Не дареный подарок. Кася - Купава Огинская

Слушать меня никто не стал, и вместо ностальгического брожения по памятным местам я болталась в сумке, провожая взглядом знакомые деревья.

– А вон там я чуть без головы не осталась! – громко сообщила, довольная тем, что мы проходили как раз мимо векового дуба с низко опущенными, тяжелыми ветвями. – Меня там три ниры поделить не могли. Представляешь? Сами худющие, лапищи холоднющие и хвосты облезлые. У них как раз линька началась, а во время смены чешуи характер у этих гадов портится страшно. А я нечаянно на глаза попалась, хвост одной отдавила, другой по пальцам прошлась… с-с-случайно. Да-а-а, хорошее было время.

– А третья? – полюбопытствовал светленький.

– Чего?

– Третьей нире ты что сделала?

– А-а-а, ничего. Говорю же, характер у них во время линьки поганый становится. Она просто за компанию решила со мной разделаться. Крови змеюке белоглазой захотелось.

Минут пятнадцать мы шли в молчании, пока я не приметила знакомую полянку.

– О-о-о, а здесь… Здесь меня чуть оживленец не поймал.

– Чего?

Рыжий приостановился, прекратив ломиться вперед, и удивленно обернулся.

– Ну вы же в курсе, что в этих лесах полсотни лет тому ваши бравые воины наголову разгромили варалийских захватчиков? – Я об этом узнала совсем недавно, из директорской книги, и когда пару лет назад на меня вывалился местами разложившийся, раздувшийся и воняющий труп, понятия не имела, что это кто-то из воинов. И повела себя не очень почтительно. Зато теперь могла с важным видом вещать о своих исключительных заслугах.

– Один из погибших во время сражения поднялся. Представьте только: полсотни лет пролежал и не развалился!

Светленький выслушал меня с интересом, что льстило.

– Скорее всего на нем защитный амулет был. Вероятно, его повредили, и магия, заключенная в нем, повела себя своеобразно. Это очень помогло бы умертвию…

– Теперь-то ему уже ничего не поможет. Как оказалось, без головы оживленцы утрачивают всякую способность шевелиться.

– Ты снесла ему голову? – усомнился рыжий.

– Если хочешь, могу показать тело. Не думаю, что за год оно успело куда-то деться! – запальчиво предложила я.

Маги точно не узнают, что незадачливый труп расстался с головой самостоятельно, неудачно свалившись прямо к моим лапам. Даже защита амулета не смогла полностью оградить его ткани от разложения. Прогнившие мышцы и связки не выдержали и порвались. Не удерживаемая ничем голова укатилась далеко в кусты, а я не успела толком испугаться, как оказалась героической победительницей нежити.

Доказательств рыжий не хотел, и мы продолжили путь. От меня требовалось изредка корректировать курс, сообщая бредущему впереди Тайсу, что за вон тем вот переломанным деревом нужно повернуть направо, или от того разросшегося куста строго вперед. И я исправно исполняла обязанности проводника, втайне гордясь своей важностью.

Спустя два часа хождений по лесу и еще четыре ностальгических воспоминания о бурной молодости я предприняла еще одну попытку размять мышцы. На просьбу пустить засидевшуюся рагру побегать Илис ответил категорическим отказом.

– Но почему? Светло уже. И все видно. Я бы и в темноте не потерялась, а уж сейчас подавно. Я вообще не теряющаяся. Честно!

– После твоих рассказов я тебя не то что из поля зрения, из сумки не выпущу, – непреклонно заявил он.

Поразмыслив немного, я пришла к выводу, что Илистара я больше не люблю. И любить не буду еще пару часов, о чем и сообщила широкой общественности.

– Я тебя, хазяин, четыре часа за это любить не буду.

– А раньше любила? – удивился он. Искренне так удивился, даже обидно стало.

– Шесть часов! – увеличила срок и замолчала, громко сопя.

Илис моей нелюбви не убоялся, не раскаялся и пересматривать свое решение не стал. До заболоченного озера, где я имела счастье столкнуться с илистым котом, мы дошли в молчании. Час моей нелюбви прошел, а хозяин не выказал по этому поводу никаких эмоций. Казалось, он об этом вообще забыл.

– Вот здесь меня чуть не сожрали, – оповестила я боевиков и замолчала. С удовольствием бы рассказала подробнее, но нелюбовь к хозяину серьезно мешала.

– И где кот? – недовольно полюбопытствовал рыжий.

– Понятия не имею. Ищите, – безразлично предложила я.

После знакомства с котом мне на память остался длинный шрам на задней лапе, не до конца заросший мехом. Повторной встречи хотелось избежать.

Последовав моему совету, боевики сложили сумки под деревом, бросив сверху вспыхнувший красным кристалл, и разбрелись в поисках следов кошачьего пребывания.

– Ты, – Илис помог мне выбраться из сумки и усадил рядом с кристаллом, – сидишь здесь, от защиты не отходишь и ждешь нас.

– Думаешь, рядом с каким-то красным камнем мне будет безопаснее, чем с тобой?

Хозяин рисковал лишиться моей любви еще на несколько часов. Я не хотела оставаться одна, не хотела, чтобы меня бросали, не хотела, чтобы считали совсем бесполезной.

– Это не камень, – усмехнулся он, почесав меня между повисших ушек, – а защитный кристалл.

– Ну хазя-я-я-ин…

– Сиди здесь, – велел Илис и, не слушая больше мой скулеж, ушел вслед за товарищами. Обернулся у границы кустов, убедился, что я сижу там, где меня оставили, и скрылся с глаз.

Минут десять я послушно торчала на месте, дожидаясь, когда вернется хозяин или кто-нибудь из его друзей.

Не дождалась, зато в кустах что-то закопошилось. Что-то небольшое и безобидное. Что-то, что я могла бы легко поймать и съесть.

– Хазяин запретил уходить, – тоскливо протянула я, голодными глазами уставившись на такие манящие кусты.

Моя аппетитная жертва еще раз шевельнулась, а я вспомнила, что хозяина мне еще пять часов не любить. А раз не любить, то зачем слушаться? И завтраком меня не накормили, потому что недогадливые кадеты академию покинули раньше, чем тот самый завтрак начинался. Решение прокормить себя самостоятельно было принято меньше чем за минуту.

В кустах, ошибочно принятый мною за безобидную жертву, копошился щенок варсов. Мелкий, но очень громкий. Гаденыш испугался, увидев меня, и завизжал, сообщая родственникам, что его потревожили.

Попятившись, я вывалилась из кустов и уже собиралась укрыться под деревом и защитой кристалла, оставив мелкого в гордом одиночестве, но не успела. На зов щенка прямо передо мной выскочили сразу два варса. Их проклятущий стайный инстинкт бросил на защиту детеныша сразу всех, кто был поблизости и слышал его вой.

– Хазя-и-и-ин!

Мой истеричный вопль оценили все. И боевики, не успевшие забрести достаточно далеко, и варсы, и их детеныш, и какая-то птица, которой после этого на ветке спокойно уже не сиделось.