Несгибаемый - Марина Агекян

— О чем?

— Вы показались мне очень высоким.

— Разве?

— Да, очень высоким, но теперь я вижу, что это не так.

— Это бы вас сильно расстроило?

Клэр вдруг обнаружила желание улыбнуться ему.

— Думаю, мне удобнее смотреть вам в глаза на одном уровне, а не снизу вверх. — Она все смотрела на него, не веря в то, что действительно видит его, а потом прямо спросила: — Почему у вас глаза покраснели? Вы что же, плакали?

К ее большому облегчению он перестал бледнеть.

— Нет, конечно… А вы почему продолжаете щуриться? Все еще плохо видите меня?

— Теперь уже хорошо… вижу, — произнесла Клэр, ощущая быстрые удары своего сердца. И непонятное беспокойство, которое охватывало ее уже дважды. Четыре дня назад и сегодня. Как странно… — А вы меня хорошо видите?

Он продолжал обнимать ее за талию и пристально смотрел на нее.

— Теперь да…

— А до этого? — Удивительно, если учесть, что из-за необычайной красоты Клэр замечали намного раньше ее самой. — Вы меня хорошо видели?

— Я… — Он с трудом договорил. — У меня аллергия. Я сейчас плохо вижу.

— И все же заметили, как я щурюсь, — почему-то напомнила она, продолжая сжимать его широкие плечи.

Он нахмурился, но его бледность полностью исчезла. Он стал дышать глубоко и ровно, будто бы успокаиваясь, а потом стал медленно отпускать ее.

— Это было невозможно не заметить.

Он помог ей выпрямиться, а потом отнял от нее свои руки. Глядя на него, Клэр вдруг осознала, что если бы он не выпустил ее сам, она бы ни за что не подумала отстраниться от него. Почему-то в его объятиях было тепло и очень уютно. Теперь ей нужно было устоять на ногах без его поддержки, и к счастью, ей это удалось. А затем выяснилось, что и туман в голове рассеялся!

— О Боже, я уже говорю связно! Какое облегчение! — вздохнула она, обнаружив, что алкоголь почти выветрился из нее. — Я прихожу в себя.

— Действительно, — пробормотал он.

Клэр взглянула на него и нахмурилась.

— И все же, как вы здесь оказались?

— Услышал вашу игру и пришел.

Почему-то ей было ужасно приятно услышать это.

— И вам… вам понравилась моя игра? Хотя, — она махнула рукой. — Можете не отвечать, я играла ужасно.

— Сегодня вы играли даже лучше.

Она резко вскинула голову. Волнение помешало ей полностью понять смысл его слов. Слова, в которых могла бы быть разгадка.

— Вы так считаете?

— Да.

Он смотрел на нее тяжело, пристально, так странно, что в груди снова стало возникать пугающее беспокойство. От которого ей стало не по себе. От которого хотелось зажмуриться. Что-то торопило ее уйти отсюда, но и что-то неумолимо удерживало ее, хотя Клэр давно должна была быть в бальной зале.

Ведь там шел концерт!

Внезапно вспомнив, куда она пришла и где находится, Клэр ахнула и прижала руку к груди.

— Боже мой, меня наверняка все ищут! Концерт ведь давно начался. Я должна идти.

Мужчина сделал шаг назад и выпрямился, заведя руки за спину.

— Желаю вам приятно провести время.

Ей действительно было пора вернуться, но она не могла сдвинуться с места, глядя в его чуть покрасневшие серо-голубые глаза.

— А вы? Не пойдете слушать игру мистера Питта?

Лицо мужчины было непроницаемым, когда он ответил:

— Я не знаю никакого мистера Питта.

Его слова позабавили Клэр настолько, что она не смогла сдержать улыбки и быстро покачала головой.

— Сперва Бетховен, теперь Питт… Вы из какого мира? — Он долго смотрел на нее, но так и не ответил. Придя в себя окончательно, Клэр теперь видела, как он старается вглядеться в черты ее лица, чтобы на этот раз разглядеть ее. С его глазами определенно что-то было не так. Иначе он, как и все другие мужчины без исключения, потерял бы дар речи от ее красоты. А этот человек на самом деле плохо видел ее. — Вам действительно понравилось, как я играла?

К ее полной неожиданности красивые губы мужчины дрогнули, и он улыбнулся ей. Тепло, мягко и невероятно искренне.

— Очень.

Клэр ощутила, как теплеют ее щеки. Как что-то сладко сжимается в груди. Только от того, что ей улыбнулись и похвалили ее игру. И пусть ее и прежде хвалили, но это чувство возникло впервые в жизни. И оно было… особенным. Покачав головой и повернувшись, чтобы уйти, Клэр все же осталась стоять на месте и в очередной раз посмотрела на него.

— Через три дня будет музыкальный вечер в доме моего дяди, графа Шрусбери. Я буду играть там Лунную сонату. Если вам понравилось, можете прийти туда и послушать, как я действительно играю. Вечер может посетить каждый желающий без приглашения.

Клэр не понимала, с какой стати приглашать совершенно незнакомого человека в гости к своему дяде, но возможно в ней говорила уязвленная гордость от того, что она так неопрятно играла перед ним свою любимую сонату.

Мужчина медленно кивнул. Развернувшись, Клэр направилась к двери, не заметив, что он так и не дал своего согласия, но у самого порога остановилась и оглянулась в последний раз.

— Кто вы? Как вас зовут?

Мужчина опустил руки, прищурился и тихо сказал:

— Меня зовут Эрик.

Клэр ушла, позабыв свою шаль. Ведь теперь ей больше не было холодно.

У Клэр было тяжело на сердце.

Она с трудом доиграла Лунную сонату на вечере дяди Чарльза, едва сосредоточившись на игре. Она не хотела сегодня играть.

Потому что вчера Клиффорду пришлось уехать. Причем с такой поспешностью, что не сказал даже, когда вернется и как скоро напишет ей, разумеется, так, чтобы никто об этом не знал. Она увидела его лишь следующим утром, когда он заехал к ее отцу, чтобы забрать у него какие-то важные документы. Только тогда она смогла ненадолго повидать его.

У нее болело сердце, когда Клэр смотрела в его грустные глаза. Она не хотела отпускать его. У нее было неспокойно на душе. Ей казалось, что если он сейчас уедет, она больше никогда не увидит его.

— Что за глупости ты говоришь? — пожурил он ее ласково, сжав ей руку в кабинете отца, когда маркиз на время вышел, всё же оставив дверь приоткрытой. — Конечно, я вернусь, просто не знаю, когда это произойдет. Этот чертов закон мешает работе моего отца, и мне нужно срочно отправиться к нему, чтобы помочь с какими-то вопросами, связанными с нашим банком.

— Что я буду делать без тебя? — жалобно простонала Клэр, готовая расплакаться, потому что еще никогда с момента их первой встречи не расставалась с ним, особенно на такой неопределенный срок.