электричке и на выходе прямо под нее и свалился. Угодил в щель между поездом и платформой. Незаметно так, тихонько, он уже совсем пьяный был. Поезд тронулся и разрезал его на три равные по весу части. Мамаша теряющего разум пацана померла через год от пьянства и побоев своего очередного сожителя. Паренек совсем спятил, опустился, оброс бородой и по сию пору живет подаянием. В деревню твою с этого вокзала ехать?

– Ты чего? – Я остановился и схватил Полувечную за рукав. Мы стояли аккурат рядом с бомжом. От него сильно пахло мочой и какой-то специфической гадостью, которую носят на себе все бездомные. – Что ты несешь?

– Да не бери в голову.

Девчонка вытащила из кармана бумажку – я разглядел десять долларов – и бросила нищему. Вонючий мужик схватил деньги и не глядя сунул за пазуху.

Нет, не похож он на того наглого, с красной рожей, парня. Хотя кто их разберет? Водка так меняет внешность. Особенно если она плохая и в большом количестве.

– Не бери в голову, говорю, – повторила Полувечная. – Это я так, писательскую мысль спустила с поводка. Чего по пьяни не напридумываешь, верно ведь?

Полувечная не выглядела пьяной. Да и я тоже не чувствовал, что выпил за сегодняшнее утро уже больше полулитра сорокаградусной.

– Просто один из вариантов продолжения твоей истории.

– М-да. – Я кивнул и посмотрел на нищего. Он неловко поднялся и заковылял во тьму, волнующуюся за распахнутыми дверями вокзала.

– Есть масса других версий, – продолжала Полувечная. – Он мог выздороветь…

– Нет. Он уже тогда был безнадежен. Как и все его приятели.

– Я не в этом смысле. В смысле травмы. Мог продолжать пить, драться, мог жениться на какой-нибудь деревенской суке, родить сына. Сын, глядя на папашу, не имея никакого жизненного выбора и никаких перспектив, стал бы, как раз под перестройку, молодым бандитом в турецких спортивных штанах. Ездил бы в город, дрался бы с ларечниками. А потом, повзрослев, одевшись в черную кожу, влился бы в какую-нибудь мелкую банду, купил бы какую-нибудь сраную «восьмерку» и по выходным с похмелья приставал бы по утрам в вокзальном буфете к гуляющим рок-звездам. А папаша, сидя в своей деревне, глушил бы спиртовой раствор для протирки мебели в компании морщинистой, бесформенной и злобной жены. А ты никогда нищим не подаешь?

1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 65
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?