Планета супербарона Кетсинга - Виталий Заяц

Два одинаковых кресла естественным образом вписались в интерьер салона-рубки. Точнее, если Вок оказывался здесь в одиночестве, кресло обнаруживалось одно, понятно – осьминога нет, некому и второе сиденье использовать. Интересно, а присутствовала бы целая шпионская группа, так посадочных мест наставили бы как в кинотеатре? Наверное, да, много ли труда для космической цивилизации мебель клонировать.

Вок сидел и смотрел. Капитан сидел и возился с пультом, что-то поглаживал, слегка нажимал – не на кнопки, а около, поглядывал на экраны, ничего, кроме черноты, не показывающие. Вдруг откатился вместе с креслом на середину помещения и объявил:

– Мы приехали по назначению, то есть на орбиту. Теперь-таки ждать погоду.

Опять не складывалось одно с одним – лететь через какие-то там чертовы парсеки, без проблем находить планету среди множества небесных тел, «еще лучших», по словам того же осьминога. И вдруг ждать летной погоды, чтобы приземлиться. Вок, естественно, спросил, что же за странные уязвимости у инопланетянской техники, почему она ветра или, может, грозы боится, но спрут отвечать не стал.

– Вам таки надо спрашивать правильные вопросы, использовать доступное время. Вдруг сейчас спускаться, а вы ничего про там внизу не спросили.

О чем спрашивать? Путного в голову про Средние века не приходило. Рыцари, флаги, одежда двухцветная в шахматном порядке. Съехидничал:

– Что там в Средневековье было особенного? У каждого лорда свои цвета?

Осьминог понял вопрос буквально. Или сделал вид, что буквально.

– Честно скажу я вам, таки не много знаю про внизу. Выбирайте какие хотите – может, выйдет и как лучше. Какой цвет больше всего нравится?

Вот уж никогда не задумывался. В детстве очень любил зеленый. Зеленый? Пожалуй, по-робингудовски. Еще, если о рыцарстве вспомнить, красиво красное с черным.

– Может, вы имеете в виду красное на зеленом? – Осьминог будто угадал мысли, тут же их перепутав. – Очень приятное сочетание.

– Дикое сочетание, – огрызнулся Вок. Вспомнил, как на уроке рисования в четвертом классе училка рассказывала про несочетающиеся цвета.

– Почему-таки дикое? – обиделся спрут. – Я в одно хорошее воскресение гулял, между прочим, смотрел, как земляника растет. Очень красиво.

Вок представил себя в зеленом бархатном наряде, расшитом, будто детская пижамка, земляничками. Хохотнул, не удержался. Процитировал:

– Если ляжете на газоне, то вас не будет видно, – и добавил: – Ну и ладно, потом хоть посмеемся.

Вдруг вспомнил про самое, наверное, главное и к местной планете совсем не относящееся. Выпалил:

– Сколько лет на Земле прошло? И сколько пройдет, когда вернемся?

Важностью вопроса осьминог не проникся, пошевелил неопределенно самым левым щупальцем:

– Таки тогда посмотрим, лет… наверное, года четыре. Или два, и почему это для вас важно?

– Четыре? Я считал, тысячи могут пройти! – Вок не стал уточнять, что читал про это в фантастике.

– Могут, разумеется, могут, – согласился осьминог. – Но ведь есть компенсация, технологии таки не отстают. Не полностью, конечно, компенсация, немножко все-таки пройдет.

Пожалуй, самым большим отличием от всех представлений о кораблях – что о морских, что о космических – было отсутствие всякой тряски во время полета. Да что тряски, никакого ощущения движения. Видимо, группа поддержки с кодовым названием «водолазы» и не могла ни до чего догадаться. Организм, вестибулярный аппарат, настойчиво утверждал – и каюты, и салон, и кресло с осьминогом неподвижны в пространстве, что твоя гора Эверест. Тот случай, когда корабль корежило, не считался – прыгали стенки, пол, потолок в разные стороны, но цельного движения все равно не ощущалось.

А вот теперь каюта покачивалась. Слегка, но не очень приятно. Опять корежит? Потолок на месте вроде. Но не до раздумий, Вок вскочил в джинсы и пробкой вылетел в верхний салон. Салона не наблюдалось, вместо него имелась обычная железная палуба обычного катера. Бело-синяя с такими же бело-синими ограждениями, кое-где тронутыми ржавчиной. Катер качало на серых морских волнах. Ветер срывал пену, иногда бросая мелкие брызги в лицо. Соленые.

Вок повертел головой – сзади о борт терлась пришвартованная лодка. Деревянная, с мачтой и сложенными внавалку веслами, вокруг суетились люди в кожаных доспехах, рогатых шлемах, с мечами на поясах. Викинги? Да нет, «водолазы», догадался Вок. Какие же это викинги, если грузят на ладью обычные спортивные сумки, на одной даже логотип Adidas мелькнул. Ролевики, понятное дело.

Ну, теперь хоть выяснилось, зачем ждали погоду – может, гордые северные воины и пересекали Атлантику в любой шторм, а вот с имеющейся массовкой осьминог мудро решил не рисковать и в викинговской ладье их прямо внутрь урагана не запихивать. И Вока, кстати, тоже не запихивать, за что осьминогу большое спасибо.

На том конце корабля-трансформера, который Вок назначил кормой, возвышалась надстройка, за ее стеклом даже виднелся классический деревянный штурвал. «Космический пульт превратился в рубку траулера, что же необычного, каждый день такое видим», – прокомментировал про себя Вок и полез по лесенке на крышу этой самой рубки. Там обнаружилось знакомое кресло с осьминогом, которое появилось, пока Вок штурмовал железный трап. Осьминог объявил:

– Вам пора-таки переодеться, и несите багаж.

Понятно, дальше со свитой и на лодке. Только неожиданно как-то, без прощальных объятий и, главное, детальных инструкций.

– Сомнение меня гложет в плане направления. Куда плыть-то? – озвучил Вок.

– В порт. – Спрут, видимо, состоял в родстве с капитаном Очевидность. Подумав, он добавил: – Там город, и я надеюсь-таки, местная столица.

– Иду я, значит, к королю, предъявляю свиту, и занимаю вакантную должность инопланетного шпиона?

– Не так быстро, не так быстро. Просто разместитесь, отдохните, вас сами заметят. Люди везде народ любознательный, еще и отбоя не будет от приглашений, чтобы посмотреть на иностранца глазами.

– Значит, на постоялый двор, – заключил Вок.

– Да что вы, что вы, – в ужасе замахал щупальцами осьминог. – Вы же благородный человек, граф, например… наверное, так у местных это называется. Идите на площадь и стучите в самый большой дом. Здесь ведь-таки Средние века – наглый человек сразу барон, а очень наглый даже и граф.

– А платить как? – спохватился новенький барон или даже и граф.

– Золотом, конечно же, золото еще никто нигде не отменял. Блестит, знаете ли, тяжелое, не ржавеет, все цивилизации внимание обращают. Хотя… бароны в большинстве миров не платят, они же благородные люди. Вы только не беспокойтесь, пожалуйста, разберетесь по обстоятельствам, в конце концов, это вы таки на местных похожи, а не я.