Поцелуй над бездной - Ирина Майн

- Нет, -  мотает головой, а я слышу шум двигателей.

Мы дружно поворачиваемся на звук, наблюдая удаляющуюся каплю. Нас выбросили. Как хлам. Не подошли. Но не убили. Уже плюс.

Вопросы, вопросы, вопросы. В голове одни вопросы и ни одного ответа.

Где мы вообще?

Что с нами будет?

Как вылечить маму?

Она все еще хрипло дышит под воздействием болевого шока.

Про мудаков, что нас выбросили даже не думаю.

“Что ж за изверги такие! Сперва что-то непонятное требуют от нас женщин, потом бьют тех, которые мало того, что в два раза их меньше, так еще и слабее!”

Хочется бросить в них булыжник поувесистее, разбивая надменные рожи в кровь. Мысленно посылаю на головы этих сволочей все кары небесные! Уверена, что мама тоже. Хотя ей сейчас во много раз тяжелее.

Взгляд падает на ее переломанную ногу. Комбинезон! Елки! Он же испорчен! И дышит он хрипло. Что делать!!!

- Ма-ам! - ору я со всей силы. -  Ты дышать можешь?

Кивает.

- Тяжелее не становится? - сама понимаю, что вопрос может вызвать панику, но умнее ничего придумать не могу. Тем более, оказать более менее посильную помощь.

Мотает головой, показывая мне “нет”.

- Надо бы укрыться где-то и сориентироваться, куда мы вообще попали, - несмело предлагаю, она кивает, - ногу не трогаем, потихонечку будем.

Снова кивает, а я вглядываюсь в ее лицо, отыскивая хоть какие-то признаки улучшения. Увы.

- Одну боюсь тебя оставлять, прости, надо двигаться.

Снова кивает.

Аккуратно приподнимаю ее на здоровую ногу. Она морщится от боли, но кровь из раны не льется. Перехватываю под грудь и прошу привалиться ко мне бедром поврежденной ноги. Шаг за шагом мы ползем по синей пыли в сторону сопок в надежде найти укрытие и воду.

Далеко.

Мама пару раз теряет сознание от боли и я буквально волоку ее на себе. Хочется реветь от натуги и жалеть себя. Не время. Сперва мама.

Сопки становятся чуточку ближе. Идти все тяжелее. В костюме жарко. Глаза заливает пот. Мама дышит с разорванным покрытием и, судя по всему, не испытывает нехватки кислорода. Значит место пригодно хотя бы для дыхания.

Проходит несколько часов в отчаянных попытках доплестись к гипотетическому укрытию. Делаем привал, так как силы и у меня и у мамы практически на исходе. Медленно-медленно усаживаю ее в пыль. Она здесь повсюду. Уже облепила наши комбинезоны до талии. Придерживаю маму под спину, даю возможность привалиться на себя. Руки дрожат от натуги и совершенно незнакомых нагрузок. Хочется пить.

Принимаю решение стащить с себя этот противный шлем. Дышать в нем жарко, пот не смахнуть. Деревянными пальцами нащупываю защелку.

Клац.

Полусфера потихонечку отлепляется от горловины и поднимается вверх. Плавненько так. А я не дышу. Боюсь.

Пыль уже улеглась, покрыв наши ноги ровным красивым слоем.

Воздуха начинает не хватать. Я закрываю глаза, словно готовлюсь нырнуть на глубину, и делаю малюсенький вдох. Легкие чуть жжет. Воздух непривычен, сух.

Второй вдох уже смелее. Третий, четвертый. Понимаю, что вполне могу обходиться без шлема. Дышать подобным воздухом все еще тяжело, но терпимо. Лучше, чем захлебываться потом.

Поворачиваю голову к маме. Она полулежит с закрытыми глазами, но грудь ее вздымается при дыхании.

Тихонько отстегиваю шлем и даю возможность попробовать местный воздух. Блаженный вздох.

- Так намного лучше, Лизунечка, - она не открывает глаз, - спасибо тебе, моя милая, что не бросила.

- С ума сошла такое говорить! - буквально рычу на нее, - Обижусь!

- Что ты! - она улыбается и закашливается, наглотавшись синей пыли, что поднял внезапный ветер.

Мы с минуту молчим, отплевываясь от песка, приноравливаясь к реалиям и оценивая масштаб персональной катастрофы. Дышать становится легче. Возможно, на адреналине, а может и на собственных скрытых резервах, открывается уже не знаю какое по счету запасное дыхание. Несколько капель пота падают на землю, вызывая круговой всплеск пыли, словно капля, упавшая на спокойную поверхность лужи. Земля под нами начинает вибрировать. Нехорошо так.

Мигом оказываюсь на ногах и поднимаю маму. Волоча четвертую ногу на двоих, мы потихонечку отходим от эпицентра и ползем в сторону возвышенностей.

Еще несколько часов. Маме как будто стало полегче. Она уже не дышит, как загнанный кролик, но ногу старается не задевать. Больно. Пока иду, думаю, как и чем ей помочь. Из более-менее адекватных идей только снять ту одежду, которая под комбезом и перемотать ногу. По пути мы не встречаем ни кустика, ни деревца, дабы приладить ветку к больной ноге в качестве фиксатора. Куда же нас занесло?

Пить хочется уже нестерпимо. Очередной привал. Сидим с мамой подпирая друг-друга спинами. Пыльные, уставшие, измотанные неведением и жаждой. Мои прогнозы печальны. В подобных местах, где нет растительности, скорее всего и пищи нет. Сколько человек может продержаться без воды? Три дня? Ну-ну. Эксперимент с летальным исходом ставить на себе не хочется.

Закрываю глаза в немой просьбе ко всем высшим силам помочь и подсказать, как выжить, как найти людей, которые смогут нас отсюда вытащить. С треском разрываю сплошные рукава, отрывая от них перчатки, чтобы прижаться голыми ладонями к земле. Так надо, так правильно.

Сознание моментально прошибает видение, словно разряд тока.

Я буквально подскакиваю на месте и поднимаю удивленную маму.

- Нам левее! - громко командую! - там есть грот с водой. Будем молиться, чтобы она оказалась пресной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Лиза

Легко сказать!

Ковыляли мы еще примерно столько же. Слова закончились быстро. Даже бранные. Все мысли были об увиденном роднике, который тоненькой струйкой бил из небольшого углубления в скале.

Пыльные с ног до головы, мы рухнули у подножья ближайшей сопки. Я приняла волевое решение оставить маму на несколько минут и метнуться в сторону, поискать вход в увиденную мной пещеру. Справой стороны сопка была слишком пологой, а вот левая казалась более крутой. Попытаю удачу.