Отражение зла - Мишель Вико

– Думаю, мы рано или поздно, узнаем правду, – задумчиво произнёс Такехико, не глядя на Сузуме, и добавил, подходя к двери, – одного я только не знаю, какой ценой она нам достанется.

– Вот именно поэтому, господин, может, нам не стоит к ней стремиться? – спросил Сузуме, не приближаясь к Такехико.

Такехико обернулся:

– Возможно, ты и прав, но раз вокруг нас только пустыня без края и конца, а перед нами есть новая дверь, за которой есть новый путь, мы должны попытаться войти в неё. И меня совсем не смущает то обстоятельство, что дверь эта ведёт вглубь серого, круглого камня, одиноко стоящего среди бескрайних песков.

– Вы правы, господин, – сказал Сузуме, подходя к Такехико.

– Тогда идём! – сказал Такехико, коснувшись двери, которая открылась перед ним сама.

Не удивившись сему колдовству, Такехико не задумываясь, шагнул вперёд за дверь, где была беспроглядная темнота, и попал прямо в обычный зелёный лес.

– Я, конечно, хотел сюда вернуться, но что это произойдёт именно таким образом, право же не ожидал, – воскликнул Сузуме, моментально последовавший за Такехико и стоявший теперь за его спиной.

Громкий звук закрывшейся двери, заставил людей обернуться. Перед ними снова была знакомая дверь, дома колдуна Кабоку.

– Похоже, наш и без того неудавшийся визит к уважаемому колдуну Кабоку, закончен, – произнёс Такехико, поворачиваясь спиной к двери.

– Может нам следует прийти к нему чуть попозже? – спросил Сузуме.

– Я не совсем в этом уверен, но раз нас оставили в живых, то мы вполне смеем на это надеяться, – ответил Такехико. – Только приходить сюда я думаю, следует не раньше завтрашнего дня.

Утром, следующего дня, впрочем, также как и в любой другой, погожий день, от всей души радуясь началу нового дня, солнечному теплу и свету, лесные птицы, перепрыгивая с ветки на ветку, перелетая с дерева на дерево, наполняли Цветущий лес разнообразными трелями, щебетаньем, чириканьем и свистом.

Среди этого многоголосья, пробивались, то тут, сейчас, в бамбуковых зарослях, то там, несколько позднее, среди баньяна, лавра, звонкие голоса стайки амадин.

Они проснулись с самыми первыми лучами солнца, и как обычно, собравшись вместе, пустились в путешествие по той части леса, где проживали.

Из всей этой шумной, неугомонной компании амадин, самой звонкой, весёлой, а также самой известной для всех остальных лесных обитателей, будь это птицы или звери, была маленькая птичка Котори. Именно за свои маленькие размеры, меньшие, чем у остальных членов её стаи, свой весёлый характер, а также за звонкий голос, выделявшийся среди всех остальных амадин этого леса, ей и дали имя Котори.

Не было ни одного дня в Цветущем лесу, из числа тех, когда в нём случались всевозможные птичьи перепалки и раздоры, чтобы Котори обделила спорщиков, своим вниманием. Она каждый раз, как заправский третейский судья, принималась за дело, единственной целью которого было, полным миром завершить разгоревшийся конфликт, недавних соседей.

Так было и накануне, словно без этого нельзя было обойтись, будто любого рода скандалы были частью утилитарной традиции здешних обитателей. Начавшийся же новый день, пока ещё был кристально чист, прекрасен в своём мягком наступлении, и насыщенно полон пьянящей прохлады, оставшейся для всех обитателей леса, в подарок от ушедшей ночи. А поскольку утро ещё только-только заявило о себе, занятие у проснувшихся лесных птиц и было под стать обстоятельствам, что естественно выглядело далёким от каких-либо неурядиц. Вот потому-то, амадины и не являли собой исключение, гармонично дополняя своими голосами, общую какофонию раздающихся отовсюду птичьих голосов.

И всё же Котори была сейчас занята не только тем, что веселилась в окружении родной стаи. Её голосок для всех лесных птиц был неким условным сигналом, призывавшим сообщать любые новости наступившего утра.

Среди всех утренних новостей нового дня, была и необычная, которую Котори, оставив на время свою стаю, поспешила сообщить белке, неожиданно появившейся на пути амадин.

– Люди во владениях колдуна Кабоку, – прозвенела Котори, присев на ветку дуба, рядом с белкой.

– Когда они там появились?

– Вчера, – ответила Котори.

– Кабоку знает, что делать, – ответила белка, вертя хвостом.

– Он подвергал их испытанию.

– Видно у него были на то свои причины.

– Они прошли назначенное им испытание, но в доме колдуна Кабоку так пока ещё и не были.

– Значит их встреча с ним ещё впереди.

– Я попросила лесных птиц оповещать меня обо всех передвижениях этих людей.

Белка взглянула на амадину:

– Ты правильно поступила. Пока эти люди в нашем лесу, мы должны знать о них всё. Сколько их?

– Двое мужчин, и оба молоды.

– Сообщай мне обо всех их передвижениях, – сказала белка, расставаясь с амадиной, которая, проводив её взглядом, пока та не скрылась за деревьями, отправилась в лесную чащу на звуки улетевшей стаи, направлявшейся как раз в ту часть леса, где проживал колдун Кабоку.

Визит лично к нему Котори конечно не планировала, а вот посмотреть, что делают люди, находящиеся там же, неподалёку от его дома, она хотела. Более того, её сейчас терзало обычное любопытство, почему колдун Кабоку, вопреки давно сложившемуся у него, собственному обычаю, не принял в своём доме, пришедших к нему людей.

Насколько она знала старого доброго колдуна, это странным образом противоречило его привычкам.

И вообще, колдун Кабоку, являясь добрым колдуном, живя всю свою взрослую жизнь один, никогда не отворачивался от приходивших к нему людей, стараясь, всем, чем может, помочь им. Его дом, всегда был для них открыт, что в свою очередь служило для него отличным поводом лишний раз поколдовать.

В отличие от колдуна Доубуцу, о котором пойдёт речь позднее, колдун Кабоку пользовался магией, чуть ли непостоянно. Она исходила от него повсюду, где бы он ни находился. Даже свой, двухэтажный просторный деревянный дом он и то создал целиком благодаря своему колдовству.

В остальном, если упоминать о привычках и характере колдуна Кабоку, в первую очередь следует отметить его любовь к растениям. Если он был один, то всего себя посвящал любимому занятию; облагораживанию своего большого сада, где потом, отдыхая, каждый раз, сколько бы там ни был, впадал в размышления о жизни.

В этом он был похож на своего соседа, по Цветущему лесу, колдуна Доубуцу. Только тот слушал звуки природы, предаваясь своим мыслям, а колдун Кабоку создавал природу, растительную природу, которая затем и являлась для него источником философских мыслей.

Если говорить о внешности колдуна Кабоку, то по виду своему он походил на обычного, довольно ещё крепкого старичка. Его морщинистое лицо украшала маленькая седая бородка. Серые глаза под большими мохнатыми седыми бровями, всегда были наполнены радостью, мудростью и добротой. А голос с лёгкой хрипотцой, поскольку колдун Кабоку очень жаловал свою, такую же старую, как и он сам, чёрную, загнутую полукольцом, костяную трубку, был мягким и басистым. Одевался он всегда в тёмно-зелёные одежды. Голову его венчала маленькая, круглая, тоже тёмно-зелёного цвета, шапочка. Уклад своей жизни, колдун Кабоку никогда не менял, сохраняя своё миролюбие ко всем гостям, приходившим в его дом с добром.