Не отпускай моей руки - Люси Эллис

– Значит, вы лучший друг. – Он тут же опроверг ее предположение, что разговор будет крутиться только вокруг него.

– Pardon?

– Лучший друг Джиджи. Вы вместе жили?

Смутившись от того, что ему известны такие подробности, Лулу гадала, что еще рассказали жених с невестой.

– Мы вместе пробовались в одну танцевальную постановку. Джиджи искала жилье. Мои родители сняли мне квартиру в хорошем районе, вот она и переехала ко мне.

На его губах появилась сухая ухмылка.

– Что смешного? Вы считаете, что родители не должны помогать мне, оплачивать ренту? Разве вам не помогали родители до того, как вы встали на ноги?

– Откровенно говоря, не помогали, напротив, мешали. Но не волнуйтесь, я вас не осуждаю.

Лулу прищурилась, не отводя глаз от легкой улыбки, порхавшей на его чересчур чувственном рте. Нет, все-таки он ее осуждает.

Что бы он подумал, узнав, что она не только живет в квартире, принадлежащей ее родителям, но и разъезжает по городу исключительно с водителем отчима, а ее счета нередко оплачивались банковской картой матери. Так повелось с тех пор, как ей исполнилось восемнадцать. Для нее создали максимально комфортные условия жизни, чтобы не возникало лишних поводов для ее тревожных состояний. Какими бы глазами Алехандро посмотрел на нее, если бы знал, что она абсолютная неудачница, которая, по сути, ничего не добилась?

– Так теперь вы живете одна?

– Да. – Лулу не понимала, к чему он клонит.

– И поэтому вам он не нравится?

– Кто?

– Халед. Джиджи сорвала куш, как говорится.

Ее живот свело судорогой от неприятного леденящего чувства. Что он имеет в виду? На что намекает?

– С чего вы взяли, что он мне нравится? Я очень рада за Джиджи. – Лулу вдруг осознала, что повысила голос. С ней еще не случалось подобного. – И что значит это ваше «сорвала куш»?

– Он выписывает ей щедрые чеки.

Она чуть не задохнулась:

– Что? Джиджи выходит за него не из-за денег!

– Знаю. Я говорю о вас.

– Мне? Мне тоже не нужны деньги Халеда! Или вы хотите сказать, что я ищу себе миллиардера?

– Вы не первая и не последняя на этом поприще.

Неприкрытый цинизм поразил Лулу.

– Мы с Джиджи никогда не видели себя в ремейке фильма «Как выйти замуж за миллионера?». – Она старалась говорить непринужденно, но тон явно свидетельствовал об оборонительной позиции. – Джиджи продолжает работать, руководит кабаре, а я танцую.

– Но вы мне сами признались, что финансово зависите от родителей.

Лулу порывалась тут же все отрицать, но не могла. Также не получилось объяснить ему обстоятельства подобного положения дел.

– Люди часто стремятся заполучить то, что есть у их друзей. Возможно, я ошибаюсь. – Алехандро пожал плечами.

Лулу ненавидела его за этот небрежный жест, будто ему все равно.

– Вы ошибаетесь! И Халед Китаев не имеет права говорить обо мне за моей спиной с вами или кем-либо еще.

– Он едва обмолвился о вас. Я все о вас понял еще на борту спустя пять минут полета.

– Все поняли обо мне? – Лулу почувствовала себя рассыпающимся песчаным замком.

– От вас одни проблемы.

– Что?

Она пришла к выводу, что ему известно о ее болезни. Возможно, не от Джиджи. Тем не менее мужчина в курсе.

Знает ли он, что у нее никогда не было парня? Наверное. Считает ли ее чокнутой? Наверное. Думает ли, что будет забавно сделать вид, будто она ему нравится, чтобы посмеяться над ней?

Ее и без того хрупкая уверенность в себе расплющилась о твердый асфальт реальности.

Халед отобрал у нее лучшую подругу, и ей казалось, будто значительную часть ее мирка захватила безжалостная неведомая сила, поскольку круг общения и без того ограничен. Как бы Алехандро ощущал себя, если бы ему, по сути, пришлось заново выстраивать свою жизнь? Но Лулу не собиралась ничего объяснять. Да и с какой стати?

– Почему вы такого мнения обо мне? То и дело пытались всячески задеть во время перелета. Я неплохой человек, но, похоже, вы хотите выставить меня в дурном свете, чтобы без зазрения совести вымещать на мне плохое настроение. Я думала, когда вы меня поцеловали…

Черт, что она несет? Лулу поднялась, чуть не забыв, что уйти-то отсюда некуда.

– Вы ничего обо мне не знаете. Надеюсь, мы с вами никогда больше не увидимся после этого уик-энда.

Первым инстинктивным желанием Алехандро было обнять и поцеловать ее. Но первый раз в машине ей это не понравилось, она расстроилась.

Все его бывшие пассии обладали схожими качествами – независимость и самоуверенность. Это, конечно, не всегда было ему на руку. Бывшая жена, например, вовсе не считалась с его чувствами и преспокойно изменяла ему с другими. Однако Лулу показалась ему искренней.

Неужели он до сих пор судит о женщинах, исходя из собственного горького брачного опыта?

Главные ингредиенты запоминающейся интрижки – искра и подходящий момент. И оба сейчас в наличии. Глупо не воспользоваться ситуацией из-за неприятных воспоминаний.

Он смотрел на ее скованные плечи, понимая, что эта поза – ее единственная защита против его нападок, и вдруг испытал угрызения совести.

– Простите меня, Лулу. День выдался тяжелый, и я несправедливо срывался на вас, пытаясь задеть.

Она не ожидала извинений, не хотелось поворачиваться к нему, потому что ее лицо раскраснелось, а тушь чуть-чуть потекла от появившихся слез.

Кроме того, непонятно, какой реакции он ждет от нее и что значит это странное напряжение между ними.

– Лулу?

– Я принимаю ваши извинения.

Воцарилось странное молчание. Ему, наверное, просто стало ее жалко. А в жалости столько же сексуальности, сколько и в ее привычке есть каждое утро овсяную кашу.

– Мы же можем быть вежливыми друг с другом?

– Хорошо. Но быть с вами вежливым мне трудно.

– Почему?

Что это за выражение на его лице? Он, наверное, слышит, как бьется ее сердце. Бьется? Да оно бешено колотится, как секция барабанов в оркестре, который играет во время выступлений в «Луазье Блю».

– Я думаю, вы знаете почему. – На его губах появилась тень улыбки, хотя глаза оставались серьезными и будто что-то сулили. Но что? То, что произошло в машине, всего лишь глупая шутка или порыв с его стороны. Разве не так?

В воздухе повисла неопределенность. Происходило что-то неизведанное. Все как-то слишком быстро и рано. Но рядом с этим мужчиной, похоже, иначе не бывает.